— Есть связь, ваше высокоблагородие! Телеграмму отправил и получил приказ от командующего. Изволите взглянуть?
— Аппарат хорошо работает?
— Так точно, ваше высокоблагородие! Немцы хорошие детали привезли. Аппарат работает.
— Молодец, Мошкин! Благодарю за службу!
— Рад стараться, ваше высокоблагородие!
Взяв бумагу и прочитав, Михаил удивился приказу.
«Вас понял. Оставайтесь поблизости. Макаров».
Стоявшие рядом Кроун и старший офицер с интересом поглядывали на Михаила, и он показал им радиограмму.
— Вот так, господа. Предполагал, что нас после разведки в свободное крейсерство отпустят, ан нет. Что-то беспокойный адмирал снова задумал. И в его спектакле нам тоже какая-то роль отведена. Не думаю, что главная. Но, видать, для чего-то мы все же нужны в этом курятнике под названием Чемульпо…
Между тем день клонился к вечеру. «Косатка» находилась на значительном удалении от берега, и заметить ее было невозможно. За исключением японских дозорных кораблей море было пустынно, что вызывало удивление. Прошло всего два транспорта на вход в порт вскоре после ухода «Косатки», и все. Бронепалубный двухтрубный крейсер, судя по силуэту то ли «Идзуми», то ли «Сума», или однотипный с ним «Акаси», издали не разобрать, слишком далеко от берега не удаляется и патрулирует переменными курсами. Миноносцы и канонерки находятся еще ближе к берегу. Иными словами, «Косатка» в полной мере воспользовалась своим главным преимуществом — скрытностью. И противник остался в полном неведении относительно того, что его система дозоров на подходе к Чемульпо, а также отсутствие минных полей, для русского флота более секретом не являются.
Когда окончательно стемнело, «Косатка» осталась на поверхности. Антенну на всякий случай свернули. А то вдруг придется срочно погружаться. Ходя самым малым ходом разными курсами, чтобы не удаляться от района Чемульпо, Михаил не думал обнаружить здесь цели, заслуживающие внимания. Броненосные крейсера Камимуры вряд ли появятся, а на транспорты лучше не размениваться. Незачем раньше времени открывать свое присутствие. Находясь на мостике и вглядываясь в ночную темень, Михаил анализировал ситуацию. В прошлый раз сухопутная группировка генерала Куроки окончательно закончила высадку в Корее только к концу апреля. Но сейчас прежний график перевозок уже накрылся медным тазом. Скорее всего, японцы не успели перебросить на материк то, что им удалось сделать за это время в прошлый раз. Значит, дела Куроки будут еще хуже, и это радует. Если Макаров решил ударить по Чемульпо, то одновременно надо нанести удар и по Цинампо. Там, кстати, тоже высаживались японские войска. И тогда далеко на юге останутся Фузан и Мозампо. Но если доставлять грузы в них, то их придется тащить по грунтовым дорогам через весь Корейский полуостров. Находящийся же на восточном побережье полуострова, со стороны Японского моря, порт Гензан хоть и гораздо ближе к наступающей армии, но отрезан гористой местностью, что затрудняет доставку грузов еще больше. Возможно, Макаров согласовал действия с Иессеном, командующим владивостокским отрядом крейсеров, об одновременном нанесении удара. Макаров с запада по Чемульпо и Цинампо, а Иессен с востока по Гензану. И тогда положение доблестной армии микадо, «победоносно» прошедшей по Корее, станет и вовсе тоскливым. И чтобы хоть как-то обеспечить доставку грузов, японцам придется формировать конвои под охраной остатков главных сил. Потому что бронепалубные и вспомогательные крейсера не смогут обеспечить защиту конвоя в случае нападения владивостокского отряда или отряда крейсеров артурской эскадры…
— Михаил Рудольфович, а почему мы не прошли дальше по фарватеру? До самого входа в бухту?
Поднявшиеся на мостик Кроун с Колчаком оторвали командира от размышлений.
— В подводном положении наши возможности ограничены, господа. Фарватер между островами довольно узкий и с небольшими глубинами. В этом районе действуют сильные приливно-отливные течения переменных направлений. Иногда они ослабевают, а иногда их скорость доходит в некоторых местах до четырех-пяти узлов. Для нас это очень много. На электродвигателях мы можем дать не более семи узлов в течение часа. Потом аккумуляторные батареи полностью разрядятся. А идти в этом месте днем в надводном положении нельзя, сразу заметят. Можно было бы попробовать пройти в надводном положении ночью, но велик риск напороться на японские миноносцы. Ведь мы не знаем, сколько их находится в Чемульпо. Сейчас шесть ушли и три дежурит у входа. Но, возможно, есть и еще.
— А что мы можем сделать, если Макаров решит ударить по Чемульпо? Не полезем же мы в бухту?
— Нет, конечно. Никакого толку от нас там не будет. Единственное, что мне приходит в голову, это занять позицию мористее Восточного пролива. Если кто-то из японцев умудрится сбежать, то чтобы иметь возможность его перехватить. Через мелководный Западный пролив они вряд ли пойдут, если только во время прилива. Там бар с малыми глубинами. Через пролив Летучей Рыбы, в принципе, тоже теоретически возможно. Но мы можем занять позицию так, чтобы иметь возможность перехватить японцев и в этом случае. Конечно, если они захотят прорываться в сторону Корейского пролива, где мы их будем поджидать.
— А если просто в открытое море, курсом на вест? Сразу, как пройдут пролив Летучей Рыбы и выйдут за острова?
— Тогда мы имеем все шансы их упустить. С нашей подводной скоростью можем просто не успеть перехватить беглецов. Находиться одновременно в двух местах мы не можем. Но, господа, речь может идти только о каком-то японском быстроходном бронепалубном крейсере. Транспорты от Макарова не убегут. Стрелять минами по миноносцам нет смысла. А больше в Чемульпо ничего и не будет.
— Говорите так, будто знаете все замыслы Камимуры, Михаил Рудольфович!
— Не знаю, господа, но это же обычная логика. У Камимуры остался один эскадренный броненосец и пять броненосных крейсеров. Что же он, будет держать их в Чемульпо? Который может стать ловушкой при отсутствии перевеса в силах на море и имеет слабую ремонтную базу? Ведь в случае повреждения какого-либо из крупных кораблей его придется вести на ремонт в Японию. И не факт, что мы позволим это сделать и не приложим все силы, чтобы перехватить и добить подранка. Поэтому самое крупное, на что мы можем здесь рассчитывать, это плавучий антиквариат из третьей эскадры Катаоки. «Ицукусима» с «Хасидате», которые сейчас ушли в сторону Корейского пролива, да древний броненосец «Фусо» семьдесят седьмого года постройки. Не знаю, где он сейчас находится. По крайней мере когда мы видели в прошлый раз эскадру Катаоки на переходе в Чемульпо, «Фусо» в ней не было. Но не факт, что он не подошел позже. Корабли старые и для эскадренного боя малопригодные. Но в качестве кораблей береговой обороны вполне сойдут. А кроме них может быть только разная мелочь и транспорты. Если только японцы не успели прикупить где-то еще по паре броненосцев и броненосных крейсеров, за то время, что мы стояли в Артуре. Но об этом уже было бы известно, такие вещи не скроешь…
Разговор продолжался довольно долго. Находившиеся здесь же, на мостике, вахтенные прапорщик Емельянов и матросы-сигнальщики с интересом слушали, но в разговор не встревали. Ветер к ночи стих, и море несколько успокоилось. Из разговора Михаил понял, что и Кроун, и Колчак очень удивлены его познаниям в военно-морском деле. И еще более удивлены его познаниям в области тактики действий японцев. Для человека, пришедшего из торгового флота, это было довольно странным. Но глупых вопросов не задавали. Очевидно, считали, что человек, создавший «Косатку», способен и не на такое.
