– Вам ничего не нужно?
– Я бы хотел укол обезболивающего.
– Что болит?
– Душа.
Степанида подошла, склонилась над кроватью, взглянула на камеру и поцеловала Коре.
– Теперь лучше? Не болит?
– Нет. А как же камера? Вдруг увидят?
– Она же не работает.
– Зачем же тогда ставить камеру, если она не работает? – удивился Коре.
Степанида посмотрела с удивлением.
– Вы разве не понимаете?
– Конечно понимаю, я просто шучу.
– Так я пойду?
Она не уходила.
– Как жаль, что у вас такое больное тело, – сказала она, – кажется, душа у вас совсем другая. Вы мне тоже понравились, не сразу, а только в последние дни.
Но маменька никогда не отдаст меня за вас, да и сама бы я не пошла.
– Почему? Я так страшен?
– Потому что у вас сердце слабое. Вам волноваться нельзя. Но если что нужно, то я всегда рядом. Вы только позовите.
Она еще раз склонилась и поцеловала его, на этот раз в лоб.
50
Была поздняя ночь. Судя по блику, который полная луна бросала на стену, около часу. Самое время. Он сбросил простыню на ноги, потом стащил ее на пол.
Простыня может помешать.
Потом сел и спустил ноги на пол. Встал, придерживаясь рукой за спинку кровати. Ноги пока держат. Держат, если не сгибать в коленях. Они слишком отвыкли от ходьбы. Но и держать такой вес – нелегкая работа. Сердце колотится бешено. Она сказала, что у меня больное сердце. А если она сказала правду?
Только бы добраться до реки. Там можно вплавь. Если вплавь, то вес не давит.
Он сделал два неверных шага и оказался у окна. Схватился руками за камень – подоконника не было. Зеленоватая полная луна висела над лесом и в ее свете плавно кружили три птицы. Разве птицы летают ночью? – подумал Коре. – Может быть, это механические совы.
Колени начинали дрожать. Даже здоровым ногам такое испытание было бы не под силу, – подумал он, – это же все равно, что тащить на своих плечах еще одного человека. Одна нога вдруг стала ватной и он с грохотом повалился на пол. Как будто слон упал. Сердце заколотилось еще сильнее и подступила тошнота. Так и нужно было сделать с самого начала, – подумал он, – гораздо удобнее ползти, чем идти. Во всяком случае, в моем положении.
Он начал ползти в сторону двери. Мешал живот, который был мягким и оттягивался назад, ложился на колени. По бокам туловища свисали огромные складки жира. Никогда не думал, что жир растет вот так – какими-то плавниками. Только бы не подвело сердце. Никто не приходит на шум. Либо никого нет по ночам, либо меня пасут. Но выбора все равно нет. Теперь дверь. Она заперта. Я слышал, как щелкал замок. Значит, нужно еще раз встать на ноги. Он полежал без движения, отдыхая, потом подполз к кровати и, опираясь на нее, приподнялся. До двери шагов шесть.
Их нужно пройти, обязательно нужно. Это самое трудное. Если в дверь ударит такая туша, то дверь не выдержит. Нужно просто разогнаться и упасть. Упасть вперед. И ничего себе не сломать, падая. Если в первый раз на грохот никто не вышел, то во второй тоже есть шанс.
Он поднялся и пошел, пока держали ноги. Упал, ударился в дверь, и увидел себя лежащим в коридоре. Или я сплю, или у меня что-то с воображением, – подумал он. – Только что я ударил дверь, как и расчитывал. Дверь не выдержала. Я выпал вместе с ней. Все верно. Я потерял сознание и пролежал несколько секунд. Только несколько секунд – потому что пыль еще не осела. Но почему же я так неподвижен?
Я же думаю – значит, я существую. Раз я в сознании, я должен действовать. Я должен ползти к выходу. Нельзя терять времени. Ну, вперед же, вперед! – приказал он телу, но тело не шевелилось. Это было не легче, чем сдвинуть мыслью бревно. Только сейчас он осознал, что смотрит на тело со стороны.
В коридорчике включили свет. Кто-то спускался по лестнице со второго этажа.
Если здесь есть кто-нибудь из врачей или охранников, – подумал Коре, – то он должен быть на втором этаже. Там, насколько я помню, две маленькие, очень уютные комнатки. В мое время там были голубые обои.
Появилась Степанида. Она была в том же врачебном халатике, но без косынки и парика. И выражение глаз тоже извенилось. Стерва, – подумал Коре.
Она подошла и толкнула тело ногой. Нога была босая.
– Сдох, – сказала она, – дохлый, как свинья.
С лестницы спустился еще один человек. Коре узнал господина Епинцева.
Подполковник был не совсем одет.
– Объект сдох, – повторила Степанида.
– Как это могло произойти?
– Как-как! Попробовал встать и упал. Отказало сердце. Зря ли я что ли его таблетками пичкала?
– Плохо пичкала.
– А мне что? Я только приказы выполняю. Что скажут, то и сделаю. Стараюсь на благо нации. А вот вам худо придется. Ой, худо!
Господин подполковник замахнулся и ударил рукой воздух – Степанида уклонилась отлично отработанным движением.
– Ну-ну! Я и ответить могу. Вы теперь, как я понимаю, никто.
– Понималка у тебя слабая. Объект уничтожен – а это то, чего нам и нужно было достичь. Ну, не все удалось сделать, так все же и не бывает хорошо. Вобщем, задание выполнено. Не на «отлично», так на «хорошо». Пусть он поваляется здесь до утра, я поставлю дежурного. А ты сейчас иди спать. Утром, в начале смены ты его обнаружишь и мы проведем опознание. Выполняй!
51
Он вышел на старое крыльцо – то, которым уже давно не пользовались из-за ветхости ступеней. Именно на этих ступенях он и поймал ящерицу когда-то. Выходом не пользовались, поэтому дверь была забита гвоздями и закрашена словами лозунга.
Он прошел сквозь закрытую дверь – это оказалось совсем просто, только щелкнуло что-то в районе левой лопатки.
Итак, я снова стал призраком, – подумал он, – но теперь уже призраком без видимого тела. Но какое-то тело у меня все же есть: вот я иду и чувствую шершавый бетон под ногами; вот мне под ногу попались мелкие камешки; я ощущаю звуки и запахи, я дышу, я вижу небо в красных звездах и в черных плывущих разводах, которые луна подсвечивает по краям. Вот я наступил на камень. Он нагнулся (двигаться было божественно легко – как хорошо, оказывается освободиться от власти распухшего тела), нагнулся и поднял камешек. Камешек висел в воздухе, освещенный луной. Коре сосредоточился и камешек упал сквозь его ладонь. Во всяком положении есть свои преимущества. Нужно научится их использовать.
Он снова поднял камешек и швырнул его в окно второго этажа. Послышался звон стекла. Я еще напомню вам о себе, подождите немного!
Коре медленно шел по центральной улице. Через дорогу, светлую полоску в темноте, вереницей перебегали бессонные крысы – направлялись на дачу к Ене, чтобы испробовать заветного зелья. Крысы совсем не боялись человека; Коре даже подтолкнул одну из них ногой, но крыса не обратила на ногу внимания.
