Камера была с небольшую комнату размером.
– Здесь просторно, – сказала Кристи.
– Здесь идеальное место…
– Для чего идеальное место?
– А ты войди и посмотри.
Кристи вошла и осмотрелась.
– Здесь так светло, – сказала она. – Но все-таки прохладно. Он что, не выключен?
Кристи запахнула полушубок. Совсем холодно.
– Зачем ты попросил меня сюда войти?
– Возьми вот это, – он бросил к ее ногам второй полушубок.
– Зачем?
– Я хочу оставить тебя. Хочу оставить тебя себе.
– Выпусти меня!
Он ударил ее по лицу и Кристи упала. Он все-таки был сильным мужчиной.
Очень сильным.
Он запер холодильник и включил систему принудительной вентиляции. Он не хотел, чтобы женщина раньше времени задохнулась. Потом он поставил таймер на медленное охлаждение (точно такой же холодильник был в его потерянном доме, на Земле). Женщина выдержит долго. Может быть, сутки, может быть, двое. Только я не хочу, чтобы она умерла, – думал Штрауб. – Мне нужно успеть.
95
– Я ничего не понял из твоих слов, – сказал Орвелл.
– Объясняю: Кристи я запер в холодильнике.
– В каком холодильнике?
– Не такой уж я дурак, чтобы тебе сказать. (Слишком ты уж настаиваешь на этом, – подумал Орвелл, – как и все дураки.) Ты никогда не узнаешь в каком.
– Но я только знаю один местный холодильник – это на маяке.
– Я знаю, что ты знаешь. Поэтому я не стал ее прятать там.
– Но больше негде.
– Есть еще и подземный город, не так ли?
– Я ничего не понял. Зачем?
– Все очень просто, – сказал Штрауб, – Нас трое. А ты знаешь, что это такое? Это значит – треугольник. А треугольник это порочная фигура. Я хочу отломать один уголок. У нас женщина и две мужчины…
– Двое мужчин, – поправил Орвелл.
– Я сказал, две мужчины. Как я сказал, так и будет. Молчать.
Орвелл помолчал.
– Вот так. Теперь у нас будет одна женщина и один мужчина. Не нужно двух.
Два – это всегда один хочет убрать другого.
– Что и происходит сейчас.
– Вот именно.
– Ну и как же?
– Я знаю как же. У меня нет оружия и ты сильней меня. Но ты не допустишь, чтобы Кристи погибла. Ты не тронешь меня, не тронешь. А если ты тронешь меня, то она замерзнет. Мы же оба не хотим этого. Зачем нам сосулька?
– Что ты сделал?
– Очень просто. Я дал ей два полушубка, включил вентиляцию и медленное замораживание. Она выдержит может быть день или два. А потом – только кусочек льда женского пола. У тебя нет выбора. Я тебе даю единственную возможность спасти ее.
– Уйти?
– Умереть.
– Как?
– Ну, перережь себе горло, например.
– У меня нет ножа, – сказал Орвелл.
– У тебя есть твои любимые роботы. Пусть они тебе помогут. Пусть они оторвут тебе голову. Прикажи им.
– А ты?
– А что я? После того, как роботы оторвут тебе голову, я стану главным.
Они будут слушаться меня.
– Роботы не станут отрывать мне голову. Они не станут выполнять такой приказ.
– А ты попробуй. Я посмотрю.
– Ладно, – сказал Орвелл, – я попробую. Смотри.
Он позвал Первого и Второго. Они пришли – Первый впереди. Первый прихрамывал. Его лицо было в кровоподтеках, более свежих, чем у Второго.
Настоящее человеческое лицо, лишь слишком неподвижное для человека и без тайны в глазах.
– Что между вами произошло?
– Между нами произошла драка, – ответил Первый.
– И я победил, – добавил Второй. Я сильнее.
– Но вы ведь совсем одинаковы?
– Нет, я сильнее, – сказал Второй.
– Я вас позвал по делу, – сказал Орвелл. – Есть задание.
– Какое? Мы готовы.
– Я прошу оторвать мне голову.
– Задание не может быть выполненно. Причинять вред командиру экспедиции запрещено программой.
– Прикажи им сломать тебе руку, – сказал Штрауб.
– Приказываю, сломайте мне руку.
– Невозможно, – ответили обо робота одновременно.
Они стали по обе стороны от Орвелла, ожидая дальнейших приказаний.
– Ты видишь?
– Вижу, – сказал Штрауб, – а если я попробую тебя задушить?
– Тогда они помешают тебе. У них есть задание защищать меня от нападения любой твари.
– Я не тварь, – сказал Штрауб, – я был обыкновенным человеком, совсем обыкновенным. У меня не было никаких талантов, но я был и не хуже других. А тварью сделали меря вы.
– Но не я же?
– Но он всю жизнь был твоим другом. Его нет, значишь ответишь ты.
– Он уже ответил.
– Он посто умер, я я должен жить!
– Жить – это не так уж плохо, – сказал Орвелл, но Штрауб его не слушал.
– Вы всегда были с ним заодно, – говорил он. – Я вообще не собирался ехать в эту экспедицию. У меня оставалось две недели до отпуска. У меня была невеста. Я собирался скоро жениться. Да, жениться, я обычный старомодный человек, меня тошнит пи виде крови, я не люблю убивать, мне не нравятся все ваши штучки с оружием, мне были нужны только деньги. Деньги и все. Ты понимаешь это?
– Деньги всем нужны.
– Заткнись. Мы сделаем так. Сейчас ты трижды проклянешь Бэту. Ты трижды назовешь ее самыми похабными словами, которые только есть на свете. И ты превратишься в ничто. Ты исчезнешь, капитан. Прямо сейчас, не тяни. Всегда легче умереть сразу. Я знаю. Я умирал трое суток подряд и так и не умер.
Давай. Говори.
– А если ты одумаешься потом, если ты пожалеешь?
– Я не пожалею, говори. Ты ведь сильнее и умнее меня. Поэтому я не одумаюсь. Говори. Она все равно бы выбрала тебя, ты ей нравился с самого начала. Говори. У меня нет никаких шансов, но я молод, я хочу жить и жить счастливо. Я сделаю ее счастливой. Говори!
– Ладно, – сказал Орвелл, – но отойди немножко дальше. Вдруг случится что-нибудь неожиданное.
– Что, например?
– А если Бэта захочет убить меня, обвалив потолок? Я не хочу, чтобы это задело тебя.
– Ты хочешь меня обмануть, – сказал Штрауб, – я знаю.
Бэта – ………. планета.
