Они снова вернулись в спальню. Театр военных действий, с невольной иронией подумала она. Нет, трагикомедии…
Но тут же мысли ее вернулись к мужчине, находящемуся рядом с нею. Едва взглянув на Ника, Кристина подтянула колени к подбородку и спрятала лицо в ладонях. Ее колотило от недавно пережитого холода и, увы, так и не пережитого ужаса. Он продолжал струиться у нее под кожей и пульсировать в висках.
Эмоциональная вспышка, которая застала ее врасплох, почти сошла на нет: Кристина перегорела, как лампочка после резкого скачка напряжения. Но чувства и мысли остались, хоть и теплились сейчас, словно угли под проливным дождем.
– Ник…
Он молчал.
Кристина собрала все свое мужество и посмотрела на него. Ник застыл каменным изваянием в ногах ее кровати, уже полностью одетый в джинсы и свитер с высоким воротом. Черный цвет шерсти резко контрастировал с неестественной бледностью его красивого бесстрастного лица. Пепельные волосы растрепались и крупными прядями спадали на лоб и шею. Дымчато-серые глаза неотрывно смотрели на нее. В них она без труда прочитала чудовищное напряжение.
Не выдержав его взгляда, Кристина в смятении снова уткнулась во влажные от волнения ладони.
– Ник, не молчи.
Тишина. Он словно не слышал ее вопрос.
– Пожалуйста, скажи мне…
– Что сказать? – спросил он после продолжительной паузы чужим, надтреснутым голосом.
Она болезненно перевела дыхание:
– Ты можешь объяснить мне, что случилось?
– Какой конкретно момент времени тебя интересует? – Кристине почудилось, что по его тонким губам скользнула такая знакомая ей тень улыбки, только сейчас она была недоброй. – Что случилось когда! Если сегодня ночью, то объяснять, я полагаю, не нужно.
От откровенного подтекста этих слов Кристина мгновенно залилась краской.
– Когда, Кристи? Вчера? Неделю назад? Или несколькими годами ранее? Если последнее, то это ты должна мне объяснить, что случилось, потому что я до сих пор не знаю. А ты, похоже, вспоминать не желаешь, верно?
– Ник, не надо так, – только и выговорила она.
– Надо, – неожиданно жестко произнес он.
В комнате воцарилось долгое, тяжелое для обоих молчание.
– Поговори со мной, – вновь решилась Кристина.
– О чем? – бесцветным голосом откликнулся он. – О чем поговорить? Реши для себя, а потом спрашивай.
– Я даже не знаю, с чего начать, что спросить, столько всего…
– А ты начни, – проговорил Ник, и голос его показался Кристине таким густым, что она невольно взглянула на него и почувствовала неприятное давящее ощущение где-то в глубине живота.
Ее вновь охватил страх. Стало жутко.
Она боялась его!
А Ник, между тем, продолжал:
– Начни, Кристи. Это только сначала тяжело спрашивать, когда не получаешь никакого отклика. Потом привыкаешь. К вопросам без ответов, которые даже некому задать. Спрашиваешь у пустоты. Спрашиваешь у одиночества. И все напрасно, уверяю тебя. Остается спрашивать у памяти, что, в конечном итоге, тоже бесполезно. Теперь и ты это знаешь, не так ли?
Почему-то его слова больно резанули ее. Она не верила в то, что Ник способен быть жестоким. Жестким – да, но не жестоким.
Несмотря на свой иррациональный страх и тон Ника, Кристина решила попробовать.
– Чей это дом?
– Мой.
– Где он находится?
– На Янтарном озере.
– Хиллвуд, – не спросила, а уточнила она.
– Да.
Кристина помолчала. По крайней мере, Ник отвечает ей, уже что-то. Это обстоятельство придало ей смелости. Она продолжила свои попытки определить, какая из дорожек ее памяти на самом деле совпадает с реальностью.
– А как здесь оказалась я?
– Ты приехала на Рождество к Миранде.
– На Рождество к Миранде, – эхом прошептала Кристина, поворачивая голову к мерцающей огнями елке, словно она могла своим присутствием подтвердить справедливость сказанного. – Да, конечно, Рождество… Но ведь я ехала к Миранде и Райану. Как, в таком случае, я оказалась у тебя в доме?
– Я рассказывал тебе.
– Да, рассказывал. А теперь еще раз расскажи. Только то, что было на самом деле.
– Я рассказал то, что было на самом деле. Ты попала в аварию, твоя машина слетела с холма. Кстати, машина будет в полном порядке. Ты, надеюсь, тоже, – Ник едва заметно поморщился, как от внезапного приступа боли, но Кристина успела это заметить. – У тебя, кроме ушибов и порезов, наличие которых ты можешь без труда проверить, чтобы удостовериться, что я не лгу, была временная потеря памяти. Но теперь, я вижу, все возвращается на свои места.
В его последней фразе отчетливо прозвучала горечь. Кристина на долю секунды споткнулась об нее, но тем не менее продолжила свой странный допрос.
– Если я попала в аварию, я должна находиться в больнице, верно? Почему я не там?
– Ты там была.
Кристину начали слегка раздражать односложные ответы Ника, словно он намеренно вынуждал ее спрашивать еще и еще.
– И?
– Черт, Кристи, не заставляй меня повторять все сначала!
В его голосе прорезались первые оттенки хоть каких-то эмоций, кроме горечи и безнадежной покорности.
– Откуда я знаю, что в твоих словах правда, а что нет? Почему я не в больнице, отвечай! – с нажимом повторила Кристина.
– Я забрал тебя сюда с согласия Миранды, твоего лечащего врача, кстати сказать, чтобы ты нормально восстановила силы и… память.
– Значит, это ты называешь «нормально»? Это? – Кристина развела руками и тут, словно в первый раз, увидела золотые кольца на своих пальцах: одно с сапфиром, окруженным лепестками бриллиантов, другое, гладкое и простое, – обручальное.
При виде этих свадебных украшений она зажмурилась: ее виски пронзила такая резкая боль, что она не удержалась и следующий вопрос простонала:
– А они откуда?
Окаменевший Ник долго молчал. Когда Кристина посмотрела на него, в его лице не было ни кровинки.
– Господи, Ник, откуда? Это твоя… идея, верно? – выговорить слово «ложь» она попросту не смогла.
Ник судорожно сжал руки в кулаки в карманах джинсов, но так и не произнес ни слова в ответ. Кристина не без труда сняла оба кольца и протянула их ему. Ее пальцы дрожали, отчего яркий синий камень и его драгоценное обрамление искрились радужными звездочками. Она с усилием отвела взгляд от волшебных крошечных всполохов и сказала:
– Возьми их назад. Они ведь твои. Не мои. Ты никогда мне их не дарил. Ни одного из них.
