И как же люди меняются, как только в паспорте появляется штамп! Возникают какие-то требования, завышенные амбиции. Мне всегда казалось: чтобы избежать этого, нужно ограничиваться постелью и не питать иллюзий. Так было до тех пор, пока я не встретила Дениса.
При воспоминании о Денисе мне стало еще хуже. Денис… Дениска… Увижу ли я тебя когда-нибудь? Наверное, нет.
Меня бросало то в жар, то в холод. Странная лихорадка… Я чудовищно хотела есть, а еще больше мне хотелось пить. Я уже потеряла счет времени и не знала, что на дворе — день или ночь?
Когда открылась тяжелая железная дверь, я уже изнемогала от изматывающей лихорадки и жажды. На пороге в небольшой полоске света стоял урод, освещая меня ярким фонариком. Увидев, как я измучена, он расплылся в улыбке, показав гнилую, беззубую челюсть.
— Как отды-хается? — пропел он и посветил мне в глаза фонариком.
— Я хочу пить…
— Это хо-рошо. Ты здесь дол-гое время. Я как раз хочу узнать, сколько чело-век выдержит без во-ды и пищи.
— Пить дай, — повторила я и сглотнула.
— Ты ни-чего не по-лучишь, по-тому что ты меня разозлила.
— Прости. Выпусти меня.
— Нет. Ког-да ты око-чуришься, я по-ложу тебя под стекло!
— Я больше не могу. Хочешь, я буду собирать с тобой мозаику?
— Нет.
— Дай хотя бы глоток воды.
Урод подошел ко мне и с силой пнул в живот своим тяжелым ортопедическим ботинком. Я застонала, но, собрав последние силы, приподнялась.
— Эй, мне больно! Давай помиримся и будем дружить. Я не скажу тебе ни одного плохого слова.
— И ты бу-дешь вы-полнять супру-жеские обя-зан-ности?
— Буду. После свадьбы. Только выпусти меня отсюда и дай воды.
— Я те-бе не верю.
— Я обещаю тебя любить и выполнять супружеские обязанности каждую ночь. Вот увидишь. Только для начала мне нужно поесть, напиться воды, привести себя в порядок, чтобы хорошо выглядеть. А затем нам нужно пожениться. Я буду тебе самой хорошей, самой преданной женой, рожу тебе кучу чудесных ребятишек. Сделаю все для того, чтобы ты был по-настоящему счастлив. — Я чувствовала, что еще немного и у меня начнется самая настоящая истерика. — Выпусти меня, дорогой, и дай хотя бы глоток воды! Я сейчас умру.
— Если ты хо-чешь, что-бы я тебе по-верил, ты должна испол-ни-ть свой супру-жеский долг прямо сей-час.
— Как это, сейчас? — Я отползла на несколько шагов. — Сейчас я не могу. Я слишком слаба и плохо себя чувствую. Секс должен происходить по обоюдному желанию, иначе считается насилием. Ты же не насильник, ты нормальный человек? А если ты нормальный, то должен знать, что супружеские обязанности выполняются только после того, как люди женятся.
— Но ведь с тем, ко-го ты лю-бишь, ты спала? И вы не бы-ли в браке…
— Мы собирались пожениться.
— Мы с то-бой тоже со-бираемся.
— Ты слишком торопишь события. Так нельзя. Давай завтра же начнем подготовку к свадьбе. Прямо завтра же. Я тебя умоляю. У нас будет первая брачная ночь на белоснежных простынях. У нас будет все, как у всех нормальных людей…
— Я хо-чу прямо сейчас, — резко перебил меня урод и начал расстегивать ширинку.
Я замотала головой и с ужасом посмотрела на его маленький, недоразвитый пенис. Он был точно такой же корявый, как и сам урод.
— Я не могу без воды…
Урод стал подносить свой стручок к моему лицу, а я опять бормотала, словно в бреду.
Страшный приступ тошноты подступил к горлу и был готов вырваться наружу в любой момент. Тяжело задышав, я затрясла головой и плотно сжала кулаки, чтобы оказать сопротивление.
— Я хочу пить…
— Ты по-лучишь во-ду, то-лько для на-чала сде-лаешь мне xo-poшо.
— Нет. Я умираю от жажды. Ты даже не представляешь, как я хочу пить…
Когда урод прикоснулся ко мне корявой ручонкой, я сморщилась и поняла, что через секунду потеряю сознание. В ушах загудело.
…А затем я услышала глухой щелчок. Точно такой, как в ту ночь, когда выстрелила в пахана.
Значит, это был выстрел. Кто стрелял? Если я еще не потеряла сознание, значит, жива. Я чувствую свое тело и, самое главное, не чувствую боли. Выдержав несколько томительных секунд, я открыла глаза и увидела Макса. Он скинул с меня тело урода и помог встать.
— Ты жива?
— Да.
— Идти-то сможешь?
— Попробую. Я хочу пить.
— У меня с собой воды нет. Сейчас попьешь на кухне.
— Я хочу пить, — повторила я и повалилась на холодный пол.
— Я сейчас принесу… — Макс выбежал из комнаты, оставив дверь открытой.
Я собрала последние силы, села и прислонилась к стене. Рядом лицом вниз лежал урод, в его горбу виднелась рана, из которой текла кровь.
— Эй, Лешик, ты мертв? — зачем-то спросила я.
Каждое слово давалось с огромным трудом — во рту страшно пересохло и язык практически отказывался двигаться.
Вернулся Макс. Он протянул мне фляжку с водой и сел на корточки рядом с уродом. Я стала жадно пить холодную воду, смачивать лицо и руки.
— Сразу много не пей, а то будет плохо.
— Не могу.
— Нужно постепенно.
Макс взял урода за руку и попытался нащупать пульс.
— Мертв, — сказал он, откинул безжизненную руку и почесал затылок пистолетом.
— Ты уверен?
— Пульса нет. Я попал ему прямо в горб. Знаешь, я не хотел его убивать. Я и сам не знаю, как это получилось… Я увидел, что он стоит рядом с тобой, спустив штаны, и ты… такая бледная, почти умирающая… Я даже не знал, что он здесь. Уже глубокая ночь. Все в доме спят. Я думал, что он тоже спит.
Я отбросила пустую фляжку и приподнялась, посмотрела на мертвого урода и, покачиваясь из стороны в сторону, бесстрастно произнесла:
— Ты его не убил. Он бессмертный. Этот дом населен привидениями. Здесь хозяева не умирают. Сейчас он немного полежит, затем очухается и завтра выйдет к столу как ни в чем не бывало. Да и с горбом у него будет полный порядок.
Макс решил, наверное, что у меня бред. Он помог мне подняться. Я едва держалась на ногах.
— Господи, ты совсем слаба. Хоть можешь передвигаться?
— Постараюсь.
— Постарайся, пожалуйста. Сейчас мы сбежим.
— Правда?
— Ну конечно.
— А я думала, что мне придется жить в этом дурдоме до конца дней. И конец, наверное, уже был бы не за горами.
Макс оглянулся на распростертое тело.
— Видит бог, я не хотел несчастного убивать. — Он тяжело вздохнул и крепко обхватил меня за талию.
