Подойдя к обрыву, он направил бинокль на дальний космодром. Там готовились к полету еще шесть боевых крейсеров. Это должны быть последние. Навряд ли у невидимок есть еще.
Он стал осторожно спускаться. Глубокие трещины между камнями были засыпаны снегом – ничего не стоит провалиться. Он нашел такую пещерку, которая смотрела прямо на дальний космодром и которая была совершенно не видна с обрыва. Пещерка была низкой и пыльной, не хотелось запачкаться, да и объясняться нужно потом, попробуй объясни необъяснимое; он аккуратно присел на корточки и достал реликтовый меч.
Море еще не очистилось от тумана и туча казалось темно-серой, будто графитовой. При таком холоде можно отморозить нос, – подумал он, – но можно и пальцы, пальцы – хуже. Он повертел в пальцах рукоятку меча, разминая отвыкшую руку. Не слишком ли я волнуюсь? Нет, не слишком. В самый раз. Он срезал для пробы кусочек скалы, километрах в пяти по побережью. Камень тонн на пятьсот раскололся на несколько кусков и куски покатились к морю. Неплохо попал для первой попытки. Реликтовый луч был невидим, только сухо шуршал воздух, быстро передвигаясь вокруг струны.
Гессе присел и стал рассматривать снег.
– Что ты там нашел? – спросила Кристи, – а как надоела эта погода, правда?
Гессе рассматривал след. След босой человеческой ноги. Небольшого размера – прошел ребенок или женщина. Направлялся от корабля. Почти не вдавлен в снег, правда, и снег уже утоптали.
– Ты говорила, что невидимки легкие? – спросил он.
– Да, когда я взяла девочку на руки, я даже не поверила. Но она сразу начала меня душить. Тогда я поверила.
– Раза в два легче человека?
– Ну приблизительно. А зачем ты спрашиваешь?
– Просто так, вспомнилось. Давай пройдемся.
И они пошли вдоль следа. След то терялся, то снова возникал. Невидимка старался идти, ступая в чужие следы. Сколько их здесь прошло? – подумал Гессе. – И что им нужно от нас?
– Смотри, – сказала Кристи и показала рукой на дальнюю скалу.
Вершхушка скалы вздрогнула и будто провалилась, разделилась на три больших осколка и стала позти к морю. Гессе сразу узнал реликтовый меч. Пристрелка.
Сейчас срежет еще что-нибудь, на этот раз подальше, на полпути к главной цели.
Так учит инструкция. Донесся лабый шум падения, опоздавший секунд на десять.
– Как медленно летит звук, – сказала Кристи.
– Просто далеко.
Он напряженно всматривался вдаль, стараясь не пропустить второй удар.
– Ты что-то увидел?
– Показалось, что пролетела птица.
– А здесь вообще мало птиц, правильно?
– Да, при такой погоде им здесь нечего делать.
Еще одна дальняя скала рассыпалась, будто взорванная изнутри. Кристи не заметила, глядя на море.
– Какой-то ты скучный сегодня, – сказала она.
– У меня депрессия.
– Сейчас у всех депрессия. Одна я не расстраиваюсь. Прочитай молитву и все будет хорошо.
– Это не молитва, а ключ к программе. Я уже читал, не помогает.
– Тогда с тобой совсем плохо.
Она стояла, глядя на море и кусая пучок солнечных волос, выбившихся из-под шапки. Следующей целью бутет космодром, – подумал Гессе, это яснее ясного.
Капитан сейчас на корабле. Остается Икемура. Но он первый помощник. Капитан поверит ему, а не мне.
– Эй, проснись! Ты о чем думаешь?
– Я не думаю, я колдую. Хочешь, сейчас упадет один из шести?
Шесть крейсеров нацелились в небо и не было никакой возможности их остановить. Кроме меча, конечно. И кроме подвига.
– Давай, – сказала Кристи. – Только я не верю в ненаучные методы.
Крайний крейсер наклонился и стал медленно падать. Иллюзия медленного падения – до него слишком далеко и он кажется меньше чем на самом деле. Выстрел неплох, но я бы попал лучше. Я бы не стал целиться в крайний корабль, я бы сумел срезать подножие у одного из средних, так, чтобы он упал на соседа. Их бы осталось четыре, а не пять.
Кристи смотрела на него с удивлением. Гессе замтил, что она красива – женщина всегда расцветает в мужской компании; может быть, я слишком давно не видел красивой женщины…
– Случайно так совпало, – сказал он, – я говорил просто так, честно.
На обратном пути он снова всматривался в следы. Сейчас он видел другой след. Второй невидимка тоже шел босиком по снегу, но снег не таял. Новый след направлялся к кораблю.
59
Генерал Швассман умел думать о нескольких вещах одновременно. Говорят, что некий Юлий Цезарь тоже умел это, но тому Юлию было проще, в древности не было глобальных проблем. А любой взбунтовавшийся корабль есть глобальная проблема.
Бунтовщика генерал Швассман рассматривал как машину, у которой произошел сбой в программе. Если программа сложная, то такое возможно. Если машину нельзя исправить, ее нужно уничтожить. Это первый вопрос, который нужно продумать.
Второй проблемой была исчезнувшая девочка. От одного пропавшего ребенка программа «Надежда Нового Поколения» не пострадает. Программа не пострадает, деже если уничтожить всех детей. Всегда ведь можно сделать новых. Проблема в другом: девочка не подчинилась приказу выполнить свой долг и удрала. И сумела удрать. Это значило две вещи: первое, в генетической программе ребенка был деффект; второе, система охраны слишком слаба. Дежурного педагога можно казнить, он достаточно провинился, а что касается эксперимента…
Он поднял отложенную телефонную трубку.
– Приказываю. Арестовать дежурного педагога и назначить внутреннее расследование. Для срочно исследования взять троих случайно выбранных девочек.
Не страшно, если до совершеннолетия доживет на три штуки меньше. Организовать тотальный поиск сбежавшей, искать по идентификатору. Брать только живой. Когда возьмете, разберите ее по молекулам, но узнайте, что с ее генами. Нет, вначале покажете ее мне, а потом разбирайте.
(Идентификатор – это устройство, которое вживлялось каждому ребенку при рождении. Идентификатор был изготовлен в виде сердечного клапана. При современной медицинской технике заменить сердечный клапан было так же легко, как переобуться. Но такие операции проводились лишь в медицинском центре. Сам ребенок не мог избавиться от устройства. Если реренок терялся, то устройство активизировалось и начинало подавать сигналы, по которым его легко было засечь.
Если ребенка требовалось уничтожить, то идентификатор просто отключался и сердце ребенка останавливалось. По достижении совершеннолетия идентификаторы извлекались.)
Одна проблема начала решаться. Теперь что делать с Отважным4 – думай, думай… Проще всего послать беспилотник с разделяющимися корпусом. (Такой корабль был специально предназначен для атаки на единичный опасный космический обьект. Корабль-робот, достигнув нужной точки, разделялся на тысячи мелких роботов, которые пикировали на цель и наносили повреждения. Это было похоже на жменьку мелких камешков, которые бросают в человека – как ни уклоняйся, а все равно некоторые камешки попадут. Каждый из маленьких роботов имел свою систему обмана – создавал несколько собственных стереокопий.)
