– Она где-то в районе «Сокола» живет, но мне неизвестен даже номер дома… Хотя ты не расстраивайся! У матери где-то должен храниться адрес Голицыной, она на свою память не надеялась, вот все и записывала… Она с молодости такая была, даже день моего рождения в календаре заранее обводила красным, чтобы не забыть… На полках с книгами поройся, где-нибудь и отыщешь…
Аня коротко кивнула и понеслась к двери.
– Доберешься или мне шофера попросить, чтоб довез? – крикнул ей вслед Эдуард Петрович.
– Нет, я на метро, – выкрикнула она на бегу. – До свидания!
– До свидания, – пробормотал он ей в спину. Когда же она исчезла за дверью, Эдуард нажал кнопку на новом телефоне и велел: – Андрюха, Шурика пригласи ко мне.
Не прошло и двадцати секунд, как Шурик появился пред очами босса.
– Ты старуху Голицыну с кладбища увозил? – поинтересовался Эдуард Петрович, откидываясь на мягкую спинку кресла.
– Я.
– Адрес помнишь?
– Волоколамка, дом с маленькими балкончиками, девятиэтажный, напротив подземного перехода, визуально помню, подъезд два, квартиры не знаю, но старуха говорила, что живет на четвертом этаже.
– Квартиру вычислим с полпинка: самая облезлая дверь – голицынская. – Эдуард Петрович побарабанил пальцами по столу, пожевал нижнюю губу – раздумывал, в итоге принял решение: – Давай-ка отвези меня туда. Только «Линкольн» не бери, лучше что-нибудь поскромнее, «фордик», что ли… И свистни там Тимоху с Панцирем, пусть тоже собираются. Все, через двадцать минут будь готов.
Шурик понимающе кивнул и быстрым шагом вышел из кабинета.
Аня
Адрес старухи Голицыной Аня нашла в ящике кухонного стола. На клетчатом листе, вырванном из школьной тетради, было написано: «Волоколамское шоссе, дом 10, кв. 86 – Вета». Сунув бумажку с адресом в задний карман джинсов, Аня выбежала из квартиры.
Добралась до «Сокола» за сорок пять минут. От метро доехала три остановки на трамвае. Нужный дом нашла сразу. Это было добротное каменное строение в девять этажей, из тех, в которые во времена «развитого социализма» селили военных в чинах и партийцев средней руки. Аня чудом справилась с кодовым замком на двери (на стене были нацарапаны цифры, код оказался верный), вошла в просторный холл. Поднялась на одном из двух лифтов на четвертый этаж.
Дверь квартиры восемьдесят шесть была, не в пример соседним, обшарпанной, хлипкой, с покосившимся номерком, даже коврик на полу поражал ветхостью. Аня аккуратно вытерла о него ноги, надеясь, что он не рассыплется под толстыми подошвами ее ботинок, и позвонила. Раздалась оглушительная птичья трель (в самый раз для глухой старухи, такой звонок не проигнорируешь), но никто не открыл. Подождав минуту, Аня позвонила еще раз.
К ее удивлению, никаких звуков из-за двери не послышалось. Странно… Куда могла податься больная старуха на ночь глядя? В магазин, аптеку? Что-то не верится, что в такую темень и гололед Голицына рискнет выходить из дома…
Аня перестала терзать звонок – постучала. Никакого ответа. Только дверь, на которую она обрушила свой кулак, неожиданно отворилась. Открыто? Открыто, это стало ясно, когда Аня толкнула дверь посильнее и та, повинуясь ее толчку, распахнулась настежь.
Сначала Аня ничего не увидела – в большой прихожей было темно. Но потом, когда глаза немного привыкли к мраку, она разглядела очертания мебели, двери в комнаты, большой мешок на полу, наверное, с картошкой. В квартире пахло любимыми духами Голицыной, а еще какой-то сушеной травой, подгоревшей картошкой, сыростью и… кровью.
Аня медленно подняла руку, щелкнула выключателем. Помещение осветилось тусклым желтым светом. Теперь можно было разглядеть не только очертания, но и сами предметы: шкаф, зеркало, висящий справа от него светильник в форме уличного фонаря, кресло под потертым пледом, оленьи рога над комнатной дверью… Еще стало ясно, что то, что лежит в углу прихожей, не мешок с картошкой, это сама Лизавета Петровна.
Мертвая Лизавета Петровна!
И из ее груди торчит огромная деревянная рукоятка кухонного ножа.
Старуху убили! Зарезали!
Дежавю! Дежавю! Дежавю!
Боже! Еще одна старая женщина убита ножом… Только ее убили не в стиле ретро. Нет, эту зарезали по всем законам жанра экшн. Жестоко, грязно!
Аня с ужасом разглядывала труп несчастной старухи. Он был не таким чистеньким, как бабулин. Тело Голицыной походило на месиво: залитое кровью, израненное, истерзанное – было ясно, что убийца сначала нанес старушке несколько ударов и только потом всадил нож в сердце.
Как, оказывается, одуряюще, отвратительно, мерзко пахнет кровь!
Зажав нос рукой, Аня стала пятиться.
Перешагнув через порог, развернулась, толкнула свободной рукой дверь и, не медля ни секунды, помчалась вниз по лестнице – про лифт она даже не вспомнила.
Выбежала из подъезда. Ничего не видя вокруг, пронеслась по тротуару. Свернула к шоссе. Добежав до подземного перехода, нырнула в него, но не пошла на другую сторону дороги к остановке, а опустилась на грязную ступеньку лестницы – ноги перестали ее держать. Аню трясло, руки были ледяными, как и нос, только слезы оказались горячими, они бежали двумя ручейками по лицу, скатывались на шею и впитывались в пушистую шерсть шарфа.
«За что? – вопрос бился в Аниной голове, как попавшая в паутину муха. – За что убили бедную старуху? И почему именно сегодня?»
Аня уткнула холодный нос в ладони и шмыгнула им. И что ей теперь делать? Звонить в милицию? Да, конечно, поставить в известность стражей правопорядка просто необходимо, но пусть это сделает кто-то другой… Она ни за что не вернется в квартиру, умрет, но не вернется! И показаний давать больше не будет – все равно сказать ей нечего, а менты так просто не отстанут. Прилипнут с вопросами, да еще скажут: «Ты, девонька, слишком часто стала подбрасывать нам трупы убитых старух. Очень это странно!» И будут правы, это чертовски странно, только Аня тут ни при чем…
Что же делать? Боже! Тут Аню осенило. Петр Алексеевич, вот кто ей нужен! Во-первых, он ее адвокат, значит, должен улаживать ее проблемы, во-вторых, он мужчина, а на кого, как не на мужчину, можно положиться в такую трудную минуту, и, в-третьих, он сможет лучше нее объясниться с ментами.
Трясущимися от нетерпения руками Аня достала из кармана сотовый телефон. Немного помудрив с меню, нашла в телефонном справочнике номер адвоката (всего номеров было четыре: домашний, моисеевский, Стасов и операторский, чтобы баланс узнавать), нажала клавишу дозвона. После четвертого гудка ответили:
– Алло.
– Петр Алексеевич! – закричала Аня в трубку. – Вы меня слышите?
– Прекрасно слышу. Кто это?
– Аня Железнова.
– Я слушаю вас, Аня, – приветливо, но немного удивленно проговорил Петр.
