Евгения проверила герметичность скафандра. Если «Женю» повредят, можно будет продержаться еще чуть-чуть. Главное, чтобы этих железных крыс не было слишком много.
Еще один андроид появился сзади. Больше ждать нельзя – Евгения выстрелила: первый взорвался, второй прилип к обшивке и, слегка поврежденный, начал уползать.
Сейчас их будет здесь как муравьев в муравейнике. Остается еще три минуты до проникновения. Вот мелькнул луч. Бьют лучевым оружием, но из-за прикрытия.
Попробуем обмануть.
Евгения выстрелила в пространство целый ворох зеркальных осколков и осветила их прожектором. Такое количество целей собьет кого угодно. В таких андроидах обычно не много мозгов.
Лучи стали стрелять по осколкам зеркала, но от этого осколков становилось только больше.
Минута до проникновения. Приготовились. А бьют они точно. Приловчились.
Осталась лишь зеркальная пыль. Евгения создала сразу три стереоскопических изображения «Жени». Пусть разбираются, где настоящая. Проникновение!
Дверь шлюза отодвинулась.
Крейсер имел четыре палубы, расположенные вертикально (при взлете). Во время полета вертикали и горизонтали теряли всякое значение, даже условное – так как многие комнаты были расположены как попало. Внутренность космической машины напоминала небольшой городок, построенный жителями, среди которых не было архитектора. Единственным намеком на порядок были четыре параллельные палубы.
Три из них были пассажирскими. Крейсер мог перевозить больше тысячи человек одновременно. Но Евгения не увидела ни одного.
Искуственное тяготение не было включено и она проплыла по длинной лестнице вниз (низ мог оказаться верхом или боком – все равно), оказалась перед дверью грузового лифта. В воздухе плавали опилки или что-то похожее на опилки, а в двери грузового лифта зияла дыра с неровными краями. Края выглядели так, будто дыру кто-то прогрыз. Даже если так, – подумала Евгения, – наплевать мне. Раньше смерти не умрешь. Гораздо хуже было то, что андроиды наверняка уже уничтожили «Женю». Возвращение становилось проблематичным. Разве что стащить шлюпку с крейсера. Об этом еще будет время подумать.
Воздух в коридорах был нужного состава, без вредных микробов, отменного качества. Евгения освободилась от скафандра и привязала скафандр к поручням, не найдя более подходящего места. Она посмотрела на поручни и закрыла глаза, мысленно фотографируя место. Теперь она его не забудет.
– Дверь! – приказала Евгения и дверь лифта открылась.
Надо же, работает. Почему «надо же»? На исправном летящем крейсере все системы должны быть исправны.
Она поднялась (или опустилась) на первую палубу, чтобы начать осмотр с нее.
– Дверь! – дверь снова открылась и Евгения увидела перед собой несколько неровных коридоров, расходящихся под разными углами. Коридоры впадали в небольшой зал, начисто лишенный мебели. В воздухе, прямо посреди зала висела, шевеля лапами и хвостом, огромная мышь. Мышь была размером с дога, примерно.
– Ну, ты еще кто такая? – спросила Евгения, держа наготове парализатор.
Парализатор действовал мгновенно и эффективно, но лишь на небольшом расстоянии, до двадцати метров. Мышь задергалась сильнее – она не умела справляться с невесомостью и была совершенно беспомощна сейчас. Ее глаза смотрели на парализатор со вполне человеческим ужасом – так, будто она знала назначение прибора.
– Хорошо, я тебе помогу, – Евгения зашла со стороны хвоста (на всякий случай) и подтолкнула мышь к стене. Та медленно поплыла, царапнула длинными когтями о мягкую обшивку и поползла в угол. В углу была дыра – видимо, норка.
Затем Евгения включила тепловой сканер и стала просматривать все комнаты, не заходя в них. В комнатах не было ничего живого. Правда, работали некоторые механизмы и несколько раз встречались исполинские мыши. Больше никого, а с мышами можно как-то справиться.
Она проверила вторую и третью палубы, с тем же результатом. Четвертая палуба, боевая, была наглухо запечатана, но сканер показывал постоянное движение за стеной. Евгения помнила об оживших механизмах; она решила пока не заходить на четвертую.
Программа действий была проста. Первое: найти небольшой челнок, которым может управлять один человек, и обеспечить себе отступление. Затем организовать взрыв крейсера. Но прежде всего нужно связаться с Хлопушкой. Она зашла в переговорный центр. Дверь, за которой были переговорные места, не захотела открываться по команде ее голоса. Евгения повторила команду. Дверь осталась неподвижной.
– Если ты не откроешься сейчас, я разнесу тебя в щепки, – сказала Евгения.
Дверь помедлила и открылась. Евгения оторвала кусок трубы и заблокировала дверь – слишком уж острыми были ее створки. Дверь сразу задергалась, но освободиться не сумела.
– Это тебе урок, – сказала Евгения, – слушайся человека, если не хочешь неприятностей.
Она села в кресло и надела наушники. Набрала код. Передатчик молчал.
– Сейчас я тебя разобью о стену, – сказала Евгения, стараясь придать своему обычно спокойному голосу интонацию угрозы, – считаю до трех.
Передатчик включился. Ага, боишься.
– Алло, это вы, ребята? Джулия? Да, я внутри. Были небольшие неприятности при проникновении. Да, пришлось уничтожить нескольких роботов. Их там хоть пруд пруди. Нет, про пруд, это такая поговорка. Много их там, просто. Да, возвращаться придется уже не на «Жене». Ну что ты спрашиваешь, конечно жаль!
На Жене я ведь выступала в двадцать шестом. Помнишь? Ты тоже там была. Да нет, точно была, я помню. Передавай всем привет. Тут у меня? Ага, интересно.
Тут, оказывается, мыши. Что? Да, мыши. Большие, килограмм на пятьдесят или на семьдесят. С виду безобидные. Им трудно двигаться в невесомости. Конечно не включу, я еще не сошла с ума. Они тут понаргызли себе нор и чувствуют себя как в головке сыра. Большие мыши – это похоже на больших кузнечиков, замечаешь?
То-то же. Все начинает складываться в картинку. Да, и живых механизмов полно.
Они все живые. И все одинаковы по характеру: подлые и трусливые. Один только лифт возил меня без пререканий. Да, они понимают с голоса, но слушаются не команд, а угроз. Как это тебе нравится? Тут неподалеку дверь, она нас как раз слышит – вначале не открывалась, а потом собралась меня раздавить створками. Но я ей объяснила кто здесь главный. На четвертой палубе большое движение. Думаю, там уйма всяких боевых машин, но они заперты. Да, о чем ты спрашиваешь, я не стану туда заходить. Аварийные челноки должны быть на всех палубах. Вот-вот.
Здешние механизмы для меня не подойдут, у них слишком плохой характер, поэтому таймер и взрыватель у меня свои. Да, догадалась. Еще на Бэте догадалась.
Помнишь, как те две железяки приехали с нами ругаться? Они наверняка были с крейсера. Да, еще слегка осмотрюсь, и начинаю. Может быть, найду что-то полезное. Поцелуй Анжела. Нет, не от меня, от себя. Конец связи.
