Женщина захлопнула сотовый, снова выругалась. Из ее рук выскользнул кошелек. Вадим поднял его, протянул:
— Вы уронили.
— Что?.. Ах, спасибо!
Она была грубой с ним. Вырвала кошелек, толкнула тележку дальше.
— Может, вам еще чем-то помочь?
— Пошел ты!..
Он задрожал от охватившего его гнева. Она не должна была кричать на него! Он был послушным, хорошим мальчиком.
— Я хотел только быть вам полезным, — произнес он бесцветным голосом.
— Тогда сделай полезную вещь: отвали!
Вадим покраснел. Запылали кончики ушей. Но нет, не сейчас, он не может…
Все же он проследил за ней до подземной стожки, кусал себе пальцы, чтобы не отомстить за обиду. Но зачем она ему? Она не его Золотая Рыбка!
Как ни велико было желание насладиться ужасом в ее глазах, он дал женщине уехать. То ли дело вчера…
От воспоминаний тело охватила мелкая дрожь, на лбу выступила испарина. Он словно снова оказался в подвале неприметной пятиэтажки и увидел перед собой ту, которая пополнила его коллекцию Золотых Рыбок.
— Ты хочешь что-то сказать?
Женщина упала на колени. Руки судорожно стискивали разрезанное горло, из которого била тугими толчками кровь.
Он равнодушно встретил ее испуганный взгляд. Что ему до него? Свою роль она исполнила: он увидел мать, черты ее лица, услышал знакомый голос. Теперь голос замолчал навсегда и наяву, и в его голове. Больше он не повторит слова, которые он ненавидел и ждал больше всего в жизни: «Мой мальчик».
Она открыла рот, но не издала ни звука. А потом дернулась всем телом, упала на спину, нарушив законы физики, и затихла. Хорошо, что не поранила лицо — было бы жаль.
Ее глаза стекленели. Жизнь утекала из них с каждой каплей крови. Запахло смертью — этот запах он знал. Но в нем не было ничего пугающего, как любят описывать в книгах те, кто его не нюхал. Большая лужа крови натекла ей под голову и перепачкала волосы. Как жаль — они были такими красивыми, мягкими на ощупь. В следующий раз нужно быть аккуратнее.
— Подожди, я помогу!
Он присел рядом, положил ее ровнее. Приподняв ее голову одной рукой, второй вытаскивал пряди волос и раскладывал солнечными лучами. Длинная прядь, короткая, длинная, короткая… Бледное лицо в лучах солнца. Красиво. Жаль, что этого никто не оценит. Но он старался не для кого-то, а для мамы. Она любила все красивое и необычное!
— Да, так лучше! — кивнул он с удовлетворением. — Ты заслужила быть красивой, моя Золотая Рыбка! Маме ты бы понравилась. А тебе бы понравилась она…
Они познакомились в парке, ели мороженое и пили газировку. Он сорвал чайную розу и подарил ей, а она принялась чихать, потому что страдала аллергией. Но на рыбок у нее аллергии не было. Он много рассказывал о них, когда они встречались и занимались любовью, а она обещала, что обязательно полюбит тех, кого любит он. Ему это нравилось. Но она, как и предыдущие Рыбки, становилась все навязчивей. Звонила, требовала, плакала: «Мой мальчик…»
Нет, он — мамин мальчик и больше ничей!
Воспоминания иссякли, возбуждение сменилось апатией. Она была красивой Золотой Рыбкой, но не той, что он искал до сих пор. Существует ли такая на самом деле или только в его воображении?
Глава 2. Что видел мопс
Обход дворов ничего не дал. Семен прикидывался поначалу случайным прохожим, слушал сплетни, нарастающие снежным комом. Убийство обсуждали бурно. Бабули делились невероятными подробностями, словно все видели своими глазами — только на экране телевизоров в очередном сериале про супер-ментов.
— Ой, такая молоденькая, такая молоденькая! — делилась одна гражданка, прижимая ладонь к пухлой груди. — Ее как понесли, думала, плохо станет. Но нет, ничего, выстояла.
И как они, интересно, могли что-то видеть, если труп был упакован в специальный мешок?
— А я слышала, что она уже в возрасте…
— Да молодая тебе говорю! Жить бы да жить!..
— А как ее убили-то?
— Говорят, задушили, — сообщила всезнающая гражданка.
— И никто ничего не заметил? — спросил кто-то.
Семен навострил уши.
— Лидия Аркадьевна с пятого этажа мопса выгуливала. Так вот она утверждает, что видела какого-то мужчину, убегавшего со двора.
Семен вынул удостоверение, показал и поинтересовался:
— Как я могу найти эту самую Лидию Аркадьевну с мопсом?
Одна из женщин вызвалась его проводить.
Когда он увидел, с кем предстоит говорить, поднявшееся было настроение рухнуло окончательно. Из двоих — Лидии Аркадьевны и собаки — мопс стоял на коротких лапах куда увереннее. Его хозяйка, высушенная особа лет шестидесяти, придерживалась рукой за стену.
Семен старался не пялиться на ее седые волосы, пучками выкрашенные в розовый цвет.
— Лидия Аркадьевна Балаян?
— Ну? А ты кто? Я тебя не помню… Мы когда с тобой пили, вчера или неделю назад?
Он бы очень удивился, если б она вообще что-то вспомнила в таком состоянии!
— Краснов, убойный отдел, — он показал документы. — Можем мы поговорить, или мне зайти в другой раз?
Пожалуй, последнее будет разумнее.
— Заходи!
Она распахнула дверь, приглашая Семена в квартиру.
Он ожидал увидеть привычную картину под названием «утро после „Стрелецкой“», но был удивлен: квартира, пусть и без особых излишеств, была довольно чистой. То ли хозяйка еще не спилась окончательно, то ли кто-то помогал с уборкой.
— Садись! — ткнула она крючковатым пальцем на стул. — Что хочешь узнать?
Семен присел. Стул скрипнул, но выдержал его вес.
— Вы знаете, что в подвале соседнего дома нашли убитую женщину?
— Дом как улей гудит! — кивнула она.
— Когда вы выводите собаку?
Мопс, слюнявый и довольный, терся о брюки Семена. Пришлось терпеть, чтобы не обидеть хозяйку.
— У меня нет точного графика. Захотел — пошли.
— А вчера он когда захотел?
— Вчера у него было несварение, — шепотом сказала Лидия Аркадьевна. — Тсс, он обидится, если услышит.
Семен обещал быть тактичным. В его практике были и не такие свидетели. К каждому нужно найти подход, каждого убедить в значимости его слов и сведений, даже если они не стоят выеденного яйца.
Лидия Аркадьевна после некоторых усилий припомнила прогулку с Масяней, как он бегал по кустам, вернулся с какой-то дрянью на морде, как она долго вытирала его лопухом.
— Сколько примерно было времени?
— Два часа ночи… три… не знаю.
