У него отобрали документы, платиновые часы «Ulisse Nardin» редкой модели «Kremlin Set», лично подаренные президентом, крокодиловый ремeнь Hermes и вытащили шнурки из его «Berluti», сделанных в Лондоне на заказ по хранящимся там слепкам его ступней. А главное — конфисковали оба его телефонa «Nokia». Это вызвало у него первый приступ паранойи. Несмотря на внешнюю неприметность, эти, казалось бы, простые модели, вызывающие насмешки приятелей-понтярщиков, любителей золотых «Vertu», имели, на самом деле, колоссальный объем памяти. В памяти этих телефонов содержалась вся его жизнь, все его контакты и нелегальные сделки. И конечно, номера секретных счетов, с кодами и шифрами. Виталий не доверял эту информацию офисным компьютерам и хотел всегда иметь ее при себе. Поэтому он заказал эти, дорогие как самолет, жемчужины электроники. Чтобы взломать все коды этих телефонов понадобится команда программистов высочайшего уровня и как минимум пять дней. Не надо паниковать. Эта дурацкая история не продлится больше суток. Как и положено по французским законам, ему дали поговорить с Де ля Мено. Виталий сдержал слово и ничего не рассказал ему о знакомстве с княжной, несмотря на настойчивость адвоката, которому почему-то не нравилось, как разворачиваются события. Хотя он и обнадежил клиента в том, что проблема скоро разрешится и он сделает все возможное, чтобы Виталия как можно скорее выпустили под залог.
Вот уже два часа олигарх сидел на этом стуле. Голова начала кружиться, а сердце билось быстрее обычного. Похоже, он съел или выпил какую-то гадость. Он начал волноваться, что ничто не движется, кроме этой проклятой секундной стрелки. Инспектор, который вывел его с дискотеки, не сказал ничего путного. Виталий пытался узнать подробности об исчезновении княжны, но ему ничего не удалось услышать от этого дурака, кроме бурчания в желудке. Этот тип смотрел на него своими маленькими глазками, блестящими от алкоголя между двумя жирными складками так, будто хотел свести с ним личные счеты. Виталий ненавидел быть во власти злобы, которую вызывал его успех у других людей. Особенно у иностранцев, ни языка, ни законов которых он не знал. Но ему хотелось, чтобы кто-нибудь, хоть конь в пальто, наконец появился, чтобы ему сообщили, что случилось с Леной. Впервые он беспокоился о судьбе человека, который не являлся членом его семьи. Впервые он молился, чтобы с ней не случилось несчастья. Эта женщина произвела на него необыкновенное впечатление. События этой ночи, такие неожиданные, наполняли его живительной энергией, вновь вызывая эмоции, которые он уже давно не испытывал. Со времен пионерского лагеря «Орленок» и Светланы, девушки с волосами цвета пшеничных полей. Но он ни разу даже не вспомнил о празднике, который должен был отметить сегодня вечером на «Экстази».
Его взгляд на мгновение задержался на горизонтальном зеркале, висевшем на стене напротив, потому что через это зеркало комната просматривалась с внешней стороны. Дверь открылась, и вошел Рюфоль, с аппетитом кусающий отвратительный бутерброд, завернутый в жирную бумагу.
— Хотите? — предложил он, брызгая слюной.
Виталий не смог сдержать волну тошноты, и его вырвало прямо под ноги Рюфолю, который лишь слегка отодвинулся.
По другую сторону зеркала четверо любовались спектаклeм. Один из них старался изо всех сил подавить приступ смеха. Стакан, который он держал в руке, трясся от нервной дрожи, угрожая разлить водку на его костюм «Hugo Boss». Чтобы избежать этой неприятности, Александр его опустошил одним глотком.
«Что с ним? Он болен?» — неожиданно взволновался Александр.
— Он просто переволновался, ничего страшного, генерал, — успокоил его Луи, и добавил, читая недоверие на суровом лице брата Виталия: — Он неожиданно остался без всякой поддержки перед толстым иностранным ментом. Его реакция естественна.
Брат олигарха успокоился:
— И то правда…браво! Прекрасный кастинг. Я знал одного такого мента в Новосибирске. Он шантажировал половину города и закончил с пулей в затылке.
Новый взрыв смеха разрядил обстановку.
По просьбе Рюфоля, по другую сторону зеркала полицейский в униформе подтер с пола остатки олигархической пищи. Как раз перед этим Луи в коридоре ему шепнул, чтобы он не беспокоился о физическом состоянии клиента. И предложил продолжать как ни в чем не бывало. Все-таки полиция, не госпиталь. Рюфоль согласно кивнул и вернулся к пленнику.
Виталий не верил своим ушам. Эта жирная полицейская свинья обвиняла его в исчезновении княжны Елены Оболенской! Он даже не удосужился правильно произнести его фамилию! Что они хотят на него навесить?!
— Вы были последним человеком, которого видели в обществе княжны, — сказал Рюфоль между двумя укусами сандвича.
Сдерживаемый данным словом, Виталий все отрицал, кроме одного. Было бы глупо отрицать факт знакомства, зафиксированный полицейским на месте аварии:
— Первый и последний раз, когда я имел честь лицезреть княжну, мы заполняли… не знаю, как это называется по-французски, ну, в общем, страховой документ, потому что она имела неосторожность наехать на мою машину. В самом разгаре дня. Как видите, господин инспектор, ваши улицы не самые спокойные в мире.
— Капитан, а не инспектор. Я в курсе аварии, жандармы мне переслали ваш «констат». Это называется «констат», «констатитрующий формуляр». Что же касается безопасности наших улиц, то факт вашего присутствия в этих стенах как раз и свидетельствует о том, что мы над этим работаем. К этому и вернемся. Где вы были вчера в 23 часа?
Виталий напрягся, но продолжал придерживаться своей версии.
— С друзьями и членами моей семьи я был на «Экстази», яхте, которую я арендовал для празднования дня рождения.
— Смотрите-ка, как забавно. Ваши «друзья» говорят другое.
— Я действительно отлучался на катере на часок примерно в это время.
— И вы, конечно, просто нарезали круги по воде.
— Но… послушайте, что вы пытаетесь мне пришить?! Вы бы лучше тратили время на поиски мадемуазель Оболенской!
Рюфоль забавлялся, как ребенок. Он держал в своих жирных лапках настоящего миллиардера! Типа, который имел или мог приобрести все, о чем можно только мечтать. И он сидел здесь перед ним и ерзал на грязном стуле. Рюфоль старательно жевал остаток сандвича. Олигарх не спускал с него глаз. В эту игру Франк мог играть бесконечно долго, несмотря на то что сила взгляда русского могла напугать самого смелого. Его предупредили, что можно использовать любые методы, кроме ударов и оскорбленией членов его семьи. Он подождал, прежде чем повысить градус. Наступать нужно постепенно.
— Мы работаем над этим, господин Руманов, работаем. Но, скажите, не вы ли прислали княжне букет роз с запиской? Симпатичный такой букет, у вас неплохой вкус…
Виталий не сдавался.
— Как галантный человек, я счел, что это самое малое, что я могу сделать. Разве вы бы не поступили на моем месте также?
Рюфоль решил стереть с олигархической физиономии этот провоцирующий и наглый взгляд.
