Информация, полученная от напарника, не прояснила ситуацию и не ответила на поставленные вопросы. «Ну что ж, подождем», — решил Дин и стал размышлять над тем, что хорошо помнил.
Без всякого сомнения, на них была приготовлена засада. Это могли быть либо люди «Дьяволов ночи», либо силовая структура «Эмигот». Полиция тут не подходила, зачем ей устраивать такой маскарад. Нападавшие действовали достаточно непрофессионально, но были чисто и прилично одеты. При чем тут какие-то оборванцы? Откуда эти люди могли знать о том, что Дин может появиться на ремонтной базе? Скорее всего, от Бориса-мусорщика. Дину стало его жаль. Судя по действиям нападавших, они не стали бы церемониться с Борисом, если тот отказал им в информации. С другой стороны, зачем Борису что-то скрывать. Только для того чтобы не вылез факт снабжения его документами на имя Дина Альбрайта. Промолчал об этом, а в остальном в его действиях нет ничего предосудительного. Борис, правда, мог рассказать о частичной потере памяти спасенного. Тогда можно предположить, что этот человек вернется для восстановления существенных деталей, которые ему может напомнить окружающая обстановка. Так все же кто, «Дьяволы» или «Эмигот»?
Дин уже начал прикидывать варианты, как вырваться из сложившейся ситуации, но тут дверь их камеры открылась, и в нее одновременно шагнули два человека с автоматами на изготовку. Пленники не пошевелились. Вслед за охраной вошел, слегка прихрамывая, невысокий мужчина со сморщенной, как печеное яблоко, кожей лица. Он, как и автоматчики, был одет в невообразимое тряпье, и от входа потянуло запахами давно немытых тел и грязной одежды. Посмотрев внимательно на сидящих, посетитель сунул руку в карман и, вынув из своих лохмотьев поблескивающую зент-камеру, начал съемку. Окончив ее, проговорил свистящим голосом:
— Вы останетесь здесь еще три дня. Не бойтесь. Ваша судьба зависит от посланца. Когда он прибудет, то решит, что с вами делать. Если вы не те люди, которые ему нужны, он вас отпустит. Вас будут хорошо кормить.
Двое нищих внесли подносы, поставив их у дверей. Пришедшие вместе с охраной покинули камеру, и дверь закрылась.
— Вот так просто и все понятно, — прокомментировал журналист выступление неизвестного представителя. — Ты что-нибудь знаешь о посланце?
— Столько же, сколько и ты, — ответил Дин.
— Насколько я понимаю, это наш ужин. Я не собираюсь отказываться от того, что гостеприимные хозяева предоставляют добровольно, — продолжил Михаил.
Напарники встали и перенесли подносы от входа на свои постели. Вскрыв пакеты и приподняв крышки судков, они обнаружили массу вкусных и горячих продуктов. Ароматные запахи раздразнили аппетит, и партнеры набросились на еду. В камере установилась тишина, нарушаемая только легкими звуками, когда пластиковые ложка или вилка касались дна посуды. С ужином было быстро покончено, но каждый из пленников на своем подносе обнаружил пачку сигарет хорошего качества и разовую зажигалку. Мужчины закурили, опершись спинами каждый о свою стену.
— Три дня, — начал философски рассуждать сам с собой вслух Дымов. — Если и дальше так же будут кормить, то можно и потерпеть. Но вот предпоследняя фраза хозяина мне почему-то не очень понравилась. Не могу определиться, кем я хочу быть, тем или не тем. Лучше все же не тем. Тогда меня отпустят.
— А если мы как раз те, кто им нужен? Ты согласен, чтобы кто-то кроме тебя решал твою судьбу?
— Да, — протянул Михаил. — В последнее время значительное количество совсем чужих мне людей только и делают, что стремятся очень кардинально ее изменить. Если эти из той же серии, то, на мой взгляд, можно не соблюдать правил хорошего тона. Пусть посланник, кто бы он там ни был, считает, что я плохо воспитан и не дождался его, чем, увидев меня, будет еще вынужден напрягать мозги, что со мной делать. В конце концов, наше отсутствие облегчит ему задачу по принятию решения, так как не из чего будет выбирать.
— Значит, договорились.
— Ты уже что-то придумал?
— Есть наметки, но говорить пока рано. Давай завтра понаблюдаем за охраной, а там видно будет.
Приняв решение, они улеглись каждый на свое место.
Дин перебирал в памяти часы и дни, проведенные на «Вепре» вместе с Любой, ее нежные руки и щекочущий ухо шепот. Вскоре усталость, сытный ужин и приятные воспоминания незаметно смежили ему веки, и он провалился в сон.
Проснувшись утром, пленники умылись и, напившись воды, опять расположились на своих местах.
Дин еще вчера обратил внимание, что дверь их камеры не имеет глазка для наблюдения, и решил, что оно может осуществляться через видеокамеры, замаскированные в стенах, но сколько он ни вглядывался, не обнаружил никаких следов установки аппаратуры наблюдения.
Поговорив с Дымовым, они решили это проверить, и когда загремел засов, Михаил быстро вскочил и сделал вид, что прогуливается, оказавшись в непосредственной близости от выхода. Окрика или указания отойти в глубь камеры не последовало. Дверь широко распахнулась, и в ее проеме вновь, как и вчера, стояли два автоматчика. Один, увидев журналиста вблизи, слегка повел стволом, указывая ему отойти от входа. Когда Дымов вернулся на свое место, в камеру вошел третий безоружный охранник и, поставив на пол поднос, удалился. Дверь закрылась, лязгнув засовом. Из коридора не доносилось ни звука.
В обед процедура повторилась.
Дымову казалось, что их задумка разоружить охрану и совершить побег обречена не только на провал, но не имеет даже никакой перспективы начаться.
Альбрайт ближе к ужину предупредил журналиста, что тот должен быть готов действовать быстро и ему отводится контроль левой стороны коридора.
Вечером, когда открылась дверь, пленники как обычно находились на своих местах. Поднос был поставлен на пол. Охранник вышел, и дверь камеры начала закрываться. В этот момент Дин и проделал едва уловимое движение. Его рука вытянулась в сторону закрывающейся двери, большой и указательный пальцы, собранные в кольцо, резко распались, выбросив в сторону двери маленький предмет, который, ударившись о нее рикошетом, выпрыгнул в коридор. Дверь в камеру закрылась, и в этот момент друзья услыхали легкий хлопок.
Альбрайт первым рванулся к выходу. Ударив в дверь плечом, вывалился в коридор. Дымов бежал вслед за ним.
Картина, увиденная Дином в коридоре, была для него ожидаема.
Один из охранников лежал на бетонном полу, два других, зажав руками уши и согнувшись, покачивались, опираясь спинами на стену.
Десантник рванул одного из охранников на себя, прикрываясь его телом, как щитом, от возможной очереди вдоль коридора, и сорвал висевший на его шее автомат. Дымов был не так быстр. Появившись в коридоре вслед за напарником, он ударил кулаком потерявшего ориентировку охранника в живот; когда тот согнулся, сдернул с его плеча оружие и, опустившись на колено, стал фиксировать через прорезь прицела указанную ему сторону.
Вооружившись, они на несколько секунд замерли. Но помещение не огласилось ревом тревоги. Коридор в обе стороны был пуст. Сторона, контролируемая Дымовым, оканчивалась глухой стеной. Это был тупик. Ожидать оттуда нападения не имело ни малейшего смысла.
