– Хорошо, плохо… С какой стати я буду тебе об этом рассказывать?
– Что значит, «с какой стати»? Мы же с тобой…
– Мистер, я тебя впервые в жизни вижу.
Он осекся. Хотел что-то сказать, но вместо этого нахмурился:
– Ты не помнишь?
– Что я должен помнить?
– Например, как тебя зовут. – Интонации брюнета стали пугающе напряженными.
Я отвел взгляд.
Соврать? В принципе можно. Есть только одно «но»: вряд ли я смогу соврать удачно. Из той короткой клички, которой меня называют, можно соорудить массу полных имен. А уж сколько фамилий есть на свете! Нет, врать не стоит. Может, если признаюсь честно, он скорее от меня отвяжется?
– Не помню. И что?
Он не ответил, в свою очередь задумчиво отводя глаза.
Странно. Его что, волнует мое здоровье? Бред. Если бы нас с этим красавчиком что-то связывало, я бы почувствовал… Наверное. А может, и не почувствовал бы. В конце концов, врачом я точно никогда не был и, хотя откуда-то знаю, что мое нынешнее состояние называется «амнезия», понятия не имею, как означенное заболевание лечится, а главное, нужно ли его вообще лечить.
– И Барбары в городе нет… – доносится до меня печальное бормотание.
Очередное названное имя тоже не проливает ни лучика света на мое темное прошлое.
– Это еще кто?
– Твоя тетя. И наша начальница.
Если он хотел помочь мне вспомнить, то добился совершенно противоположного результата: запутал еще больше. Как это сразу и тетя, и начальница? Я работаю под руководством близкой родственницы? Хотя слово «тетя» мгновенно вызвало нехорошие позывы в области живота. Любопытно почему? Мы с ней не ладим? По-родственному или из-за работы? Вопросов все больше и больше, и камешков в ведре тоже прибавляется, что никак не способствует хорошему расположению духа.
– Начальница? И где мы работаем?
– В Следственном Управлении Службы Безопасности, – охотно сообщил брюнет. – Отдел Специальных Операций.
И вот тут я понял, что он надо мной издевается. Служба Безопасности, да еще Следственное Управление? Только через мой труп! Я бы ни в жизнь туда не попал. Какая-то глупая шутка, не иначе.
– И кем именно мы работаем?
– Имеешь в виду звания? Капитанские.
Точно, шутка. Никогда не был военным, уж это я помню! Или…
Голова качнулась, и сознание вместе с ней.
Вой стартовых двигателей. Строчки букв на мониторе. «Капитан М…» Неужели это правда? Нет, не может быть! Мне срочно надо проветриться.
– Ты куда?
– На свежий воздух!
– Подожди, пожалуйста, в машине. И не смей никуда уходить!
Брюнет пихнул меня на сиденье и захлопнул дверь. Ага, уйдешь тут, как же: еще и своим телом припер, для надежности. Боится, что сбегу? Так мне вроде некуда. По крайней мере, пока.
Да и комм мог прямо здесь терзать, при мне. Стесняется? Подружке звонит, наверное: мол, извини, дорогая, у меня тут образовался коллега с потерей памяти, я его буду теперь за ручку в садик водить. Представляю, что на это ответит его девица!
Прислушиваюсь. Точно, с женщиной разговаривает.
– Пани Ванда, мне очень нужна ваша помощь!.. По какому вопросу? Нет, это не вопрос. Это Морган.
Ага, полное мое имя: Морган. Дурацкое. Но, пожалуй, мне подходит, учитывая все остальное. Так, что дальше?
– Что случилось? Мяч в голову ударил.
Хорошо хоть, не кое-что другое, жидкое, желтое и дурно пахнущее.
– Нет, сознания он не терял… Почти. Реакция зрачков на свет нормальная. И была нормальной… Да, возможно, небольшое сотрясение, но проблема не в этом. Понимаете, пани Ванда, он… ничего не помнит! Совсем ничего! Нет, не в этом смысле: двигается и разговаривает адекватно. Но свое имя вспомнить не мог. Место работы – тоже. И меня… Нет, пани Ванда, этот факт меня волнует в самой меньшей степени! Я хочу знать, что мне делать? Как вернуть ему память? Что значит, «никак»?! Пока сам не захочет, не вспомнит? Но… Да, я попробую… Да, спасибо… Спасибо, пани Ванда! Как только полковник вернется в город и войдет в курс ситуации, она примет нужное решение. Спасибо еще раз!
Брюнет плюхнулся на водительское сиденье, не особенно радостный, но с некоторой надеждой в глазах.
Я посмотрел на его нервные телодвижения и хмыкнул:
– Ты водить-то умеешь?
– Да.
– А то мне не улыбается сложить голову в ДТП, даже не узнав, по чьей небрежности.
– Я умею водить машину! – с нажимом в голосе подтвердил брюнет.
– Ну-ну… Тачка-то модерновая, облицовку кузова не боишься поцарапать? Права небось купил?
– Я не…
Он отвернулся и включил зажигание, а как только информационная панель показала, что температура двигателя достигла минимально необходимого предела, рывком дернул машину с места. Со скрежетом проехавшись правым боком по столбу ограждения.
– Вот-вот, – равнодушно констатировал я. – И никто не узнает, где могилка моя…
Кажется, он выругался, но я не понял ни слова. На свое счастье, потому что лицо у красавчика вполне соответствовало самым нелестным выражениям в мой адрес.
– Вот. Ничего не напоминает? – Брюнет остановил машину в парке, разбитом перед шикарным домом в колониальном стиле.
– Нет. Это что, дворец-музей?
– Это мой дом.
– Кучеряво живешь.
И не надо так зло щуриться, мистер, тебе это не идет!
Черт, а как его-то зовут? Не помню. Тот, который «Джей», называл же какое-то имя… Что-то на букву «А»… Нет, никаких ассоциаций. Вот меня угораздило! А может быть, и к лучшему?
Последняя мысль почему-то вдруг странно успокоила. На самом деле, к лучшему? Тогда есть ли смысл вспоминать?
– И что, все капитаны так живут? – язвлю, чтобы скрыть растерянность.
Брюнет медлит с ответом, чем еще больше меня настораживает. Проблемы имеются? Тоже привычное ощущение, словно речь идет не о неприятностях, а о близких и родных вещах. Впрочем, хотелось бы поточнее знать о каких.
– Нет, не все.
– А я уже начал пугаться: если у меня такой же дом, то я из него и за неделю не выберусь!
– У тебя не такой, – подтвердил мой настырный провожатый, но, несмотря на все старания, не смог произнести эти слова небрежно и беспечно, как, возможно, следовало бы.
Прямо-таки скорбь вселенская прет из всех щелей! Даже интересно становится, что с моим домом не так.
Через несколько миль пути узнаю: всё не так. И район города, и дом, и квартира. Хотя, если учесть мой внешний вид, всё очень даже соответствует. Грязь и гнусь то есть. Нет, не в том смысле, что квартира не убрана! Вполне себе чистенькая, примерно такая, как и должна бы быть, если в ней живет молодой холостяк. Или старый. В смысле холостяк старый, но по возрасту молодой. Если верить удостоверению личности, которое отыскалось-таки среди вороха прочих бумажек в подобии секретера, стоящего в гостиной (исполнявшей также роль прихожей и всего прочего, потому что из других помещений наличествовали лишь спальня и кухня, да еще одна комната, по словам брюнета, занятая другим жильцом), зовут меня Морган Кейн и лет мне тридцать. Почти тридцать один год, если быть точным. И я на полном серьезе ношу капитанское звание. Вот ерунда-то!
