Характер требовалось выдержать, так что я не стал гладить ее по голове и прочая. Вместо этого я сел напротив и протянул носовой платок.
— Фэйри… Послушай, Фэйри! Ну мы же взрослые люди… Перестань плакать, давай останемся друзьями… — Песня старая как мир не сработала.
Истерся винил за древностью лет на той грампластинке? Не иначе.
— Ы-ы-ы-ы… друзьями! А я, как дурочка… вырядилась… Кругом подонки одни, сволочь уголовная… В кои-то веки нормальный мужик, добрый… появился! Ы-ы-ы-ы… Старалась, думала полюбит, заживу по-людски… Задолбало все… Двадцать семь лет… Ы-ы-ы-ы-ы… Я детей хочу! И тебя… ы-ы-ы… люблю тебя, а ты…
Она надолго замолчала, уродуя линию плеч в беззвучных рыданиях. Наконец, взяв платок, вытерла лицо и вернула на нос очки. На меня смотрели холодные, хоть и зареванные глаза. И очень злые.
— А ты дурак, Румянцев. Завидую той бабе. Честно, завидую. Но ты все равно дурак.
Фэйри одернула юбку и вышла из комнаты. Стремительная и прямая, как Елена Троянская, которую отверг Парис, несмотря на угли в заднице.
Я же смотрел в закрытые двери и думал, как же вульгарны эти пластиковые панели под дуб!
Не о нужном думал я, не об актуальном!
Актуальный вопрос звучал так: я нажил смертельного врага или это просто еще одно разбитое сердце в тысячелетней войне между мужчиной и женщиной?
Глава 7
И ВНОВЬ КОММЕРЦИЯ
Октябрь 2621 г.
Город Лондон
Атлантическая Директория, Солнечная система, планета Земля
«Территориальный демонтаж Великобритании сочетался со всесторонней политической реформой. В частности, был распущен парламент, который „Голубая папка“ определяла следующим образом: „Английский парламент — вековое осиное гнездо англосаксонского империализма, проводник политики неоколониализма и источник лицемерной пропаганды квазинародовластья как единственно возможной формы политического устройства всех государств мира при фактическом переходе к олигополии на территории самой так называемой „Великой Британии““».
Политическая история стран Европы и Азии в XXII–XXIII вв. Авторский коллектив под общей редакцией акад. П. Н. Кузина. Москва, «Наука», 2321 г.
Ваш покорный слуга валялся в люксовой каюте лайнера «Лада» и читал бладовскую нетленку. А именно «Скрижали Праведных».
Во-первых, читать больше было нечего. Во-вторых, испытываю тягу к бумажным книгам. В-третьих, «Скрижали» оказались по-настоящему сильной вещью!
Позади остался короткий и нервный перелет от Цандера до Кирты на планете Махаон (система Асклепий), в пограничье Синапского пояса. Короткий — потому что рядом, всего пятьсот парсеков. Нервный — так как я не мог поверить, что группу отъявленных мерзавцев и рецидивистов не примут под белы рученьки прямо в космопорту Кирты.
Однако все обошлось. Уж не ведаю: к счастью ли?
И вот — «Лада», о чем возвещают надписи, чеканенные на бронзовых ободках круглых старорежимных иллюминаторов. Лететь далеко и долго, с пятью подскоками на пределе дальнобойности ее изношенной группы Х-движения и соответствующим числом заходов в различные орбитальные космопорты. По этой причине мой люкс стоит просто невозможную кучу денег. Ну еще бы! Лететь до Земли почти неделю! А каюта роскошная, почти неотличимая от номера пятизвездочной гостиницы!
Когда я ухватил в цепкие лапки билет и прочел количество нулей на ценнике, моя физиономия вытянулась сверх физически возможного предела. Дело было в баре космопорта «Кирта — Транзит», где мы коротали время до отлета за кружечкой коньяку.
— Эй-эй-эй! Ты смотри не подавись! — окликнул меня Салман дель Пино, он же Рикардо дель Эстебан.
— Зачем так дорого?! — только и смог сказать я.
Блад читал газету и только усмехнулся, пробормотав что-то вроде: «Мужала молодость в боях». Вместо него ответил Док Фарагут Диксон (Доктор Скальпель, если помните):
— Мы успешные коммерсанты, нам по статусу положено. — Он покатал меж тонких бесцветных губ зубочистку и потер пальцем бритое подусье. — Крупная фирма, казенная командировка. Прекрати дергаться. Веди себя естественно.
Дель Пино заржал, Блад зашелестел газетой, а Фэйри ничего не ответила, так как исполняла секретарский долг, усердно регистрируя нас где-то в недрах портовой бюрократии.
С естественностью возникли проблемы. Кирта — важный форпост Объединенных Наций и вдобавок наша, русская колония! Броня настоящего, качественного мимикрирующего грима не казалась мне такой надежной под испытующими взорами таможенников и патрулей МИТРАНа — милиции транспортного надзора.
Кстати, патрулей было много! И не только милицейских. Я изумился, увидев на летном поле марширующую колонну осназа мобильной пехоты (не путать с флотским!). Маршировали они вдоль ряда десантных катеров, чьи борта были покрыты свежайшим (опытный взгляд сразу видит, входил свежевыкрашенный аппарат хоть раз в атмосферу или нет) пустынным камуфляжем.
Вообще, если приглядеться (а уж я приглядывался, будьте покойны), транзитный космодром Кирты представлял собой любопытное зрелище. Из окон двадцатого этажа портовой высотки открывался всем видам вид!
За рядом катеров, в отдалении, разгружался ТДК, танкодесантный корабль, похожий на парикмахерскую машинку, мутировавшую до неприличных размеров (в отличие от более новых ТДК типа «Цезарь Куников», похожих вообще черт знает на что и поперек себя шире).
Из чрева ТДК, что неудивительно, выползали танки. Наши родные Т-10 — новейшие, несокрушимые, наглядной агитацией прославленные.
Танки своим ходом заезжали на огромные колесные транспортеры, и их увозили в неведомое, но уж точно прекрасное далеко.
Чуть в стороне гражданский контейнеровоз стоял между опорами исполинского арочного подъемного крана, опорожнявшего трюм. Разгрузка мирного судна проходила за оградой из штыков все того же осназа, а контейнеры были мои старые знакомцы — стандартная заводская упаковка истребителей «Горыныч».
В лад моему удивлению прозвучал голос седовласого гражданина за соседним столиком:
— Анатольич, ты только погляди! Это что же должно в военном космопорту делаться, если вояки сюда, на гражданскую взлетку, сразу два корабля и кучу катеров посадили!
— Петя, какое твое дело? — ответил Анатольич. — Меньше знаешь, крепче спишь. Мы, слава Богу, свое отвоевали. Сиди, пиво пей, конь в яблоках.
Я собрался было поддержать тему, обратившись к всезнающему Салману, но в кармане Кормчего запиликал коммуникатор.
— Слушаю, Кревски, — представился он. — Выдвигаться? Хорошо, спасибо, солнце мое.
И обращаясь к нам:
— Доедайте коньяк, коллеги! Нас зарегистрировали. Пора на таможню. Док, расплатись.
Таможня… Началось!
И удивительно быстро закончилось. Корректная девушка с биркой «ЛТ Ивановская» на нагрудном кармане блузки пропустила багаж через сканер. Потом через сканер прошли мы. Нам улыбнулись и пожелали счастливого пути.
