— Нет, мы на «Дзуйхо». Меняем приписку с крепости на авианосец. По пути нам приказали взять вас за ноздрю и довести в целости до посадочного створа космопорта Колчак. На радар глянь. Вон где «Дзуйхо»! На севере!
— А вы откуда?
— А тебе не все равно?
— Да вообще-то по фигу.
— То-то же.
— А какого черта с вами десантная «Фаланга»? — Пилот засек совсем не истребительную сигнатуру одного из флуггеров. Четверо остальных были «Горынычи», а вот пятый, прямо скажем, не очень подходил на роль космической охраны.
— Чудак человек! Я же тебе говорю: меняем приписку! Мы и «Фаланга»! Наше дело маленькое! Приказали на взлет — мы взлетели. Приказали по пути вас подхватить — мы подхватили.
— А… ну тогда ладно.
— Ну и хорошо, что ладно, — заключил истребитель.
Еще через пять минут флуггер-лимузин, каковые издревле в народе прозываются «членовозами», окружили новые сопровождающие, а позади пристроилась «Фаланга» — здоровенный черный паук, прятавший в бугристых развитиях центроплана цепкие захваты-манипуляторы.
Пилот видел их невооруженным глазом, благо дистанция теперь исчислялась метрами. Как то уж очень близко подлетел эскорт. Как на параде. Практически крыло в крыло. Слишком близко, даже для сопровождения. Для любого радара они теперь превратились в одно крупное пятно засветки. Различить детали отныне можно было лишь в оптику, если бы кто-нибудь догадался поинтересоваться, кто это там так красиво катается. Только «Фаланга», чьи динамические характеристики заметно уступали легким машинам, несколько отставала.
— Вы чего по голове ходите? — недовольно спросил пилот. — Места мало?
— Мы же охрана, — ответили с «Горыныча». — Вот и охраняем.
— Ага… — начал было пилот, но его перебили. Веселым таким, свойским тоном, перед которым пасовала даже цифровая анонимность радиотрансляции.
— А с пилотажем у нас полный порядок, так что не кипеши — не поцелуем!
Пилот и не думал «кипешить». Просто ему стало скучно — тянучая жвачка рутины достанет кого угодно. Вот он и развлекался. Не каждый день выпадает такое разнообразие!
По левую руку от него шел «Горыныч», борт 5129, по правую — 7980. Типичные крепостные номера, у палубной авиации таких в русском военфлоте не бывает, там они трехзначные.
С двадцать девятым пилот и общался. А вот на восьмидесятый поглядывал. Что-то ему не нравилось. Что-то, что он пытался вспомнить, но никак не мог. И вдруг его осенило.
— Вспомнил! — закричал он радостно, едва не подпрыгнув в ложементе.
— Что ты вспомнил? — поинтересовались с борта 5129.
— Да я все никак не мог понять, что мне твой коллега напоминает! РОК-14, номер 7980! Бляха муха, мужики! Не поверите! У моего свояка брат на Новосатурне служит! Точно на такой машине! С таким номером! В декабре на шашлыках он фотографиями хвастался!
Пилот в подробностях помнил те посиделки. Последнее пиво с жареным мясом в кругу семьи перед войной. И фотографии улыбчивого брюнета с летным шлемом под мышкой и машину сзади: «Змей Горыныч». И картинку с фигуристой девушкой под обтекателем. И номер: 7980. И вот тут ему стало тревожно. А потом страшно.
— То есть… служил… Он же погиб… свояку похоронка пришла… На флоте что, стали сбитые номера восстанавливать? — спросил он с внезапной надеждой, а у самого вспотели ладони.
Хоть и не боевой пилот, но он отлично знал, что такого в крепостных полках не бывает. В принципе.
На истребителе секунду молчали. Потом другой голос, наполненный фрикативными согласными, как консервы шпротами, ответил:
— Яка гарна зрительна память у хлопца! И за шо мене такое люблю? Надо ж шобы так не перло! Ну шо робыть? Поехали? А ты, хлопчик, не журуйся, не обидим.
В помертвевшем эфире разнеслось еще не вполне понятное, но уже страшное:
— «Фаланга» на позиции.
— Начинаем.
— Шаланды полные кефали в Одессу Костя приводи-и-ил!
Больше пилот золотого «Альтаира» ничего не слышал, так как наушники потонули в сплошной волне помех. Его рука заколотила по кнопке тревоги, но бездушный парсер отрезал:
— Машина облучается средствами ИНБ. Внешняя связь невозможна. — Новый удар по кнопке сопровождал все тот же безразличный женский голос: — Повторяю, внешняя связь полностью блокирована.
Камера заднего обзора застилась картинкой атакующей «Фаланги». Раскрытые створки выпустили лапы захватов, которые впились в полированное золотое тело. «Альтаир» качнулся и пополз навстречу разгоняющейся карусели штурмового плазменного резака, нацелившегося прямиком на отсек с пассажирами.
И тогда пилот заорал что было мочи по бортовой трансляции:
— Тревога! Тревога! Тревога!
— Что происходит, Саймон? — спросил лорд Этли, глядя, как в иллюминаторе тает реактивный выхлоп покинувшего их эскорта.
Только что оба — господин и тот, кого все считали его дворецким, — вывели кресла из противоперегрузочного режима и собрались пообщаться на действительно важные темы. Герметичная створка, отделявшая заднюю часть салона, где расположились телохранители, была поднята, и никто не мог им помешать.
Но вдруг флуггер стал заметно оттормаживать, а потом и вовсе замер, о чем возвестила невесомость, буквально ворвавшаяся в его внутренности.
Саймон пожал плечами.
— Задержка. Полетный коридор занят. Или эскорт меняют.
— Факт замены эскорта я полагаю вполне очевидным, — с англосаксонской обстоятельностью откликнулся лорд Этли.
Помолчали.
Оба не привыкли, когда их прерывают вот так.
Сэр Роберт собрался было попросить дворецкого разобраться, так как не пристало лорду самолично общаться с прислугой по таким незначительным поводам, когда флуггер пошел на разгон, а в иллюминаторе по правому борту замигали огни недалеких маршевых двигателей.
— А вот и эскорт. Теперь все в порядке. И пяти минут не прошло, — прокомментировал Саймон Фицральф.
— В порядке, — подтвердил Этли, барабаня пальцами по подлокотнику.
Его аристократическое лицо очень явственно говорило, что он думает о таком «порядке».
— Позвольте не согласиться, — ответил «слуга», достаточно изучивший мимику своего «хозяина». — Русских можно уважать именно за умение наводить порядок в самых экстремальных ситуациях. Сколько дней прошло после диверсий? А никакого хаоса. Орбита работает в почти штатном режиме. Я, право слово, не ожидал, что они так быстро разберутся.
— Пустое. Нам есть что обсудить, Саймон, ведь мы летим в гнездо ястреба.
— Быть может, распорядиться насчет кофе?
— Что за французские замашки?! Только чай! С молоком! — постановил сэр Роберт. — Чай, раз. Сфера молчания, два.