Дождавшись, когда Шосман утвердительно кивнул, Дин продолжил:
— Вы захвачены командой «Вепря». Если капитан не распорядится иначе, вас доставят на Свободу. Прежде чем мы туда попадем, я хочу получить от вас подробный отчет о всех операциях с вашим участием, с кем вели дела, об известной вам агентуре и методах работы. Думаю, такая записка будет способствовать продлению вашей жизни. Ответ мне нужен сейчас.
— Я все расскажу.
— Вас поместят отдельно. Дадут ручку и бумагу. Информация нужна мне завтра.
Альбрайт вызвал в каюту помощника дежурного с мостика, и Шосмана увели.
Теперь можно было немного отдохнуть, но расслабиться не давала одна мысль: где и когда он перешел дорогу могущественной «Эмигот». Загадка, по всей видимости, крылась в той же черной дыре, где осталась часть его памяти.
— Надо будет поговорить об «Эмигот» с Дымовым, — решил Дин.
Он забрался в душевую кабину и долго стоял под контрастным душем. Выйдя, бросил простыню на диван и упал на нее ничком. Уже засыпая, подумал, что надо было подняться в центральную рубку, но тут же себя остановил. Он не член команды. Нужна будет его помощь — позовут, и провалился в глубокий сон.
Альбрайт крепко спал, когда дверь его каюты медленно открылась. В освещенном из коридора проеме появилась стройная темная фигура. Постояв несколько секунд, она исчезла в темноте, когда закрылась дверь. Щелкнул закрывающийся изнутри замок. Проникший в каюту несколько секунд постоял, прислушиваясь. Тишину нарушало только чуть слышное дыхание спящего. Ночной посетитель провел рукой по стене, пока его кисть не коснулась регулятора освещения. Пальцы слегка повернули шарик, и в каюту проникли глубокие сумерки. Теперь стало видно, что пришедший — женщина с разбросанной по плечам волнистой гривой волос. С левой, согнутой в локте руки гостьи свисала какая-то одежда.
Она подошла к стоящему у стены стулу и развесила на нем принесенную вещь. Теперь стало видно, что это комбинезон. Гостья сделала еще пару шагов и остановилась над спящим Альбрайтом. Некоторое время она всматривалась в спокойное, расслабленное лицо десантника, а потом подняла к своей груди руку и, захватив пальцами язычок замка комбинезона, потянула его вниз. Плотно облегающая фигуру одежда начала расходиться, и, когда бегунок дошел до конца, женщина, опустив руки, повела плечами. Комбинезон соскользнул с них, бесшумно упав к ее ногам.
Медленно, чтобы не разбудить мужчину, спящего на спине, гибким змеиным движением обнаженное женское тело скользнуло на свободную часть дивана, не отрывая взгляда от спящего. Кончик пальца коснулся лба Дина и медленно, чуть касаясь кожи, заскользил по спинке носа, губам и подбородку. Когда палец коснулся шеи, Альбрайт медленно открыл глаза. Палец вернулся обратно и лег на губы, призывая к молчанию. Они несколько секунд неотрывно смотрели друг на друга, а потом женское лицо стало приближаться, и сухие горячие губы коснулись его губ. Он почувствовал прохладу женского бедра на своих ногах и приятную тяжесть груди. Его рука медленно поднялась и, утонув в густых, тяжелых волосах, мягко пригнула женскую голову ближе. Вторая рука, выскользнув из-под женщины, обхватила ее за талию, и, прижав ее к своему телу, он начал медленно поворачиваться, пока она не оказалась на спине. Поцелуй длился долго. Наконец их губы разомкнулись, и рука мужчины, соскользнув с талии, нежно убрала волосы с лица ночной гостьи. Большие голубые глаза доверчиво, не моргая, смотрели на Дина. Им не надо было ничего говорить. В этот миг нежности, объединявший их, слова могли спугнуть тишину полного понимания.
Его палец также коснулся ее переносицы, проскользил по носу, губам, шее, не останавливаясь, взобрался на холмик груди, едва ощутимо коснувшись твердого, ожидающего ласки соска. Жесткая ладонь, привыкшая к оружию, нежно легла на живот женщины и, скользнув дальше, попала на бархатистую поверхность, подавшуюся навстречу и доверчиво прижимающуюся к его ладони. Легкий, чуть слышный стон слетел с губ Любы, когда пальцы руки медленно шевельнулись, теснее прижимаясь к бархату лона. Страсть горела в глазах смотрящих друг на друга людей. Женские глаза просили, мужские спрашивали, боясь обидеть торопливостью, но, прочитав желание, тела слились в едином порыве, стремясь как можно глубже раствориться друг в друге.
Ласка, нежность и желание обладать друг другом заполнили каюту, и если бы они были материальны, то, разорвав, как бумагу, стены корабля, прихватили бы огромный кусок холодного космоса, согревая его ледяное безразличие.
Взлеты и падения, короткий отдых и новая схватка чередовались с ласковым шепотом и протяжными нежными стонами. Они даже не заметили, как Морфей проник в каюту и набросил на их обнаженные, горячие тела свое покрывало.
Рука Дина легла на вторую половину дивана, как только он проснулся, и не ощутила гибкого, шелковистого и ставшего за одну ночь родным тела. Любы рядом не было. Простыня уже не хранила ее тепла. Он перевернулся и лег на то место, где еще недавно лежала девушка, ощутив легкий запах ее тела. Закрыв глаза, вновь представил ее в своих объятиях и долго лежал, ощущая легкость и нежность во всем теле. Наконец откинулся на спину и скомандовал:
— Свет.
Темнота стала рассеиваться, и каюта полностью осветилась. Взгляд натолкнулся на стул, стоящий у двери. На спинке был разложен форменный комбинезон экипажа «Вепря». На левой груди одежды красовалась оскаленная голова зверя. Альбрайт перестал быть пассажиром. Это был знак. Он стал полноценным членом экипажа корабля. Пора было вставать и приступать к исполнению своих служебных обязанностей. Отдохнувшее тело просило действия.
Быстро вскочив, он умылся. Одевшись, не пользуясь лифтом, по лестнице взлетел двумя палубами выше и, как полноправный член команды, вошел в рубку управления. В кресле капитана сидел старший помощник.
— Проснулся, — проговорил тот, увидев входящего Дина. — Для тебя первый приказ явиться к капитану.
— Как он?
— На старом все как на собаке, — с уважением в голосе сообщил старпом. — Дня через три опять ворчать начнет. Давай двигай, не задерживайся.
В каюту капитана Дин входил в легком, радостном настроении.
— По вашему приказанию явился, — сказал он, переступая порог.
Усатов, обмотанный бинтами, уже полусидел на своем ложе с подушками под спиной.
— Проходи, вояка, проходи, присаживайся, — проворчал он, улыбаясь и оглядывая ладную фигуру Дина. — Служба твоя на «Вепре» начинается с моего личного замечания. Почему вчера мне не доложил о результатах допроса ворога нашего?
— Так отдохнуть вам было надо, Ждан Северович. Думаю, ваш главный охранник меня бы к вам и не пустила.
— Это она может, — добродушно, с теплыми нотками в голосе проворчал капитан и тут же посуровел.
— Какой я тебе Ждан Северович? Я для тебя капитан, и будьте любезны, рядовой, выполнять приказы и соблюдать субординацию.
Дин вскочил со стула.
— Виноват, господин капитан.
