– Кому вы нужные, старый, толстый и безногий?
– Молюсь я, чтобы Господь меня излечил. Не знаешь ли ты хорошей иконы чудотворной?
– Тьфу на вас!
– Зря ты. Говорили мне, что в монастыре Блаженной Варвары было чудо.
– Так то врал кто-то вам. В монастыре том давно уж детский приют. Это что-ли тот, который в Орисовке?
– Он самый.
На том разговор прервался.
Этой ночью он снова лежал с закрытыми глазами и снова пробовал шевелиться.
Получалось гораздо лучше. И сердце уже не стучало при попытке приподняться. Душа вживалась в тело и избавляла его от чуждых болезней. Нужно надеяться, что так.
– Есть у меня образок, – сказала Степанида на следующий день, – от подруги достался.
– А где же твоя подруга?
– У подруги голос хороший. Она теперь в хоре поет, в самой столице.
– Покажи мне образок.
– Целуйте.
Он поцеловал нечто маленькое и теплое, протянутое к его губам и, напрягшись, почувствовал, что может встать на ноги. Но он колебался совсем недолго.
– Нет, не могу, прости меня.
– Господь простит, – сказала Степанида зло и ушла под тент, читать книжку.
Только что она выдала себя взглядом. В ее глазах было слишком сильное нетерпение. Совсем не то чувство, с которым ждут чуда. Чего же ты ждал? Чтобы к тебе не приставили шпиона?
47
Медсестра вошла в кабинет, сняла косынку и села в кресло, напоминающее зубоврачебное. Она вставила указательный палец в мягкий зажим, надела на лоб проволочное полукольцо, предварительно протерев лоб мокрой тряпкой и сняв парик с косой – для лучшего контакта. Включила камеру и камера, чуть загудев, стала снимать ее зрачок. Изображение зрачка было видно на экране. При увеличении в пятьдесят раз золотисто-рыжий зрачок был похож на вулканическую горку, сложенную из рыхлого навоза.
– Я готова.
– Говорите, – сказал господин подполковник.
– В первый раз он выдал себя, когда не среагировал на слово «зело».
Она говорила и восемнадцать игл записывали ее биотоки.
– Совсем не среагировал?
– Нет, ответил правильно, но пауза была около двух секунд, не меньше. Он удивился и мне пришлось переспросить.
– Дальше.
– Потом я неверно назвала дату и он мне поверил.
– Дальше.
– Интересовался монастырем Блаженной Варвары. Но не знает, что там приют.
– Хорошо. Мы там все по камешкам разберем. Дальше.
– Имитировал заигрывание с целью выяснить мое имя.
– Выяснил?
– Я назвалась Степанидой. Он теперь меня так и называет. Произносит имя совершенно уверенно, будто бы знал его всегда. Он очень похоже играет. ОН
ПРИШЕЛ.
– Да, он пришел, – сказал господин подполковник, – конечно, пришел. Любой праведный труд увенчивается успехом. Но он пришел с пустыми руками. Нам ведь не это нужно.
– Он мог бросить ПРЕДМЕТ в реку.
– Исключено. Здесь слишком сильное и неравномерное течение. За день ПРЕДМЕТ может унести на километр и засыпать песком в какой-нибудь яме на дне.
Он бы не пошел на такой риск. Когда, вы предполагаете, он пришел?
– После того, как был спасен из реки. Больше часа он оставался без наблюдения.
– Почему?
– До срока Х еще целый год.
– Это мой просчет, – сказал подполковник Епинцев, – мой, иначе бы я оторвал вам голову. И не посмотрел бы, что у вас на счету шесть раскрытых врагов. Если он пришел в то время, когда находился в палате, то спрятать ПРЕДМЕТ мог только в палате. Мог выбросить в окно.
– Навряд ли, – сказала медсестра, – окно слишком узкое, – а он бы не метнул точно.
– Этих людей хорошо готовят. Они могут даже в цирке выступать. При желании смог бы попасть и в узкое окно. Во всяком случае, этого нельзя исключать.
– Тогда обыщите площадку.
– Уже обыскали. Ничего нет.
– Обыщите лучше. Он не мог спрятать так, что нелья найти.
– По имеющимся сведениям, – сказал господин подполковник, – объект очень хитер. Слишком хитер, чтобы мерить его обычными мерками. Он настолько хитер, что может оказаться даже вам не по зубам. Скажите спасибо, что он не может сбежать.
Восьмой самописец начертил высокий зубец. Господин подполковник посмотрел на ленту:
– Вы еще не все сказали, госпожа Стоеросова.
– Да. Он попытался подняться.
– Вот это совсем интересно! Когда?
– Сегодня. Он разыграл целый спектакль. Начал еще вчера.
– Результаты?
– Никаких. Он чуть приподнялся только на руках.
– Хорошо, – сказал господин полковник. – Пока все в порядке. Вы сказали, что он имитировал заигрывание?
– Да.
Он посмотрел на ленту самописца. Лента подтверждала сказанное.
– В своей прошлой жизни он был довольно сексуален. Сильные мужчины всегда сексуальны. Не может быть, чтобы вы его не привлекли. Я посоветую вам разыграть небольшой роман. Вы ведь умеете нравится мужчинам.
– Да.
– Да, – подтвердил господин подполковник, – умеете. Особенно если есть такой приказ. Пускай он будет от вас без ума. Вы понимаете, чего я от вас хочу?
– С ним будет трудно переспать, с механической точки зрения.
– Не обязательно с ним спать! Обязательно, чтобы он захотел уйти с вами.
Пусть он расскажет вам все, пусть он пообещает вам украсть вас в лучший мир, пусть он попросит вашей помощи. Притворитесь пленной принцессой или Золушкой, которая сохнет без принца и феи! И вы поможете ему получить ПРЕДМЕТ обратно. Но вначале ПРЕДМЕТ побывает у нас.
– Он действительно может уйти в лучший мир?
Господин подполковник посмотрел на непрерывно бегущую ленту и ухмыльнулся.
– Госпожа Стоеросова, вы только подумали об этом, а я уже знаю. Не существует мира лучшего, чем наш. Если вы еще раз подумаете о возможности куда-то сбежать, я вас отстраню.
– Прошу прощения, это была непроизвольная реакция.
– Конечно непроизвольная. Любой на вашем месте подумал бы так же. Любой, кто незнаком с реальным положением вещей. Но я удивлен, что об этом подумали вы.
Уж вы-то должны знать, что эти нелюди делают с нашим народом. Вы видели убитых, вы видели изуродованных детей. Вы видели жертвы медицинских экспериментов. Вы участвовали в ликвидации террористов. Вы знаете сколько ядовитейших могильников они основали здесь, у нас – на одной только территории нашей области. Вы это все забыли? Из-за сладкой корки хлеба, которой вас еще даже и не поманили?
