«Ну что же, попробуем разобраться в произошедшем, — подумал парень, осторожно шагая по незнакомому лесу. — Блин, я влип. И очень сильно. Наверное, бывают ситуации и похуже, но мне, похоже, и этой за глаза хватит!» У Ильи неприятно заныло под ложечкой при мысли о том, что он может уже никогда не увидеть людей, да и вообще не выбраться из этого леса, но офицер усилием воли отогнал от себя невеселые мысли. Страх и паника — плохие помощники, и пресекать их проявления надо сразу же, пока они не заняли прочное место в голове.
«Отставим эмоции и попробуем мыслить логически, — стал рассуждать Илья. — Какие у меня есть соображения по текущей ситуации и что я могу сделать? Для начала, конечно, лучше на всякий случай покинуть место приземления. Спасательной экспедиции с „Варяга“ не будет — ей не на чем и некуда садиться, это можно считать за установленный факт. Что мне известно о местности, куда я попал? Ничего. Кто ее контролирует: Высокие или гильдейцы? Не знаю. Но лучше считать, что гильдейцы, — за исключением нескольких крупный районов вроде полуострова Голова Орла, где заседает Совет, Высокие на Альвале контролируют лишь собственные замки и подступы к ним. Заметили ли альвалане, как мы покидали сбитый космоплан? Нет информации, думать можно что угодно. Если пилот не ошибся и ракеты были действительно американские, то вообще ничего не понятно. Нас сознательно атаковал Высокий Совет или это сделали американцы втайне от них? Тоже нет информации, также неясно и то, будет или нет гильдейцами или Высокими организована поисковая операция. Короче, ничего не ясно.
Теперь пункт два: что я могу сделать? Самое простое — выйти на связь с „Варягом“. Спутниковые телефоны в нашем взводе есть у меня, у Липатова, и у Вити Степанцова. Что это даст в смысле плюсов? Дам знать своим, что я жив, Жаворонков с орбиты может попросить Высоких организовать эвакуацию. Минусы тоже очевидны — все космодромы, а значит, и спутники контролируют гильдейцы. Связаться напрямую с орбитой, скорее всего, означает просто-таки заорать в эфире — вот он я, туточки, живой и здоровый, берите меня. Опять же ни Липатов, ни Степанцов этого пока не сделали, если они, конечно, живы. Пока и я с этим торопиться не буду. Что еще? Тактическая рация САДКа разрабатывалась специально для Элии, дальность действия сигнала была около двадцати километров. Но на Элии были одни снежные поля. Здесь не так: лес и неровный рельеф, поэтому уменьшим, грубо говоря, эту цифру до десяти километров. Тем не менее кто-то из наших может отозваться. Засечь рацию вроде как на порядок сложнее, вряд ли кто-то специально готовил аппаратуру радиолокации в этом лесу или барражирует сейчас в небе на самолете радиоразведки. Ну, в теории так. Я, к сожалению, ни разу не радиотехник. Тем не менее, если кто остался живой, то может откликнуться. Итак, решение — отхожу от места приземления на полкилометра и пытаюсь связаться со своими по рации».
Большинство деревьев в альваланском лесу имели любопытную особенность — хотя они и были невысокими, но их мелкие, густо растущие на ветвях листья были зелеными лишь на самом верху кроны. Чем ниже, тем листья росли реже и становились желтее, а у самой земли их практически не было. В результате лес был настоящей мечтой партизана — сверху ничего не видно из-за густых древесных крон, а у земли помех мало, как в осенней сосновой роще, благодаря чему передвигаться можно было прямо и с приличной скоростью. Илья вскоре нашел небольшую полянку и, присев на сухой поваленный ствол, активировал отключенную рацию. Коротко пискнув, прибор начал поиск.
Результаты Илью весьма порадовали. В радиусе от четырех до семи километров обнаружились три сигнала от включенных раций первого взвода. А уже через несколько секунд в наушниках прозвучал взволнованный голос Кима:
— Илья, это ты?!
— Я! — радостно воскликнул парень.
— Слава богу! Мы тут с Борей на пару где-то в лесу. Паша Пацан тоже неподалеку. У тебя все нормально?
— Да вроде живой, руки-ноги на месте.
— Холм с белой каменюкой наверху видел, пока спускался? — поинтересовался Ким.
— Нет.
— Ладно… Мы, короче, около него. Судя по сигналу, это от тебя в трех с половиной километрах на северо-северо-восток. Паша к нам тоже идет. Встречаемся там.
— Добро! — обрадовался Илья. Новости были хорошие. Оба его друга живы и находятся неподалеку. Павел Пацанаев, получивший из-за своей фамилии во взводе кличку Пацан, тоже отличный парень и тоже очень кстати. Глядишь, и другие офицеры найдутся. Все не так плохо, взвод собирается!
Когда все четыре офицера собрались на небольшой плоской площадке у вершины одного из невысоких, заросших лесом и кустарником холмов, то приняли единодушное решение остаться здесь до утра. Тому было много причин: на Альвале явно начинало смеркаться, было не очень понятно, куда же собственно идти, да и место было удобным — рядом с большим грязно-белым камнем бил небольшой родничок с кристально-чистой на вид водой, а вокруг было полно сухих веток. Но не это главное — парням настоятельно требовался отдых. Вообще-то с непривычки болело все тело, но ноги после нескольких километров марша — особенно. Не обращать на это внимания, принимая обезболивающие таблетки или стимуляторы, не стоило. Крайние средства хороши для крайних ситуаций. А так, если отдохнуть часов десять, мышцы сами потихоньку придут в норму, привыкая к нагрузке.
В радиусе действия рации никого из первого взвода больше не обнаруживалось. Впрочем, это по большому счету ни о чем не говорило — с такой высоты парашютистов могло разбросать слишком далеко. Отдельные дебаты вызвал вопрос связи с орбитой, однако пока решили на контакт с «Варягом» не выходить. Никаких признаков поисковой операции в ближайших окрестностях не наблюдалось, а заявлять о себе во всеуслышание пока было рановато. Кто его знает, к чему это могло привести. Альвала — родная планета вышедшей в космос цивилизации, спутники, отслеживающие радиосигналы, на ее орбите есть наверняка, и во время войны они вряд ли находятся в спящем режиме.
В небольшой яме разожгли аккуратный бездымный костерок, вскипятили в гибком пластотканевом десантном котелке крепкий чай и сварили из сухого сублимата рисовую кашу с мясом. Воду брали из родника. Автономный режим САДКов был давно выключен, а забрала шлемов откинуты. Отгораживаться от внешнего мира не было никакого резона — следовало беречь энергию батарей. Газовый состав атмосферы людям подходил, а вот микрофлора и микрофауна? Ну а кто ее знает… Теоретически шанс склеить ласты от неизвестных инопланетных микробов, как это случилось с марсианами в «Войне миров», у парней был. Но, как им объяснял на лекции один полковник медицинской службы, это было маловероятно. Человеческий иммунитет, конечно, не мог распознавать инопланетных микробов. Реагировать на них он тоже приучен не был, с чего бы. Вот только это палка о двух концах. Для альваланских микробов человеческий организм тоже был чем-то нетипичным и непонятным. Их механизмы воздействия были отлажены применительно к своим, местным формам жизни. Так что, скорее всего, ничего опасного не могло произойти. На всякий случай, правда, у каждого бойца был набор антибиотиков широкого спектра действия.
