Она устроилась в кресле и, положив вытянутые ноги на стоящую рядом скамеечку, читала «Королеву Марго». Оливия тоже читала, но не книгу, а какой-то глянцевый журнал. Кристина пару раз покопалась у матери на журнальном столике, полистала несколько номеров из простого любопытства, но быстро разочаровалась и больше уже к подобным изданиям не притрагивалась и относилась к ним с легкой брезгливостью. Она терпеть не могла сплетен, а каждый номер только ими и кишел: кто на ком женился, кто с кем развелся, кто кому изменил.
Тишина в комнате изредка прерывалась шорохом то со стороны окна, где сидела Оливия, то из угла комнаты, где расположилась Кристина. Вечер можно было назвать вполне мирным. Такие у них в последнее время случались нечасто.
Вдруг Кристина заметила, что шелест страниц у окна прекратился. Не без труда оторвавшись от книги, она туманно посмотрела на мать, в который раз отметив про себя, до чего безупречно и молодо та выглядит в свои пятьдесят лет.
Оливия действительно закрыла журнал и внимательно смотрела на нее, как будто раздумывая, стоит ли сообщать ей какую-то новость и как это лучше сделать.
– Что там у тебя, мам? – Кристина потянулась, разминая затекшие плечи. – Убили, что ли, кого? Застрелили? Прирезали? У нас или в просвещенной Европе?
– Перестань, – Оливия поморщилась и укоризненно покачала головой, откладывая журнал в сторону.
– Тогда что случилось? Ну ладно, не смотри на меня так, больше не буду, – миролюбиво проговорила Кристина, закрывая книгу, предварительно запомнив страницу, на которой остановилась.
– На следующей неделе мы едем в Миннеаполис, – начала Оливия.
– Ну и что? Надолго едете?
Периодические отъезды родителей по делам или в гости были привычным делом. Кристина относилась к этому совершенно равнодушно, даже радовалась, что остается дома одна, но, конечно, из вежливости не показывала вида.
– К кому собрались?
Оливия замялась. Ее ухоженные руки нервно теребили манжету рукава, от Кристины это не укрылось, и она встревожилась, но пока решила не делать преждевременных выводов.
– Ты не поняла, в этот раз мы поедем все вместе, втроем. Ты тоже с нами поедешь.
Кристина выпрямилась в своем кресле так резко, что ее книга со стуком упала на пол.
– Это еще что за новости?
– Понимаешь, – заторопилась Оливия, – от этого приглашения нельзя отказаться. Тут особенный случай. Ты ведь наверняка помнишь мистера Гарднера, который приезжал к нам в Новый Орлеан? Так вот, он пригласил нас в гости.
Кристина прекрасно помнила Роберта Гарднера, старого университетского друга ее отца, а с недавнего времени еще и партнера в бизнесе. Этот элегантный седеющий джентльмен с безукоризненными манерами потомственного аристократа ей тогда очень понравился, но все равно она не видела причины, почему ее присутствие у него в гостях настолько необходимо.
Тем временем Оливия продолжала, спотыкаясь на каждой фразе:
– У Роберта юбилей, он собирается отпраздновать его в своем доме, в Миннеаполисе, и очень настаивает, чтобы мы приехали всей семьей, включая, разумеется, тебя. Отказаться будет очень некрасиво.
Ну да, это Кристине было прекрасно известно: все, что хоть на капельку выступало за рамки приличий и всеобщих ожиданий, у ее матери было «некрасиво».
– Значит так, я никуда не поеду, – ответила она твердо. – Придумайте что-нибудь. Скажите, что у меня учеба, что у меня подготовка в университет, что я заболела. Не поеду я, делать мне там совершенно нечего, на этом юбилее.
– Там будет Алекс, сын Роберта, очень милый ма… юноша, – в голосе матери послышались умоляющие нотки. – Гарднеры безумно им гордятся. Он изучает в Принстоне право, подает большие надежды. Летом ему предстоит лететь в Нью-Йорк на практику, а пока он…
– Стоп! – бесцеремонно перебила ее Кристина. – Погоди, я что-то не поняла, причем здесь какой-то милый юноша, подающий надежды? Вы что, сватать меня едете что ли?
Этот разговор начинал ее раздражать. Ничего себе, подыскали ей какого-то там студента юридического и думают, что дело сделано. А кто бы поинтересовался ее мнением?
Оливия порозовела, аКристина бунтовала, энергично жестикулируя:
– Обалдеть! Мам, вы совсем… Ну, вы даете! Подумать только! Мы в каком веке живем, а? – она перегнулась через подлокотник, подняла упавшую книгу и выразительно помахала ею для демонстрации разницы в эпохах и нравах. – Ведь не станете же вы утверждать, что Гарднеры тоже там что-то себе навыдумывали на эту тему?
Миссис Риверс поджала губы и ничего не ответила на эту тираду.
– Не может быть, – от изумления Кристина даже сбавила тон. – Выходит, так и есть? Что, и они туда же?
Оливия оставила в покое рукава своего тонкого шерстяного платья и зачем-то начала поправлять идеально уложенные волосы, глядя не в лицо дочери, а на ее ноги.
– Мам?
Поняв, что уловка не сработала, миссис Риверс перевела дыхание и предприняла последнюю мирную попытку договориться:
– Кристина, ну пожалуйста, не упрямься, мы вернемся обратно через две недели. Папа завтра же заедет в школу и все уладит, если тебя это так беспокоит. Хочешь, я сама могу поехать с тобой с утра и поговорить с директором. Уверена, мистер Талбот все поймет и пойдет нам навстречу. В конце концов…
– Не нужно. Я сказала, что никуда не поеду. Все! – Металлическим голосом отрезала Кристина.
Ее лицо окаменело, утратив всякое выражение.
– Боже, только не это! – Оливия схватилась за виски.
– Что?
– Я боялась этого больше всего. Вот этого твоего выражения лица! – вмиг забыв о сдержанности, миссис Риверс почти кричала. – Когда у тебя на лице появляется такая маска и голос становится таким… таким…, с тобой совершенно бесполезно спорить, уговаривать, упрашивать. Ты превращаешься в изваяние, и достучаться до тебя просто нельзя.
– Соболезную.
– Что? Господи, как же я не люблю такое твое настроение! Знаешь, в подобных ситуациях у меня возникает ощущение, что мы с тобой поменялись ролями и это не я, а ты ставишь меня на место и отчитываешь за какую-нибудь глупость!
Кристина молча смотрела в потолок, ожидая, когда у матери кончатся слова.
– Давай не будем ссориться по пустякам. Мы едем все вместе, и это вопрос решенный. Думаешь, я не знаю, почему ты отказываешься ехать? Разумеется, дело вовсе не в учебе! Всему виной этот мальчишка, из-за которого ты совсем потеряла голову. Если бы я хоть на минуту допускала мысль, что твое увлечение серьезно, то… Ладно, довольно. Прекрати упрямиться. Я уверена, что ты все объяснишь своему… как его…
Это была ошибка Оливии. Вся последняя тирада, которую не стоило произносить.
Глаза Кристины опасно сузились, она закусила губу от злости, ее ноздри затрепетали, а пальцы сжались в кулаки.
