— Похоже, наши приготовления могут зайти в тупик. Получается, что пока вы не отмените карантин и не выпустите личный состав погулять, мы можем тут просидеть с тысячу лет, дожидаясь активных действий агента.
— Я так не считаю. Расскажите о сути вашего плана, и тогда я смогу судить о его реальных перспективах.
— Наше предложение состоит в следующем. Вы сообщаете всему составу базы, что инопланетники, то есть мы, знают способ освобождения Сгона от броков. Агент будет всеми путями стремиться передать сообщение. Вы его ловите, и если удается перехватить сообщение, то можете через этот канал послать еще несколько, выгодных вам. Мы получаем свободу передвижения и подробно знакомимся с ситуацией на Сгоне. Если сообщение перехватить не удастся, то в этом случае вступает в работу второй вариант наших действий. — Окончив фразу, Альбрайт замолк.
— И что представляет собой второй вариант? — с заинтересованностью в голосе спросил Горнбат.
— Генерал, удастся или не удастся наша попытка поймать шпиона, в конечном итоге ничего не решает. Вы хотите использовать нас и наши знания против броков. Следовательно, если мы поймаем его, наша невидимость для противника продлится еще на какое-то время. Я не уверен, что надолго. Присутствие нас двоих на вашей стороне не приведет к освобождению Сгона. Как только мы начнем действовать, об этом узнают не только ваши люди, но и противник. Вы сами говорили, что нам повезло. Тот поход длился всего двое суток, и броки о нашем существовании не знали. А что произойдет теперь? Да чтобы поймать нас, они уничтожат всю планету! Вы согласны на такую цену? Иногда можно очень много заплатить, если знаешь, что будет результат. В нашем случае его не будет, не стоит и надеяться.
Лицо Горнбата, услышавшего последние слова Альбрайта, стало жестким. Резче обозначились морщины, острее скулы.
— Выкладывайте, что вы там еще придумали.
— Ничего нового, генерал. Сначала позвольте один вопрос. Скажите, как часто прилетают корабли киммерийцев?
— Каждые четыре месяца.
— Сейчас на орбите есть их корабль?
— Да. Но зачем вам эти сведения?
— Насколько я знаю, на Сгоне только и занимаются тем, что заключают союзы.
— Нужно заключить союз? С кем? Неужели с вами?
— Вы как всегда правы, генерал. С нами.
— Я вижу, вы не шутите. Так чего вы хотите?
— Я хочу того же, чего хотите вы. Я хочу, чтобы Сгон стал свободным. А для этого я должен попасть на корабль киммерийцев. Ведь вы не можете доставить меня в пределы моей Федерации на своем корабле, а они могут.
— Вы хотите захватить их корабль?
— Опять вы правы.
— Сумасшедший план! — У Горнбата загорелись глаза. Бледное от природы лицо порозовело. — Да, но все нужно согласовать, подготовить отряд. — Генерал оставался генералом.
— Никаких согласований и никаких отрядов.
— Но почему? Я не имею таких полномочий.
— О каких согласованиях и полномочиях идет речь? Вспомните, по какому поводу мы тут собрались и что обсуждаем. Если мы начнем что-то согласовывать, готовить, то на следующие сутки об этом узнают броки. Тогда нам всем придет конец. Такая операция может удаться, если она кажется невыполнимой в принципе. Если это так, то о возможности ее проведения противник даже и не думает.
— Вы, вероятно, правы. Нет, вы абсолютно правы насчет возможной удачи этого безумства. Но если оно удастся, что будет дальше? Вы уничтожите энергостанции?
— Нет, генерал. Вы, как военный, понимаете, что выиграв одну битву, мы проиграем войну. Схватка идет с целой цивилизацией, имеющей неограниченные возможности. Придет еще один корабль. Придут десять кораблей. Что вы можете противопоставить орбитальной бомбардировке? Этот вариант — смертельный тупик. Дальше, генерал, тут появятся войска Федерации и наведут должный порядок. Или появлюсь я со своим отрядом, и результат будет тот же самый.
— Да кто вы такой?
— Я человек, отвечающий за свои слова.
— И каков этот порядок в вашем понимании? Такой же, как у броков? Все рабы или все мертвы?
— Генерал, вы умный человек. Вы ведь не хотели держать нас взаперти на этой базе до конца наших дней. Вы хотели получить от нас сведения, дающие возможность справиться с броками. А если бы это не получилось, то с готовностью пожертвовали бы нами. Ведь я не подозреваю вас в предательстве. Не обижаюсь на вас. Что значат жизни двух чужаков, если речь идет о благополучии людей целой планеты. Но чтобы мы могли прожить подольше, вы дали задание Фенчвару повысить нашу военную подготовку. Или это его идея? Ознакомиться и научиться пользоваться вашим оружием. Мотивация — отдых, смена рода деятельности. Умно, но легко просчитывается.
У нас не тот противник. Жизнь внесла свои коррективы, генерал. Теперь вы поняли, что использовать нас очень трудно, практически невозможно. Нас уничтожат раньше, чем мы сможем вам помочь. А я с прискорбием сообщаю, что информации, как победить броков, у нас нет. Зато у нас есть предложение с тем же самым результатом: Сгон побеждает своих врагов гарантированно и навсегда. Вы становитесь героем и освободителем планеты. Другом императора с новым именем. У нас есть поговорка: «Героев не судят».
— А если ничего не получится? Застрелиться?
— На Земле давным-давно существовало государство Рим. Так вот там военноначальник, ведя в бой солдат, говорил им, что им нечего бояться, они уже мертвы. Считалось, что такая речь убивает в воинах страх. Ведь нельзя умереть дважды. Вы уже ответили на свой вопрос. Вы мертвы, так чего бояться? Неужели вы, боевой офицер, боитесь смерти? Лучше смерть, чем жизнь тупой скотины у броков.
Последние фразы Альбрайта добили Горнбата. Генерал выскочил из кресла и заметался по кабинету. Сделав несколько поворотов туда и обратно, он остановился перед шкафом. Постояв секунду, открыл его, достал бутылку жели и налил в стакан. Он уже поднес его ко рту, но тут вспомнил, что в кабинете он не один, и, повернувшись, показал десантникам на бутылку. Оба согласно кивнули. Взяв из шкафа два пустых стакана, генерал налил гостям вина, но остался стоять. Десантники тоже встали. Генерал сделал жест стаканом и уже хотел выпить, когда Альбрайт остановил его.
— Минуточку, генерал. У нас есть традиция: когда мы пьем благородный напиток, мы произносим пожелания, чтобы события, наступления которых мы очень хотим, совершились. Так вот, выпьем за будущего друга императора, за его героизм, проявленный в трудную минуту, и за его смелость, когда он принял на свои плечи судьбу Сгона.
Все трое осушили стаканы и сели в кресла. Горнбат снова разлил жели.
— Вы знаете, у нас точно такая же традиция, но только свои пожелания мы произносим молча, про себя.
— Такие молчаливые пожелания, если сбываются, наверно очень часто приносят и смерть, — вступил в разговор не страдающий дипломатическим тактом Клест.
