Хотел вручить Моргану приглашение на помолвку.
Его комм не ответил. Пропиликал что-то вроде: «Абонент просил его не беспокоить». Маяк показал, что напарник где-то в городе, но и только. Я набирал номер снова и снова. Даже пока ехал в лимузине к бизнес-центру, в котором должна была проходить церемония, терзал клавиатуру. Безрезультатно.
Что у него могло вдруг стрястись? Да все что угодно, это же Мо! Оставалось только надеяться на лучшее. И сожалеть о самом важном дне моей жизни, проведенном без…
– Внук?
– Дед?
– Тебя что-то беспокоит?
– Да.
– Это можно исправить немедленно?
Взмахнуть волшебной палочкой, чтобы Морган возник как из-под земли? Вряд ли.
– Нет.
– Тогда следует отложить беспокойство на более позднее время. Тебя должны сейчас волновать только весьма определенные вещи.
Согласен. Хотя нельзя сказать, что теперь причины для волнения вообще оставались: ход событий успешно добрался до стальных рельс и все, что собиралось случиться в ближайшие минуты, было расписано за меня.
Наверное, раньше, еще год – да что там, месяц назад! – я встал бы на дыбы лишь при одной мысли о каком-либо принуждении. Неважно к чему. А сегодня стоял и улыбался. Вернее, пытался улыбаться беззаботнее, чем себя чувствовал. Все-таки ответственный шаг – помолвка. Еще не свадьба, но уже и не полная свобода в принятии решений. И, пожалуй, я только теперь, одновременно предвкушая и опасливо нервничая, начинал понимать, почему невесты иногда не добираются до алтаря, предпочитая сбежать. Но моя… Моя всегда была смелой.
Она переступила порог зала ровно в назначенное время, выступая гордо и торжественно, как настоящая королева. Алый шелк платья и черно-золотое шитье короткого жакета вряд ли могли считаться нарядом, подходящим для бракосочетания и всех предшествующих процедур, но глава клана Арагона, как и мой дед, в приближающемся действе должны были участвовать в качестве зрителей, а не главных персонажей.
Тору-сама предупредил меня, что ввиду несовершеннолетия Элисабет не имеет права лично подписывать документы, касающиеся заключения родственного союза между нашими семьями, и вместо нее это сделает опекун. Я уже морально приготовился стоять бок о бок с какой-нибудь престарелой дуэньей, но человек, с которым моя королева шла под руку…
Вообще, светлые костюмы, особенно так называемых пастельных тонов, очень редко смотрятся органично и идут далеко не всем мужчинам, но, когда за дело берется мастер, умеющий кроить и шить, на выходе всегда получается нечто необыкновенное. Меняющее до неузнаваемости. Собственно, до меня дошло, кто двигается к столу, только когда позади замаячила Эд, которую хоть и нарядили в честь праздника, но за один день научить справляться с эмоциями, разумеется, не успели.
У ее отца опыта явно было больше: по лицу Моргана, бережно ведущего Элисабет, никак не удавалось определить, какие чувства посещают моего напарника в эти минуты. Только когда он проводил спутницу на предписанное место, а сам подошел ко мне, в серьезно настроенном взгляде промелькнуло что-то похожее на просьбу. Мол, давай хоть один раз все сделаем без глупостей, хорошо?
Я почти согласился. На секунду. А потом улыбнулся так, что капитан Кейн заметно побледнел и предпочел уставиться на управителя церемонии.
– Учитывая стесненные временные обстоятельства всех нас, предлагаю обойтись без вступительных речей. Стороны согласны? – спросил старик в инвалидной коляске.
Возражений не последовало.
– Единственное, о чем я хотел бы еще раз напомнить, – это не репетиция события, которое, в конце концов, может и не состояться. С минуты, когда под договором будут поставлены подписи представителей обеих сторон, союз вступит в силу и будет действовать до совершеннолетия мисс Арагона, когда она уже полностью самостоятельно сможет определять дальнейшее развитие заключенных соглашений. А теперь прошу ознакомиться с документом.
К нам пододвинули по экземпляру. Я ожидал увидеть неподъемный талмуд, потому что мне перечисление обязательств представлялось вещью слишком серьезной, чтобы на ней экономить, но весь текст спокойно поместился на одном листке.
«Настоящим удостоверяется, что Элисабет Айрин Мария-и-Доминик Арагона и Амано Сэна заключают между собой и своими семьями договор о взаимодействии и поддержке посредством объявления о предварительном соглашении вступить в брачный союз. Действие соглашения продолжается до наступления совершеннолетия невесты, после чего договоренности равно считаются отмененными и несуществующими – до следующего волеизъявления обеих сторон. От лица сторон настоящий договор заверяют…»
И две подписи. Прямо как на обычном рапорте, который мы подаем чуть ли не каждый день. Что там говорит народ? «На работу, как на праздник»? А вот фигушки! У нас все не как у людей. У нас даже праздник – все та же работа. А поскольку на работе мы обычно ведем себя…
Нет, подпись я поставил чинно, как полагается. И дождался, пока то же самое проделает Морган, предпринимающий попытки отодвинуться подальше насколько возможно. Но мой коварный план не остановили бы никакие расстояния и преграды! Кроме голоса, раздавшегося из дверей зала.
– Добилась своего? Празднуешь?
Мигель не мог не появиться. Наверное, все мы подсознательно ждали и готовились к чему-то ужасному в исполнении неудавшегося кандидата на власть, но парень, словно издеваясь, показал пустые руки и даже тряхнул карманами пиджака, показывая: никакого оружия, никакого умысла.
– Не считай меня идиотом, я не собираюсь устраивать здесь погром, – насмешливо пролаял он. – Я пришел не угрожать, а всего лишь предупредить, что легкой жизни не будет. За мной половина клана, помнишь? И она еще заявит о своих…
– О своих заблуждениях. Уже заявила, – сообщил кто-то из-за спины Мигеля. Кто-то низкорослый, круглый, как колобок, и одетый, в отличие от всех присутствующих, по сезону, то есть в цветастую рубашку и полотняные брюки.
– Сеньор Луис!
Кажется, это воскликнул тот громила, охраняющий безопасность моей королевы. А старик на коляске с некоторым удивлением уточнил, что за человек присоединился к нашей церемонии:
– Мистер Арагона?
– Простите, что ворвался без приглашения, – сказал чудесным образом воскресший покойник, проходя мимо своего бывшего воспитанника, явно потерявшего дар речи. – Не хотелось вмешиваться, понимаете ли. Зачем нарочно будоражить события, если они так хорошо идут?
– Сеньор…
– Я должен извиниться и перед тобой, Диего. За всем не уследишь, будь у тебя даже сто глаз… Надо было мне пустить в ход еще и уши.
Он подошел к Элисабет, испуганно и растерянно замершей на своем месте.
– И перед вами хочу извиниться, сеньора. Стариковский каприз ведь мог обернуться совсем нешуточными последствиями. Но, хвала Святой Деве и распятию, все обошлось!
