Теперь Вита с безмолвным ужасом наблюдала за приближающимися всадниками, которые оглашали воздух гиканьем и дикими воплями, без сомнения означающими воинственный клич, стреляли в воздух, привстав на стременах, и выделывали всевозможные трюки, демонстрируя искусство первоклассных наездников. Казалось, каждый из них составлял с лошадью единое целое.
Не осознавая, что делает, Вита натянула поводья и остановилась, невольно завороженная этим необычным, диким представлением. От ужаса на нее нашло странное оцепенение; страх был настолько силен, что она почти ничего не чувствовала. Остальные всадники также остановились, окружив ее кольцом.
Как раз в тот момент, когда Вита отрешенно подумала, что нападающие сейчас врежутся в них на всем скаку, всадники натянули поводья, и лошади остановились, взвившись на дыбы и оглашая воздух громким ржаньем.
Это было великолепно проделано и явно преследовало две цели – продемонстрировать высочайшее искусство верховой езды и устрашить предполагаемого противника.
Вита почувствовала, как вся напряглась, словно струна, судорожно вцепившись в поводья.
Однако, внимательно рассмотрев всадников, она вдруг поняла, что все ее страхи были напрасны. Она видела перед собой молодых, красивых людей, с веселыми темными глазами и сверкающими белозубыми улыбками.
Они только издали казались свирепыми и страшными, сейчас же было ясно, что настроены они вполне дружелюбно.
К тому же никто из ее эскорта не сделал никакой попытки сражаться с подъехавшей группой, ни один из них не вытащил ни пистолет, ни кинжал.
Вита ждала, что последует дальше, тем более что больше ей ничего и не оставалось.
В то же время она пыталась лихорадочно разобраться, что бы все это могло означать.
Один из всадников, видимо, главарь, отдал приказ, и остальные сразу окружили Виту и ее эскорт плотным кольцом.
Затем он подал знак, без сомнения означающий следовать за ним, и когда все повернули в указанном направлении, в том числе и Вита, ей в голову пришло одно-единственное возможное объяснение – этих всадников отправил ей навстречу шейх Меджул, чтобы доставить с почетом в свой лагерь.
В том, что он смог каким-то образом узнать о ее приезде, девушка не видела ничего невероятного. Возможно, кто-то из его людей, находившийся в Дамаске, узнал о ее приезде и поехал вперед, чтобы предупредить шейха. А возможно, у них были какие-нибудь иные способы связи, например, почтовые голуби. Голубиную почту ввел у себя повсеместно еще Фатимид – халиф Каира.
Бевил рассказывал Вите, что птицы постоянно летают по направлениям Каир – Басра – Бейрут – Константинополь и что в пустыне по маршруту от Дамаска до Пальмиры через каждые пятнадцать миль возведены специальные башни.
Так или иначе, но сейчас для Виты было очевидно, что перед ней не враги, а друзья, и это было самое главное.
Единственное, что все еще тревожило ее, это совершенно непонятное поведение Назира.
Он отнюдь не выглядел как человек, способный трусливо бежать с поля боя. Но пусть даже так: если он был из племени Мезраб, неужели он не мог узнать своих соплеменников в тот же момент, как они только появились?
Она все еще недоумевала, однако ее арабский был, к сожалению, не настолько хорош, чтобы она могла задавать такие сложные вопросы. И Вита решила, что у нее еще будет время во всем разобраться, когда они приедут в лагерь шейха.
И еще кое-что казалось ей непонятным. Они слишком долго ехали по пустыне, а ведь Изабель Бертон уверяла ее, что лагерь шейха Меджула должен находиться где-то недалеко под Дамаском, где еще сохранились зеленые сочные пастбища. Кроме того, она сказала, что Джейн и ее супруг находятся в пустыне всего три недели и вряд ли за такое относительно короткое время могли откочевать со своими стадами далеко в глубь пустыни.
Впрочем, Вита едва ли могла судить об этом – ведь она не знала ни величины их стад, ни продолжительности их остановки на пастбище. К тому же она понятия не имела, как велико в это время года племя, с которым они кочевали. Были ли там женщины и дети или только одни мужчины.
Вита знала, что анизы – наиболее могущественный народ в Сирии и одно из самых больших и влиятельных племен бедуинов в Аравийской пустыне.
Однако они были расколоты на небольшие племена, среди которых было и племя Мезраб.
Бевил как-то говорил ей, что когда он был в Сирии, анизы насчитывали в своем составе около трехсот пятидесяти тысяч человек, рассеянных по территории по меньшей мере в сорок тысяч квадратных миль. Однако он не мог ей сказать, насколько большим было племя Мезраб, и Вита не стала сейчас даже фантазировать на эту тему.
Словом, она вполне могла успокоиться. Так или иначе, все скоро должно разъясниться.
Они ехали все дальше и дальше, так что Вита уже устала и проголодалась, когда наконец заметила впереди нечто, напоминающее черное облако, лежащее в пустыне. Подъехав ближе, она увидела, что на самом деле это множество черных шатров.
Они, без сомнения, достигли конечного пункта своего путешествия, так как всадники оживились и снова принялись издавать свои воинственные крики, размахивать копьями, подбрасывая их в воздух и ловя на лету. Кто-то запел странную, дико звучащую для уха Виты, монотонную песню, вызвавшую смех у остальных.
Лошади также почуяли, что дом близок, и рванулись вперед. Скоро они все летели бешеным галопом, на полной скорости преодолевая последнее расстояние, отделяющее их от шатров.
«Я победила! Я сделала то, что намеревалась! – с восторгом говорила себе Вита. – Я скоро увижу кузину Джейн! И обязательно найду решение своим проблемам, как она нашла решение своим!»
Когда девушка разглядывала раскинувшийся перед ней лагерь, ей показалось, что здесь сосредоточено много шатров, и она подумала, что, наверное, здесь не меньше двух-трех сотен людей.
Они уже подъехали достаточно близко, когда Вита разглядела один большой шатер, стоящий поодаль от других. По этим признакам Вита догадалась, что это – шатер самого шейха.
Синьор Дайри рассказывал ей, что главный шатер, шатер шейха, всегда ставится с западной стороны лагеря. Это делалось потому, объяснил он, что именно с запада аравийцы ожидают как нападения врагов, так и приезда гостей.
«Сражаться с первыми и приветствовать вторых – вот главные обязанности шейха, – говорил он девушке. – Для храброго шейха поставить шатер на восточной стороне лагеря означает бесчестие».
Тогда Вите эти сведения показались не особенно интересными, но сейчас она вспомнила о них с благодарностью и, глядя на одиноко стоящий шатер с западной стороны лагеря, подумала, что цель близка и больше ей не надо скакать по пустыне в поиске своих родственников.
Это был долгий, трудный день, и как только всадники, все еще продолжая кричать, подъехали вместе с Витой к шатру шейха, девушка спешилась и, поправив немного съехавшую шляпку, приготовилась войти внутрь.
