Гавбеггер уставился на свои ботинки — все еще относительно чистые.
— В последнее время это мне разонравилось.
По мере того, как подтягивались остальные колонисты, Асид смелел.
— Пардон, что вмешиваюсь в ваши нежные отношения…
(На борту круизного лайнера, пролетавшего мимо звезды Барнарда, судовой врач чихнул и вогнал себе в коленку шприц. Следующие два дня коленка, несмотря на все ее протесты, провела на жесткой водной диете.)
— …но чего вам здесь нужно, Гавбеггер?
— Я привез вот этих землян к их сородичам, а сам я собирался оскорбить всех здешних жителей, но, думаю, не стоит и стараться.
Асид немного воспрянул духом.
— Эти люди — наши сородичи? Тоже сыроманты?
Гавбеггер потрясенно почесал подбородок.
— Сыроманты? Так вы, ребята, сыроманты? Ушам своим не верю!
Воодушевление Асида снова упало ниже плинтуса.
— Можете дальше не говорить: вы не верите в Сыр. Вы считаете, что все это только у меня в голове.
— Да нет. Я действительно знаком с Сыром. Правда, со стариной Сырищем не видался уже, кажется, целую вечность.
Префлюкс пал на колени. Что-то с шумом всхлюпнуло, другое что-то фыркнуло.
— В-вы знакомы с Сыром? Вы находились в Его высочайшем присутствии?
— Высочайшем? Кто это вам такое сказал?
— Господин Сыр… сам… в моих видениях.
Гавбеггер кивнул.
— Значит, все еще любит фантазировать. Есть вещи, которые никогда не меняются. Найдет пустую башку и забирается туда — старина Сырище всегда придерживается этой тактики. Мы с ним любопытно познакомились: черт знает сколько времени назад я нанял Сырищу, чтобы он меня убил. Он пытался сделать это с помощью черпака или чего-то в этом роде. Разумеется, ничего не получилось, зато с тех пор у меня хроническая нетерпимость к лактозе.
— Это вы навлекли на нас Ана-Фету?
— Ана-Фету? Бред какой. Вы серьезно? Нет. Ну, правда: как вы можете надеяться, что над вами не будут смеяться, с такими-то теологическими терминами? Но если вы имеете в виду большой круг сыра над соседним поселком, боюсь, что это просто космический корабль, возвращающийся из невероятностного пространства.
— А не Ана-Фета?
— Полагаю, нет. По правде говоря, старина Сырище, может, и бог, но по части явлений не мастак. Последнее, что я о нем слышал — это что он готовился к экзаменам на божество среднего разряда, но, судя по тому, что нигде здесь не развешаны календари и постеры со Святым Сыром, похоже, он их провалил.
— Мне тоже так кажется, — заявила одна из коров. — Он лузер, такой же, как ты, Префлюкс.
— Заткнись, корова, или да поможет мне…
Корова снова сплюнула жвачку.
— И что ты сделаешь? Уж не съешь ли?
— О! Вот это верно! Не буду есть ни тебя, ни кого из твоей родни. Где бы ни прятались — найду и ни кусочка не съем!
Корова пришла в ужас.
— Я еще с тобой разберусь, Префлюкс, — пообещала она.
У Асида в кармане заверещал мобильник, и он коротко переговорил с кем-то, оглядываясь на темневший в зелени туннель.
— Значит, вы представляете здесь Сыр, Гавбеггер?
Гавбеггер нахмурился.
— Я не говорил, что представляю. Мы с ним так, немного знакомы. Пару раз по пиву сходили.
— Значит, вы друг, — настаивал Асид. — Хотите, станете нашим героем.
— В лучшем случае — знакомый.
— Просто мне только что позвонил наш информатор. Сказал, что Хантер раздобыл себе настоящего бога.
— А-а…
— И он как раз собирается сюда.
— Ясно. А вы хотите, чтобы я выступал за вас от имени Сыра.
— А вы согласитесь? Это было бы потрясающе. — Асид поспешно сотворил треугольник.
— Это еще что такое?
— Сырный треугольник. Умиротворение Сыра. Я типа сам придумал.
Гавбеггер рассмеялся.
— Не шевелитесь. Надо сделать фотку и послать Сырищу. То-то он смеяться будет!
Асидов треугольник дрогнул.
— А он что, нас не видит? Сыр не повсюду вокруг нас?
— Сырище-то? Да он только и умеет, что за тарелку цепляться и посылать всякие бредовые кисломолочные мысли. Но могу рассказать про него еще одно: он любит говядину и сыр. Особенно блюда, в которых говядина сочетается с сыром.
Асид бессильно уронил руки.
— А мы все это время сберегали сосуды сыра…
В воздухе вдруг затрещало, и Артур внезапно ощутил, как встают дыбом волоски у него на руках.
— Что-то у меня ощущение, что пора уносить ноги, — признался он. — Тор мог меня и запомнить.
В небе на востоке, прямо над лесными верхушками темнело грозовое облачко. Из его брюха с равными промежутками времени выстреливали фотогеничные молнии; издалека казалось, будто кто-то довольно крупный едет на этих молниях верхом.
Гавбеггер кривовато улыбнулся.
— Библброкс и впрямь раздобыл этого громилу. Прямо не верится.
— Уж поверьте, — сказал Форд. — Вы же сами обозвали его толстожопым, не забывайте.
Триллиан прикрыла глаза рукой и сощурилась, пытаясь разглядеть Бога-Громовержца.
— Такая показуха… Большой молот — это, понимаете ли, еще не все. Может, это просто шоу со световыми эффектами. Может, он даже биться не хочет.
Подобные заявления почти гарантированно приводят к противоположным и — с учетом характера вовлеченных в события персонажей — мелодраматическим событиям. Триллиан как журналистка могла бы и подумать, прежде чем произносить такое.
Необходимое пояснение. Существует теория, сформулированная психологом Шиком Бритхаусом — полной противоречий фигурой с Каппы Какрафуна. Согласно этой теории, вся Вселенная построена на неопределенности, поэтому определенное заявление или действие порождает мгновенный энергетический вакуум, в который устремляется диаметрально противоположное заявление или действие. К примерам наиболее известных порождающих вакуум заявлений относятся:
«Ну уж это сюда точно не подойдет?»
Или:
«Мы мирные люди. Даже силастические бронеборцы со Стритфакса не захотят воевать с нами».
Или:
«Классный вид у тебя в этом свитере, Феликс. Уж наверняка теперь никто не обзовет тебя фриком и не спустит в мусоропровод».
Или:
«Может, это просто шоу со световыми эффектами. Может, он даже биться не хочет».
Субатомные существа услышали шипение мгновенно покинувшей вакуумное поле энергии, и тут же в этот вакуум ударила мощная молния, выжегшая значительную часть луга. Когда дым рассеялся, на этом месте виднелись только обугленные коровьи скелеты и огромное «X» посередине.
