— Они же не понимают, что такое смерть, — сказала она.
Дядя Фима вздохнул:
— Я не знаю — и Майер не знает, — случайность это была или действительно Троянец вступился за будущих поселенцев. Но однажды Тео шел на мостик, а Троянец его завел к отсеку Рашида. Как раз тогда, — охранник сделал вескую паузу, — когда тот обсуждал какие-то свои делишки с Обществом Соцразвития.
— Какие делишки? — с интересом спросила Бой-Баба.
Дядя Фима развел руками:
— Этого я не знаю. А Майер не говорит. Порядочный, — вздохнул охранник.
— А если по вашим каналам узнать? — рискнула спросить Бой-Баба.
Дядя Фима сердито свел брови:
— Каким таким «моим каналам»! Я человек простой, маленький… Нет у меня таких связей, чтобы Обществу Соцразвития в душу лезть… они уже все и всех под себя подгребли. В том числе моих бывших работодателей, — сказал он со значением. — Понимаешь?
Бой-Баба вроде поняла и на всякий случай кивнула.
— Так что в полете-то произошло? — потянула она охранника за рукав. Тот усмехнулся, вспоминая.
— Случился скандал. Майер вернул корабль на Землю вместе с поселенцами и наотрез отказался работать на Общество Соцразвития. Им это, конечно, по фонарю, — нашли себе других капитанов, не таких щепетильных, так что по большому счету Майер ничего не добился. Тео хотел идти в средства массовой информации — «рассказать всю правду», как он выразился, — но они же тоже из рук Соцразвития крошки клюют. — Дядя Фима крякнул. — Совсем списать Майера у них не получилось, конечно. Министерство авиации и космонавтики за него встало — они же никого не боятся, там народ сидит свой, некупленный, все бывшие астронавты — кто против них пойдет? Но Троянца у Майера отняли…
Он помолчал, рубя ладонью по колену.
— Ссадили нашего Майера с Троянского Коня…
— Понятно… — протянула Бой-Баба.
Дядя Фима замолчал, не глядя на нее. Вдруг он издал тонкий звук и торопливо поднес ладонь к лицу.
— Мне бы тогда встать за него… и чего я испугался? За статус свой испугался, вот как Йос сейчас. Не осмелился против них пойти… — он осекся.
Бой-Баба молчала, ждала. Дядя Фима посидел молча, отворачивая от нее лицо. Потом заговорил глухо:
— Я все эти годы ждал, чтоб Майер меня опять с собой позвал. Думал… ну, не искупить, — бросил он на нее быстрый взгляд, — но хоть поддержать его как-то, что ли… Но Майер — гордый…
— Это точно, — поддакнула она. — Только сейчас-то толку об этом говорить?
Охранник помотал головой. Взял ее за стальную руку.
— Сейчас-то как раз и надо говорить, — тихо сказал он. — У меня сердце не на месте. Как-то все одно к одному подобралось: опять и поселенцы, и Рашид, и Троянец… История повторяется.
Они сидели и молчали. Время от времени охранник включал фонарик и прорезал им темноту. Никого. Они были в грузовом доке одни.
— В какой-то мере я понимаю Йоса, — признался дядя Фима. — С собственным Троянцем нам бы сейчас сам черт был не брат. Отказала Земля — и шут с ней. С Троянцем можно куда хочешь двинуть. Но…
Бой-Баба почувствовала сомнение в его голосе.
— Что — но?
Дядя Фима хмыкнул в темноте:
— Как-то уж очень он к Троянцу рвется. И ни слова о поселенцах. Что он собирается с ними делать, заняв Троянца, вот вопрос.
А ведь он прав, подумала Бой-Баба. Йос ни разу ничего об этом не сказал. Со штурмана станется выкинуть зараженных голышом на мороз.
— Поэтому Майер и не хочет возвращаться на планету, — сказала она про себя.
— Ага, — охранник повернулся к ней. — А если нам удастся починить отражатель и повернуть назад на базу — Йос сможет посадить корабль? Один?
Бой-Баба покачала головой. Ответ на этот вопрос она знала хорошо. После аварии им с Живых пришлось вести корабль обратно вдвоем.
— Не сможет. Нужно как минимум два пилота. Или Йос с Майером, или я с Живых. Живых ведь штурманом у меня был, — призналась она.
— Значит, и Майер не может один посадить? — спросил дядя Фима. — Даже он, такой ас?
— Не сможет, — подтвердила она. — А что?
— Да нет, так, — уклончиво ответил охранник. — Мысль тут одна. Я ее еще продумаю.
Они посидели. Подумали. Наконец охранник кашлянул:
— Только об этом разговоре никому, поняла?
Бой-Баба не ответила.
— Но Рашид… — проговорила она. — Я никак не могла понять, зачем Майер взял врачом безграмотного шарлатана.
Дядя Фима покачал головой:
— Не суди о людях по первому впечатлению. Наш мошенник с купленным дипломом и коллекцией порнографии в чемодане — один из самых осторожных и молчаливых людей в этом бизнесе. Скажу тебе по секрету, — дядя Фима полоснул фонариком по стенам и понизил голос, — ты думаешь, это Майер меня к себе в этот рейс позвал? Нет, красивая, — это я так сделал, чтоб он меня позвал… потому что сердце у меня в этот раз не на месте…
— Почему? — тупо спросила Бой-Баба.
Дядя Фима вздохнул и выключил фонарик.
— Если б я это знал, золотая… Если бы я это знал…
* * *
Бой-Баба поругалась с Тадефи у мусоросборника.
И вроде повода-то и не было. Наоборот. Тадефи ходила снулая, и Бой-Баба старалась без причины ее не трогать. Но тут была причина: четверг на корабле Майера был днем утилизации, и капитан строго требовал с экипажа его соблюдения. А падала вся эта утилизация, естественно, на плечи техперсонала.
Бой-Баба все же не рискнула стучать в дверь отсека Тадефи, а вызвала ту по переговорнику. Голос в динамике был сонный и усталый.
— Не спеши, приходи, когда сможешь, — сказала ей Бой-Баба и пошла отлаживать мусоросборник.
Агрегат этот на «Голландце» занимал целый блок. На подготовку к утилизации уходила неделя: через стоки в мусоросборник сбрасывались отбросы и одноразовая посуда из буфета, пыль и грязь из труб пылесосов, отходы жизнедеятельности. По четвергам мусоросборник включался и начинал цепь химических реакций. Что поддавалось переработке, то возвращалось в систему жизнедеятельности судна в виде очищенной воды, воздуха и восстановленных материалов вроде технических пластиков и металлов. Все остальное агрегат прессовал в восьмиугольник размером с футбольный мяч и сбрасывал в камеру очистки. Таких мячиков, в ожидании возвращения в порт и вывоза на свалку, набрался уже целый грузовой контейнер.
Но вчера Майер вызвал Бой-Бабу и приказал в связи с чрезвычайной ситуацией перепрограммировать систему очистки. Отныне все органические остатки («Все остатки, вы меня понимаете?») требовалось подвергать утилизации и вторично использовать в пищу. Не сразу, конечно, но капитан потребовал создать запасы восстановленных органических веществ на тот случай, если продукты питания на складе подойдут к концу слишком быстро.
