Книга Патроны не кончаются никогда, страница 35. Автор книги Михаил Ахманов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Патроны не кончаются никогда»

Cтраница 35

– Допрыгался, тварь? – Я опустил ружье, чувствуя себя победителем. – Жить хочешь? Тогда поговорим.

– Поговорим, голубь сизый, – проскрежетало в ответ. Потом он согнул ногу, оттолкнулся лапами от спинки и прыгнул ко мне. Это случилось так быстро, так неожиданно, что я не успел поднять обрез. Он разорвал бы мне горло, да чудо спасло: «шеффилд» будто по собственной воле повернулся в моих руках, подставил под клыки приклад, долбанул вурдалака по челюсти. На мгновение его пальцы впились в мое плечо, когти располосовали плащ, рубаху, кожу, но удар прикладом был силен, отбросил упыря к кровати.

Я отстрелил ему вторую ногу. Попал в тот момент, когда он снова прыгнул, и пуля «дум-дум» швырнула его в сторону и вверх. Вытянув неимоверно длинную руку, он уцепился за крюк, торчавший в потолке, и повис там, слегка покачиваясь, будто жуткая замена люстре. Ружье глядело ему в лоб, и, вероятно, он понимал, что песенка спета.

– А я ведь почти до тебя добрался, милок, – донеслось с потолка. – Почти! Ну, не беда – плечико твое я пометил коготками. Меня убьешь и сам здесь сдохнешь.

– Сомневаюсь, Пашка, – ответил я, держа его на прицеле. – Порода у меня крепкая. Не по зубам секретарям.

Он заклекотал, захихикал, засучил обрубками ног.

– Пашка! Секретарь! Ошибаешься, голубь! Это в ваше поганое время я Пашкой прикрываюсь! Но был и есть Скуратов-Бельский Григорий Лукьяныч! [13] Малюта Скуратов я! Слыхал о таком?

Ледяной холод пронизал меня. В российском нашем государстве что ни страница истории, так жуткая, что ни владыка, так с выкрутасами, но есть такие эпизоды и такие личности, что лучше их не вспоминать. Монстр, палач, взиравший на меня с кровожадным интересом, творил и видел страшное, громил Москву, Полтаву, Новгород, резал, вешал, жег, а еще смотрел в глаза чудовищ – Ивана Грозного, Сталина, Берии. Но было то в шестнадцатом веке и в двадцатом, а между ними – три столетия… Что он делал в это время? Скольких высосал, обернувшись упырем? Кому служил? Кого пытал, кого насиловал?..

Не хотелось мне об этом знать. Пусть простит магистр, что не разговорил я древнего урода, не пополнил досье Пал Палыча Чурикова, даже не выяснил, сколько ему лет – полтысячи или слегка поменьше. Не до того мне было. Я держал его на мушке, а оцарапанное плечо пухло и вздувалось как на дрожжах.

– Что молчишь, отец родной? – прохрипел вурдалак. – Ты ведь тайны пришел выпытывать, а? Так я их много знаю, много! Какую хошь? Где книжное хранилище батюшки Грозного и где его богатства? Кем Митька был, Лжедмитрием прозванный? Как Павла-царя убили и над телом его надругались? Как Гришку Распутина кончили? Ну, что тебе сказать? Чего ты хочешь?

– А ничего. Не нужны мне твои поганые тайны, – ответил я и снес ему башку.


* * *


Эхо выстрела еще не отзвучало, как я сбросил плащ, разорвал рубаху и обследовал свое плечо. На нем были три глубокие царапины. Кожа вокруг них вздулась и посинела, кровь сочилась медленно и вымывала гной, а вдобавок раны жгло, и жжение это становилось все сильнее. Будто гангрена меня поразила, странная такая, что развивается за пять минут и приводит к летальному исходу через десять.

Я откупорил флягу со святой водой, промыл царапины. Жжение стало слабее. Повторив эту процедуру дважды и убедившись, что кровотечение остановилось и гноя больше не видать, я накинул плащ и подошел к кровати. Там лежали останки Малютиной пассии и сам Малюта – без ног, без верхней половины черепа, зато с руками и при зубах. Я разглядел клыки и негромко присвистнул. Ну и зверюга! Далеко до него мамзель Дюпле, не говоря уж о Земском и Дзюбе! А другие первичные, коих я устаканил, те просто младенцы!

Вытащив из кармана ожерелье, я бросил его на труп Малюты. Жалко было расставаться с памятью о битвах и победах, но что поделаешь! Опасался я, что попадется оно Анне на глаза и вызовет печальные эмоции. Анна, надо думать, надолго у меня обосновалась. Ты этого хочешь?.. – спросил я себя, глядя на мертвых упырей. И так же беззвучно ответил: хочу.

Судьба! От нее, как известно, не уйдешь!

Я отступил к двери, достал огнемет и брызнул на постель и трупы струей пылающего фосфора. Огонь весело затрещал, запрыгал по простыням и подушкам, лизнул спинку кровати, попробовал на вкус шелковые занавески, затем с охотой вцепился в мертвую плоть. Ветер, залетевший в разбитое окно, раздувал пожарище. Убедившись, что здесь не потухнет, я миновал галерею шедевров со скелетами, что трахали друг друга, скатился вниз по лестнице и побежал к сторожке. Порцию фосфора в окно, и там заполыхало. Остаток – на ворота и на какой-то павильон… Гори тут все ясным пламенем! Гори, на радость голубому шоумену! Приедет с гастролей, а усадьба чистая, ни дома, ни вампиров, ни кустов, только угольки потрескивают… Стройся, ежели желаешь!

Проскользнув в лаз, я полным ходом двинулся к своему «жучку». Дела мои были тут закончены. Пусть я тайну не узнал, но сожалениями не терзался: жив, и на том спасибо! Ведь на всякого Забойщика найдется свой упырь, шустрый и самый последний, которого ни клинком, ни пулей не возьмешь, а раз не возьмешь, так проиграешь. Но хоть и лют был Григорий Лукьяныч, хоть и прыток, хоть и ядовит, а для меня – не тот упырь, не последний!

Я забрался в машину и пощупал плечо. Не болит, однако! То ли святая вода помогла, то ли заклятия Степана над нею, то ли собственный мой организм, удачная мутация. Не зря же мама меня десять месяцев носила!

Заурчал мотор, я двинулся с места, и в этот миг над Рублевкой всерьез разгорелось. Бухнуло, треснуло, пламя поднялось столбом, но тут же опало – должно быть, провалилась крыша вурдалачьего особняка. Все, что могло гореть, сейчас горело там, в колодце каменных стен, за металлическим забором. Завыла включенная кем-то сирена, и не проехал я и километра, как попался навстречу пожарный расчет, а за ним – целая колонна красных машин с цистернами, лесенками и бравыми молодцами в касках. Рублевка горит, спасай Рублевку!.. Подожги я Белый дом, они бы так быстро не появились.

Домой я приехал в пятом часу. Ведьмочка моя сидела, поджав ножки, на диване и казалась печальной. Встретила, правда, как положено – обняла, прижалась, стянула плащ и заохала, разглядев мое плечо. К счастью, опухоль исчезла и ранки уже затянулись.

– Не переживай. Останешься со мной, привыкнешь, – сказал я Анне, снимая кобуру с обрезом. Ласково погладил «шеффилд», поглядел на след вампирного клыка на полированном прикладе и произнес: – Встретились мы с Палычем, но разговор у нас не вышел. Очень уж он суетливый и нервный! И в результате… – Я пожал плечами. – В общем, приказал долго жить.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация