Кэролайн что-то говорила на ходу, но тут же осеклась, как только вошла, и теперь переводила удивленный взгляд с дочери на помощника Найланда и обратно.
Она остановилась так резко, что Додж практически врезался ей в спину вместе с пакетом с продуктами, который нес впереди себя. Почувствовав разлитое в воздухе напряжение, он тоже вопросительно взглянул сначала на Ская, потом на Берри.
Кэролайн, которая всегда была отличным дипломатом, наконец нашла в себе силы сделать вид, что ничего не заметила, и как ни в чем не бывало произнесла:
— Мы заехали по дороге в супермаркет купить продуктов, чтобы я могла приготовить завтрак. Надеюсь, вы с нами позавтракаете, Скай?
— Благодарю, но у меня нет времени.
Не произнеся больше ни единого слова и не оглянувшись, Скай Найланд прошел мимо них к выходу и исчез за дверью.
Кэролайн и Додж удивленно посмотрели ему вслед, затем снова обернулись к Берри. Даже если бы на лбу у каждого было нарисовано по огромному знаку вопроса, им вряд ли удалось бы показаться более любопытными.
Берри попятилась, явно собираясь бежать внутрь дома.
— Я не голодна, — заявила она.
[14]
ХЬЮСТОН, ТЕХАС, 1978 ГОД
Новость об убийстве охранника во время ограбления банка несколько дней не сходила с первых страниц газет, которые всеми силами старались поддерживать интерес читателей к произошедшему. Жертве было всего двадцать четыре года. И это был типичный случай жестокого, бессмысленного убийства. Парень уже лежал на полу, смертельно раненный, и истекал кровью, но убийца не пожалел времени, чтобы выстрелить ему в голову, прежде чем уйти из банка, неся добычу под мышкой.
Охраннику оставалось всего несколько недель до свадьбы с любимой девушкой, с которой он дружил со школы. Беднягу похоронили в костюме, в котором он должен был вести невесту к алтарю. Несостоявшаяся новобрачная и родители парня были безутешны. Сердце разрывалась у всякого, кто просматривал заснятые на камеру материалы бесед с ними. Бывшие учителя характеризовали убитого как самого блестящего ученика, которого они когда-либо имели честь обучать. Друзья из отряда скаутов рассказывали, как внимательно и заботливо он относился к окружающим. В церкви отслужили по нему службу, с которой никто из огромной толпы собравшихся не ушел с сухими глазами.
Компетентность тех, кто пытался поймать грабителя, который теперь оказался еще и убийцей, ставилась прессой под сомнение, как и деятельность городских чиновников, которые заботились только о том, чтобы избиратели помогли им удержаться в своих креслах. Изо всех сил старались и мелкие провокаторы, из тех, что выползают неизвестно откуда, когда представляется возможность попинать работников полиции. Эти без устали строчили жалобы в полицейское управление Хьюстона.
Из-за негативных отзывов прессы у всех членов спецгруппы было отвратительное настроение. Вместо того чтобы укрепиться в своей решимости поймать негодяя и теснее сомкнуть ряды, они позволили общественному мнению подорвать их доверие друг к другу и сломить их дух. Дружеские отношения трещали по швам. Критика стала злобной, обвиняющей. Все чаще возникали ссоры между отдельными членами группы и между образовавшимися внутри ее командами, между начальством и подчиненными.
Всем теперь хотелось поймать мерзавца с поличным, использовав при этом какой-нибудь сногсшибательный трюк, который заставил бы тех, кто их критиковал, подавиться своими несправедливыми словами. У каждого полицейского был к тому же свой личный план и свои собственные, глубоко уважительные причины стремиться погреться в лучах славы. И ни на одном из уровней не собирались больше мириться с неудачами.
Совещания проходили в такой напряженной обстановке, что Додж начал с удовольствием думать о своих вахтах на шинном заводе. По крайней мере, там можно было отдохнуть от постоянного давления и подловатых, язвительных подколок. Пока он с достаточной регулярностью опорожнял мусорные баки, никто на заводе и не думал демонстрировать ему недовольство.
Но ему по-прежнему требовалось посещать собрания спецгруппы, где царили бессвязные крики и ругань. На последнем собрании Доджу, громко бранясь, напомнил о его задании капитан с раскрасневшейся физиономией, только что вернувшийся из управления после грандиозного разноса.
Он орал, визжал и стучал кулаком по столу, перечисляя все провалившиеся попытки Доджа установить отношения с подружкой Франклина Олбрайта Кристал. И закончил свою тираду прямым распоряжением:
— А теперь возвращайся на этот гребаный завод. Мозоль ей глаза, лезь к ней в трусы — мне все равно, Хэнли, но добудь уже хоть что-нибудь, что дало бы нам основания заняться этим парнем вплотную или вычеркнуть его из нашего списка подозреваемых!
Получив необходимые полномочия, Додж с удвоенной силой стал стремиться к более близкому знакомству с Кристал. И постепенно это стало приносить результат. Он двигался от одной маленькой победы, о которой можно было доложить начальству, к другой.
— Вчера вечером я зашел в бухгалтерию, притворившись, что у меня есть вопросы по поводу налогов, которые с меня удержали, выписывая чек. Если до этого мы с Кристал только обменивались пару раз взглядами, то сейчас удалось поболтать с ней, и теперь она знает, как меня зовут.
— Я так просчитываю время обеденного перерыва, чтобы появляться в столовой одновременно с Кристал. В понедельник у нее не хватило мелочи, и я купил ей пакетик «Фритос» в автомате. Поле пяти минут смущения и трепетания ресницами, в общем, поломавшись как следует, она позволила мне это сделать. Во вторник вернула мне мелочь. Нет, я не пытался к ней пристать. — Додж метнул грозный взгляд в коллегу, который посмел спросить. — Не хочу произвести впечатление волокиты и приставалы, а то ей захочется, завидев меня, бежать в другую сторону. Вот так-то! Но этот тупой вопрос помогает понять, почему с тобой никто не соглашается на свидания.
— Когда Кристал вышла в пять часов на перерыв, я околачивался в коридоре рядом с женским туалетом. Делал вид, что чиню электророзетку. Выходя из туалета, она остановилась поболтать. Спросила, нет ли у меня больше вопросов по чеку. Сказала, что, если появятся, я могу зайти в любой момент в бухгалтерию — она будет рада помочь. Думаю принять приглашение и заглянуть к ней завтра.
— Подружка Кристал, с которой она обычно ходила обедать, ушла в декрет. Ей скоро рожать. Я уселся на ее место за столиком, где они обычно обедали. Кристал не возражала. Попытался завести разговор о личных делах, вспомнив про беременность ее подруги и спросив, есть ли дети у самой Кристал. Она сказала, что нет, но когда-нибудь она хотела бы их завести. Только сначала надо выйти замуж, а это вряд ли случится скоро. На мой вопрос: почему, она ответила, что ее парень не из тех, кто подходит для брака? — впервые упомянула Франклина.
— Сегодня Кристал сказала мне, что Франклин — потрясный парень. Да, он очень хороший. Она особо подчеркнула это. Только иногда на него находит. У него были в прошлом неприятности с законом, поэтому родители Кристал относятся к нему с недоверием и даже сказали дочери, что, пока она с ним встречается, не желают иметь с ней ничего общего. И это разбило ей сердце, потому что Франклина она любит и все такое.
