Одна из вещей, не объясненных пока наукой – если поставить рядом работу настоящего скульптора и работу идеального электронгого копировщика (две фигуры не будут отличаться даже на десяток атомных слоев) то люди будут выбирать из двух фигур настоящую: они будут останавливаться перед ней и смотреть как на чудо, а на электронную только взглянут и, возможно, удивятся схожести. Поэтому все лучшие и самые дорогие фигуры изготавливались живыми скульпторами.
Итак, Первая позировала скльптору. Она позировала уже около получаса, а скульптор только размечал кусок мрамора.
– Вы не можете быстрее? – спросила она.
Сейчас она уже легко разговаривала без шлема; она выучилась земному языку за несколько дней. Она даже узнала, что на Земле есть несколько языков и собиралась изучить их все.
– Нет.
– Я бы справилась с этим лучше вас, мне кажется.
– Тогда берите и справляйтесь.
Она замолчала, прождала еще минут десять и попросила сделать перерыв.
Скульптор был совершенно несовременен. Он работал теми же древними методами, что, наверно, использовал еще Фидий или Пракситель. Есть вещи, которые не меняются даже на такой изменчивой Земле.
В перерыве она связалась с генетиком и спросила его о том, как создается человек новой расы. Эксперимент проходил замечательно. Глаза Дрейка сияли, а его голос был даже более эмоционален, чем нужно. Странные люди эти ученые, – подумала Первая, – умные, полезные, но странные. Ничего, когда будет у нас новое человечество, тогда мы таких уберем. Нужно следить за чистотой расы, нужно выпалывать сорняки. Нельзя так много эмоций в таком важном деле.
– Расскажите поспокойнее, – попросила она. – Что такого случилось?
– Случилось, это прекрасно, это потрясающе, это… Такая комбинация…
– Так все-таки, что же?
– Невероятная удача, гены скомбинировались невероятно удачным способом.
Результат превышает все наши ожидания. Способности нового существа даже трудно вообразить!
– Ну с вашим-то воображением нетрудно.
– Это будет не просто новое, это будет сверхновое существо!
После сеанса у скульптора матерь нового человечества снималась в порнофильме. Она хотела запечатлеть свой реальный образ во всех деталях.(Фильм был снят и показан уже на следующий день; среди молодежи сразу появилась мода на девушек исключительно худых и с невыраженными половыми признаками, на лысых, к тому же.)
Эту ночь она провела даже не подключаясь к аппарату электрического наслаждения – настолько велико было ее наслаждение удачно идущим экспериментом.
Но следующий день оказался не таким счастливым. В шесть часов утра снова позвонил Дрейк.
– Что? – спросила она, внутренне слегка напрягшись. Что-то подсказало ей плохую новость прежде чем прозвучали слова.
– Не очень хорошие новости.
– Эмбрион погиб?
– Не в том дело, эмбрион развивается и, скорее всего, он будет жить. Но он будет неспособен к размножению.
– Это почему же?
– Он не имеет пола.
– Простите, но это чушь, – сказала Первая, – невозможно не иметь пола.
Есть икс-хромосомы и есть игрек-хромосомы, поэтому есть мужской пол и есть женский пол. Третьего не дано.
– У него зет-хромосомы, – понуро сказал Дрейк.
– А что, если мы уничтожим это создание и попробуем повторить брачную ночь?
Сколько копий вы сделали? Триста? Надеюсь, нам не придется сажать эмбриончиков в малюсенькую Мясорубку? – мило пошутила она.
– Вы никогда больше не получите столько совершенного организма.
Вероятность этого равна нулю. Не поможет даже миллион брачных ночей. Вы станете матерью нового человечества, но оно не будет так уж разительно отличаться от старого.
– Нет, так не пойдет, – сказала Первая. – Я уже снялась в фильме и сегодня фильм будут смотреть все. Вы обязаны что-то сделать.
– Но что же?
– Тогда будет так, – сказала Первая, – я все-таки умнее вас, поэтому я предлагаю свой вариант.
– Никакой вариант невозможен. Мы можем сделать любое количество копий – сто, тысячу, миллиард, но все равно они погибнут от старости чераз какую-нибудь сотню лет.
– Я предлагаю не это, – сказала Первая, – мы будем прививать его людям.
– Как это прививать?
– Так же, как прививают яблони. Ведь культурная яблоня тоже неспособна к размножению, а она существует уже тысячи лет. Когда дикая яблонька подрастает, ей прививают культурный побег и она становится настоящей сортовой яблоней. Тоже самое можно делать и с людьми.
– Об этом стоит подумать, – сказал генетик.
90
Следующее утро было хмурым, но не дождливым. Было прохладно, казалось, зона осени раздвинула свои границы. В сторону города выстрелии телевизионный зонд и зонд повис над городом, медленно опускаясь, производя сьемку местности.
Хлопушка исчезла.
От нее осталась только ржавая труха и даже не осталось того цилиндра, который был вчера. Неизвестная сила разрушила земной металл. Как и почему это произошло уже не слишком волновало людей. Кирпичи и обломки стен, которые еще недавно валялись на месте города, рассыпались в кучки песка. Мощеные дороги исчезли, как и любые другие искусственные покрытия. Везде пробивалась зеленая трава, которая неизвестным образом успела вырасти за ночь. Сквозь эту траву здесь и там прорастали фигуры. Непонятные фигуры обнаженных женщин, танцующих людей, несуществующих зверей, похожих на драконов. Фигуры стояли так как и раньше, как будто и не были расстреляры Зонтиком вчера.
– Мы сьездим и посмотрим, – сказал Норман, – если никто не против, я поеду со Штраубом.
– Почему с ним? – спросила Кристи.
– Но вам ведь хочется побыть наедине?
– Конечно хочется, – подтвердила Кристи нейтральным тоном, но делать такие намеки я запрещаю.
– Как хочешь.
91
– Зачем ты оставил их вдвоем?
– Ей ведь было приятно остаться с капитаном.
– Но мне это неприятно.
– Она что, тебе нравится?
– Не больше и не меньше чем любая другая женщина. Примерно так. Я мужчина все-таки и я давно не имел женщины.
– Подключись к электростимулятору, это помогает.
– Я подключался этой ночью раза четыре. Мне этого мало. Мне нужна просто нормальная женщина, а не все эти фокусы. И вообще, это вроде бы наш долг…
– Что? Создать новое человечество?
– Вот именно. Я не хочу, чтобы только капитан это делал. Я тоже хочу.
