— А что тогда с вами? — спросил Бренор.
Алекс смерил взглядом дистанцию до открытого проёма переходного рукава: «Около ста метров, может чуть меньше».
— Вполне возможно, что я тоже успею. Бежать не так уж и далеко. Не думаю, что они сразу начнут стрелять. И ещё, — бросил он через плечо, — когда начнётся, не подпускайте никого к сцене и аппаратуре. А этого, — он показал глазами на наиболее талантливого, по его мнению, «массовика-затейника», — лучше сразу вырубите, как я начну говорить.
Забравшись наверх, Алекс хлопнул по плечу выступающего и тихо сообщил:
— Я хотел бы выступить.
В глазах оратора мелькнуло облегчение, он кивнул и крикнул в небольшой, висящий в воздухе шарик, игравший роль микрофона:
— А сейчас я передаю слово одному из наших самых закалённых бойцов, непримиримому борцу за свободу, Атуру Чермеге! — Он отступил назад, уступая место Алексу, и тут же исчез со сцены, стянутый Крайном, вспыхнувший клинок лорда Листера застыл возле его лица.
Перед Алексом было несколько тысяч человек, и он готов был поклясться, что все они смотрят только на него. Идея вдруг показалась крайне глупой, даже идиотской, но переигрывать уже было поздно. Он поймал «шарик-микрофон» и, установив напротив своего лица, сделал полный вдох: «Ну, с богом…»
— Всё-таки чего у вас, благородных, не отнять, — с лёгкой завистью в голосе произнёс Крайн, придерживая правой рукой полузадушенного ПВДшного оратора, — это умения перед толпой держаться. Говорит, как будто всю жизнь на митингах, а ведь беспамятный.
— Да… — кивнул лорд Листер, наблюдая за беснующейся толпой из-за погрузчика. И добавил намного тише: — Беспамятный, но повстанческую терминологию он откуда-то знает. — И уже нормальным тоном спросил, обращаясь к Крайну: — А что у вас означает «Эль пабло унидо, хамас сера венсидо» и «Но пасаран»?
— Понятия не имею, — пожал плечами повстанец. — Но звучит воодушевляюще.
Чувство дежавю было настолько сильным, что даже частично заглушало боль от диких судорог по всему телу. Он снова лежал на полу, лицом вниз, не в силах даже моргнуть глазами. Единственное отличие было только в самом поле — он на этот раз был молочного цвета, гладкий и немного блестящий, что было ощутимым минусом — разглядывать его было намного менее интересно, чем ковёр. А посмотреть на что-нибудь ещё Алекс просто не мог:
— Сколько уже прошло времени? — спросил он сам себя. — Пять минут? Час? — Чувство времени явно давало сбои.
Началось всё хорошо, толпа, к удивлению Алекса, восприняла его посыл и воспылала праведным гневом. К тому же кто-то из ПВДшников проявил неуместное рвение — ещё во время речи пальнул из тяжёлого парализатора по сцене — слегка зацепив Алекса и с десяток тех, кто был рядом, — чем только подлил масла в огонь. К счастью, Крайн не растерялся и, держа на руках полуоглушённого «Атура Чермегу», сумел повернуть события в нужное русло, просто крикнув: «Предатели!»
Толпа ринулась к переходной зоне, где была ещё не собранная бомба и большая часть боевиков ПВД. Кто выстрелил первым, уже неизвестно, но завязалась перестрелка…
Тут пришедший в себя Алекс понял, что упускает инициативу и всё может закончиться очень плохо.
Захватить переходную зону с ходу не удалось, а потом сказалось преимущество ПВД в вооружении, и атакующие откатились, оставив несколько десятков раненых и убитых. Узкий коридор не позволял реализовать численное преимущество, ситуация была патовая.
Алекс чувствовал, что та призрачная власть, что была у него над толпой, исчезает с каждой секундой. Горячка боя и опьянение схлынет, и люди начнут задавать вопросы, и ПВДшникам будет достаточно проявить хоть капельку разума, чтобы повернуть всё в свою пользу. А он даже не сможет отступить на корабль, так как новоявленный «вождь» был окружён небольшой толпой.
В общем, хотя пока он и сохранял относительный контроль за происходящим, в будущем дела грозили обернуться очень плохо, очень-очень плохо.
Впрочем, можно смело сказать, что он даже не успел толком психануть. Не прошло и получаса с момента его обличительной речи, как вдруг с громким хлопком вывалилась одна из внешних шлюзовых дверей, Алекс успел заметить фигуру в ярко-красном скафандре, а потом погас свет, и послышался знакомый звук, похожий на удар гигантской плети по воде.
«Похоже, они нас как-то обошли, — думал Алекс, уставившись в пол. — И откуда у них появился этот отряд в скафандрах? Не было ведь их. Может, это имперцы начали штурм?» — подумал он с отчаянной надеждой.
Свет включился снова через несколько минут, и снова потянулось ожидание, пропитанное болью судорог, сковавших тело.
Откуда-то сверху раздалось жужжание и тихий, но основательный стук — будто рядом аккуратно поставили что-то очень тяжёлое. Алекс не почувствовал прикосновения — он вообще свое тело не ощущал, но картинка перед глазами перевернулась и он оказался на спине. Над ним, встав на одно колено, склонилась массивная фигура в ярко-красном скафандре. На местах сочленений, сквозь чуть изогнутые пластины брони, виднелось нечто напоминавшее блестящую чёрную смолу, такой же материал покрывал шею, частично закрытую широким воротом и длинными узкими сегментами брони, словно бахрома свисавшими со шлема. Лицо закрывала сплошная, плоская пластина без каких-либо признаков прозрачности, лишь на её правом крае жёлтым огоньком светился сенсор, а может, просто фонарик.
Фигура в красном скафандре поднесла к лицу Алекса какой-то прибор, заканчивавшийся чёрным раструбом, и напротив глаз задрожал синий колеблющийся огонёк.
«Неужели свои? — Надежда на лучший исход выглянула откуда-то из глубины сознания и осторожно потянула воздух носом. — Во время покушения на охоте файронские разведчики перед эвакуацией светили в глаза такой же штукой…»
Закончив сканирование, человек в скафандре быстро убрал прибор куда-то за спину и левой рукой крепко прижал Алекса к нагрудной пластине. Снова раздалось жужжание, и скафандр, поднявшись в воздух, полетел над телами парализованных повстанцев, едва не касаясь их массивными ботинками.
Когда они подлетали к массивной шлюзовой двери, вырезанной взрывом, к ним присоединились ещё двое в скафандрах и небольшой чёрный «мячик» размером с грейпфрут, выписывавший восьмёрки над их головами. Все быстро влетели в проём и тут же сместились вбок, так чтобы их не было видно из зала.
По ту сторону оказалось небольшое тамбурное помещение с висевшей в воздухе, ровно посередине огромной жёлтой кляксой голографической рекламы «Шестая станция! Место наших встреч!». Алекса положили на полукруглую конвейерную дорожку, располагавшуюся у одной из стен, и люди в алых скафандрах немедленно развили кипучую деятельность.
Ему сделали две инъекции куда-то в шею, которые он толком и не почувствовал, и надели на грудь нечто напоминающее здоровенный рюкзак или футляр из белого пластика. Потом его перевернули на бок и застегнули застёжки «рюкзака» на спине. Всё это заняло буквально несколько секунд, последним аккордом стало вручение в маленькие железные лапки «мячика», летавшего рядом, небольшого прибора со здоровой зелёной фарой.
