После направления сигнала о принятии ультиматума сами киммерийцы предложили план передачи станций, почти полностью идентичный принятому военным советом. Правда, план врага в основном предусматривал меры безопасности самих хозяев станции. День и час передачи были согласованы и едины для всех объектов притязаний.
Секунда в секунду центральные ворота всех станций на пяти континентах приоткрылись и в них вошли передовые отряды. Через полчаса командиры специальных полков, каждый численностью в пять тысяч человек, получили сигнал, и весь личный состав вошел на территории станций. На этом операция для объединенного комитета обороны была закончена. Ворота станций закрылись, и за их пределы не вырвался ни один человек.
Киммерийцы опять победили.
Трудно, почти невозможно остановить истинного патриота в священной войне, которую он ведет не на жизнь, а насмерть. Но длительная череда постоянных поражений и в их рядах пробивает невосполнимые бреши. Одной войной сыт не будешь, а когда еще знаешь, что твоя жена и дети голодают, то руки тянутся к лопате, а не к автомату. Хочется быть рядом с родными, а не стоять в воинских колоннах.
В армии началось массовое дезертирство. Чтобы не произошло полного разложения военного корпуса, для армейских частей и всех желающих была объявлена демобилизация. Летчики, танкисты, артиллеристы были не нужны. Но пришлось увеличить полицейские силы. В государстве было необходимо поддерживать порядок, так как разбои и грабежи стали обычным делом.
Опорные точки сопротивления сконцентрировались на секретных военных базах, спрятанных глубоко под землей. В рядах активного сопротивления остались фанатики, победить которых могла только смерть. Они и жертвовали собой в попытках нанести урон киммерийцам. В их рядах и родилось новое название, данное захватчикам — броки, что на местном языке означало: двуличный, подлый.
Два года прошло с момента захвата киммерийцами Сгона. Все предпринятые патриотами попытки захватить станции и изгнать захватчиков были отражены врагом.
В этот период и появился в видимости обсерваторий Сгона корабль наших путешественников. Естественно, на Сгоне решили, что это корабль их врагов и грядет новая волна экспансии. Когда звездолет взорвался, радости наблюдателей не было предела, будто они совершили уничтожение врага.
Спустя два дня пропал связной Чоговар вместе со своим веном, — тем самым хищником, похожим на кошку — отправленный на базу номер пять с приказом об эвакуации ее состава. В руководстве сектором подозревали, что местонахождение базы раскрыто и она может быть уничтожена. Условный сигнал о его прибытии вовремя не поступил. Вен появился на базе сутки спустя, без хозяина, и передал донесение. Попытка выяснить, что случилось с его хозяином, потерпела неудачу. Передаваемые верем скассы — мысленный видеоряд — не смогли прочитать. Вен вел себя неспокойно, и когда состав базы, разделившись на мелкие отряды, начал эвакуацию, исчез.
Двое суток понадобилось десантникам, чтобы выслушать и понять историю и проблемы Сгона. Они ни на минуту не покидали вездеход и даже отказались от вечерних прогулок вокруг машины. Отсутствие Фенчвара, вызываемого дважды в день генералом, раздражало до такой степени, что они готовы были протестовать из-за его кратковременных отлучек.
Даже Клест, пытавшийся уклониться в первоначальный период от изучения языка, с нетерпением и жаром помогал в освоении истории Сгона.
Для полного понимания ситуации Дин добился от Фенчвара объяснения еще нескольких непонятных ему обстоятельств.
Спустя несколько лет после Черного дня сгонцы установили, что вены, ранее безжалостно истребляемые, обладают уникальной способностью передавать зрительную информацию. Принимать такую информацию отчего-то могли только слепые. Однако чтобы мысленный посыл зверя был четким, он должен был длительное время находиться рядом со своим хозяином. Если раньше охота на вена расценивалась как подвиг, то после того, как выявили его способность быть глазами слепого, убийство животного было приравнено к убийству человека и каралось смертной казнью. Вены не размножались в неволе, и охота велась за их немногочисленным потомством. Маленький вен стоил громадных денег, и его мог купить для своего сына или дочери только состоятельный сгонец.
Аналогичные, как сказал бы любой представитель Федерации, паранормальные способности приобрели в результате Черного дня еще два вида животных. Одним из которых были болы — летающие ящеры. Но этот вид не поддавался дрессировке и одомашниванию. Существовала даже поговорка. Упрямый как бол. Такое выражение, высказанное в адрес сгонца, свидетельствовало о крайней неуступчивости и агрессивности его характера. Поднимался даже вопрос о поголовном уничтожении этих летающих тварей. Их нападения на людей были бессмысленны и крайне жестоки. Пойманного человека болы медленно разрывали на части, при этом зверь не торопился прикончить жертву, а, казалось, с удовольствием наблюдал за ее агонией. Юмы же, наоборот, были чем-то вроде земных домашних кошек. Небольшой пушистый зверек любил устраиваться у человека на плечах и в ряде случаев даже сопровождал своего хозяина на официальных приемах. Ценность юма была в том, что он был идеальным лекарем. Энергетика зверька снимала головную боль, лечила суставы и даже ряд внутренних заболеваний. Юмы жили не долго, но отдавали себя без остатка своему хозяину.
Природа не терпит пустоты. Она отняла у большинства сгонцев зрение, но она же и компенсировала этот недостаток, предоставив им помощников.
Дину вдруг пришла мысль, что в человеческом социуме происходит то же самое. В период, когда еще не была создана Единая Федерация планет, у каждого государства планеты был свой враг. Но вот они объединились, врагов, кажется, не стало, но на арену вышли экстремизм, терроризм, пиратство. Всегда, везде и во всем есть противостояние. Нельзя познать, что такое добро, если не знаешь зла.
В государственном устройстве Пража имела место двойственность власти. Во главе государства стоял гремун — император, но его власть не была абсолютной. Первым советником гремуна был представитель официальной церкви — посет, имеющий право отменять распоряжения, указы и приговоры императора. Фактически таких случаев история Пража не знала. Если они и были, власть не выносила своих разногласий в народ. В связи с главенствующей ролью церкви все, даже малозначительные мероприятия и празднества не обходились без ее одобрения, освещения и участия. Общество Пража было набожным. В каждом доме имелся священный угол, в котором совершалось утреннее и вечернее благодарение, в первую очередь — церкви.
Последние факты из своей повседневной жизни Фенчвар выкладывал без видимого удовольствия, опасаясь того, что десантники могут задать те же вопросы генералу и это может привести для него к негативным последствиям. Фенчвар не был набожным человеком, что в свою очередь свидетельствовало о наличии на Праже прослойки прагматиков и атеистов.
Само общество Пража, как и других четырех стран Сгона, было кастовым. Касты подразделялись по уровню экономического состояния, но даже разорившийся член более высокой касты не терял своих привилегий и власти, если занимал государственную должность. Повелением императора, за особые заслуги, гражданин мог перейти в более значимую касту, но при этом должен был сменить свое имя. Формально внешний лоск и антураж представителя более высокой касты мог не отличаться от члена более низкой, но его имя говорило все. Только император и члены его семьи могли носить имена, состоящие из десяти букв гонского алфавита. Представители следующей касты только из восьми — и дальше по убывающей на один порядок. Представители самой низкой касты немов носили имена, состоящие всего из четырех букв. Только церковнослужители для обозначения своей принадлежности к касте имели приставку «ден», хотя практически не снимали своих ритуальных одежд и были узнаваемы в любое время. В период войны с киммерийцами их значимость в объединении усилий общества еще более возросла. Ужесточились и требования к соблюдению ритуалов.
