— Привет, командир, — сказал один и похлопал Макса по плечу.
Я сидела ни жива ни мертва и с ужасом наблюдала, что будет дальше.
— Привет, — довольно живо ответил Макс и хотел было пройти вперед, но мужчины и не думали расступаться. — В чем проблема, мужики? Мне надо ехать.
— А на чьей машине катаешься, командир?
— Как это — на чьей? На своей.
— Ты хочешь сказать, что это твоя тачка?
— Моя.
— Так покажи документы.
— А вы что, мужики, из ГАИ, что ли? С чего бы я вам документы показывал?
— Покажи документы, говорят, а то проблемы будут. Эта машина числится в угоне. Ее у нашего товарища прямо от дома угнали.
— Возможно, просто модель похожая…
— И номера тоже похожие?
— Номера тоже похожие.
— Надо же. Где же это видано, чтоб у двух машин были одинаковые номера…
— Всякое бывает, мужики. Сейчас время такое. Ничему удивляться не нужно.
— Всякое, говоришь, бывает?
— Всякое.
Бандиты, заступившие Максу дорогу, стояли перед ним непроходимой преградой, но к активным действиям не переходили.
— Послушай, ты нам давай мозги не пудри. Показывай документы, или мы ментов вызывем. Машина в угоне, тебя сразу по статье закроют. Это машина нашего другана Сереги Белого.
— Хорошо, вызывайте. Пусть они в этом недоразумении разберутся. Мне бояться нечего.
— А может, по-хорошему договоримся, а?
— Слушайте, да о чём нам договариваться? Это моя машина, и точка! Хотите ментов — вызывайте! Ну что прицепились? Да я сам могу ментов вызвать.
— Можешь, говоришь? — процедил один бандит.
— Ну да.
Второй толкнул Макса:
— Послушай, командир, а ты как колеса надул? Они же спущены были. Ты случайно не в шиномонтажке работаешь?
— Нет.
— А мне кажется, в шиномонтажке. Говоришь, хорошо колеса клеишь?
— Я такого не говорил. Я вообще не понимаю, о чем идет речь.
— Тебе по-другому объяснить?
— Мужики, что вы, в самом деле?! Если надо, я вам сейчас документы покажу.
— Давай, показывай.
— Сейчас, одну минуту. — Макс открыл дверцу, нагнулся через меня и стал рыться в «бардачке». — Анька, слушай меня внимательно, — еле слышно прошептал он. — Они нас живыми отсюда не выпустят. Сейчас я закрою дверцу и их задержу, а ты пересаживайся на водительское место, включай зажигание и дави на газ.
— Что?
— Что слышала и не вздумай со мной спорить. У тебя на всё про всё ровно минута. Ты машину водить умеешь?
— Конечно. Я десять лет за рулем.
— Вот и замечательно. Чтобы через минуту я тебя здесь не видел.
Я похолодела:
— Макс, а ты?
— Ты обо мне не думай. Я сам о себе позабочусь.
— Как же ты позаботишься? — Я чуть не заплакала. — Как же ты позаботишься, они убьют тебя, и всё.
— Анька, прекрати трепаться, время дорого.
— Я не могу…
— Вали, я сказал!
— Я не могу тебя оставить.
— Тогда мы оба погибнем, дурочка.
Плечистый мужик постучал Макса по спине не чем-нибудь, а пистолетом. Я чуть было не потеряла сознание.
— Командир, у тебя зрение плохое, что ли? Ты там случайно не за пушкой полез?
— Да погоди ты! Не могу понять, куда документы подевались.
Мужчина, поигрывая пистолетом, перевел взгляд на меня и расплылся в неприятной улыбке:
— Привет, милашка.
— Здрасьте, — еле прошелестела я.
— Ты откуда такая красивая?
— Я киноактриса…
— Ты, наверное, в фильмах ужасов снимаешься? Я, ей-богу, если бы с тобой ночью встретился, умер бы от разрыва сердца. Интересно, кто использовал твой нос вместо боксерской груши?
— Я упала…
— Это ж надо так упасть, чтобы харя всмятку.
— А вы что, правда, видели фильм с моим участием? Он назывался «Дракула».
— Да не «Дракула», а «Ночь мертвецов», ты там самую главную покойницу играла, — покатился со смеху мужчина.
— Я никогда не снималась в таком фильме.
— Ну, еще снимешься. Ты когда бутылки на улице собираешь, чаще морду поднимай, вдруг кто-нибудь из режиссеров мимо пункта стеклопосуды проедет и сразу обратит на тебя внимание.
Макс хлопнул меня по коленке и прошептал:
— Давай!
Он захлопнул дверцу, я с ужасом посмотрела на водительское место. Из глаз бежали слезы. Слезы страха, безысходности и отчаяния. Нам вновь угрожает опасность… А ведь казалось, что самое страшное позади, что наступила долгожданная свобода.
— Ну что, командир, документики посеял? Ты случайно не «макарова» хотел нашарить?
— У меня нет оружия.
— Ксиву давай.
— Наверное, дома оставил.
— Не фига себе! А сам за рулем! Дома, говоришь?
— Бывает. Ну, забыл, что с того?
— Ты заканчивай лапшу на уши вешать! Значит, ты и твоя горилла тоже на охоте были? Где вы спрятались, когда дом горел?
— Мужики, я вообще не понимаю, о чем речь.
— Да неужели?
— Вот крест святой.
— Давай, колись, где вы прятались и как машину на колеса поставили?
Наверное, в другой ситуации я бы обалдела, что меня назвали гориллой, но сейчас мне было глубоко на всё наплевать. Бомжиха, уродина, бичиха… Какая разница? Главное, чтобы мы с Максом остались живы. Это самое главное.
— Ладно, командир, хорош тут дурака валять. Вытаскивай свою макаку из машины и милости просим в нашу. У нас тоже модель неплохая. Салон кожаный.
— Зачем?
— Затем, что отъехать надобно, кое-что перетереть.
Один из громил держал Макса на прицеле. Макс поежился.
— Да вы что, мужики? Всё же ясно. Вы нас с кем-то перепутали.
— Хватит языком трепать. На пустырек отъедем и всё решим.
— Это куда?
— Да тут недалеко.
— Извините, не поеду.
— Подумай хорошенько, а то вмиг пулю проглотишь. — Бандит ткнул его в бок пистолетом так сильно, что Макс сморщился от боли.
— Давай, доставай девку, иначе мы вас прямо здесь завалим.
— Хорошо.
Макс распахнул дверцу и крикнул мне, дрожа от ярости:
