— Смотрите, смотрите, Гонтран, какая чудная картина! — восклицал профессор, наклонившись над бортом воздушного судна и наслаждаясь созерцанием развернувшейся внизу панорамы громадного города. Воздушный корабль, мерно размахивая своими громадными крыльями, летел все быстрее и быстрее. Скоро город Света исчез в туманной дали; внизу потянулись серебряные полосы каналов и обширные поля, покрытые красной растительностью; там и сям виднелись раскиданные среди них городки и селения.
— Удивляюсь я, — заметил Гонтран, — отчего это все каналы здесь двойные?
— Я думаю, потому же, почему у нас на Земле полотно железных дорог делается двойным, — высказал догадку профессор.
Чем более путешественники приближались к континенту, названному Скиапарелли Ливией, тем более попадались признаки оживленной деятельности людей. По каналам быстро двигались вереницы судов. Воздушный корабль наших путников перегоняли целые стаи всевозможных летательных аппаратов.
Наконец, уже под самый вечер, путешественники увидели вдали широкий пролив Ливийского моря и за ним — изрезанную каналами равнину, на которой должен был находиться главный город Ливийской области Аотаа.
Когда аэроплан приблизился к нему, было уже довольно поздно. Однако, несмотря на сумерки, путешественники могли сверху прекрасно разглядеть общую картину города, здания которого по своему стилю удивительно походили на средневековые готические постройки: те же высокие шпили, те же легкие, вытянутые в вышину формы, те же стрельчатые окна, те же остроконечные башни, горделиво поднимающиеся к небу.
Невзирая на позднюю пору, на улицах Аотаа заметно было необычайное оживление. В центре города, городская площадь сплошь была запружена массами народа. Вся эта огромная толпа стояла молча, видимо чего-то ожидая.
— Чего они ждут? — спросил инженера Гонтран. — Уж не известий ли каких-то?
— Не знаю. Надо осведомиться у Аа, — отозвался инженер.
Вместо ответа Аа молча указал на небо. Путешественники взглянули, и тут только заметили угрожающий вид небосклона. Густые свинцовые тучи низко повисли над планетой. Время от времени яркая молния змейкой вилась среди них, и слышался глухой рокот отдаленного грома. В природе царила гробовая тишина, какая бывает обычно перед грозой.
Окинув взглядом эту картину Сломка озабоченно насупился.
— Гм… — пробормотал он сквозь зубы. — Дело скверно.
— А что? — с живостью воскликнул Гонтран.
— Ты видишь, в природе готовится какая-то метеорологическая катастрофа.
— Вот пустяки! Бояться простой грозы!..
— Нет, далеко не пустяки, — отвечал инженер. — Ты не знаешь, какие страшные перевороты происходят в атмосфере Марса.
С этими словами Сломка вступил в оживленный разговор с проводником.
— Да, — обратился он затем к своим спутникам, — мои опасения совершенно справедливы: Аа говорит, что готовятся весьма значительные изменения в атмосфере, которые заставляют опасаться катастрофы. Все марсианские астрономы собрались в этой обсерватории и наблюдают за готовящимся переворотом, а народ ждет, каковы будут результаты их наблюдений.
Аэроплан снизился на плоскую крышу обсерватории, оттуда все спустились внутрь башни и очутились в обширном круглом зале, уставленным по стенам десятками телескопов. Около каждого стояло по наблюдателю. Время от времени они отрывались от наблюдений и передавали друг другу результаты, тотчас же сообщаемые Сломкою своим спутникам.
— Вся атмосфера глубоко сотрясается, — говорил один.
— Льды южного полюса волнуются, — сообщал другой.
— Ужасный циклон образовался в западной части Южного океана и несется прямо на нас, — перебил третий.
— Воды океана поднимаются и начинают заливать континент, — заявлял четвертый.
— Необходимо, предупредить народ, что катастрофа неминуема и послать об этом известие в город Света, — предложил пятый, как оказалось, директор обсерватории.
Услышав о грозящей опасности, толпа наполнявшая площадь, поспешно разлетелась по домам, и вокруг обсерватории, вместо недавнего оживления, воцарилось глубокое безлюдье.
Прошло около получаса в томительном ожидании. Гробовая тишина и густой мрак, господствовавшие в природе, увеличивали ужас ожидания. Наконец, катастрофа разразилась.
Как бы по данному сигналу, тысячи молний вдруг озарили окутанный тьмою город своим ослепительным блеском. В тот же момент загрохотали такие раскаты грома, что, казалось, небо обрушилось на землю. Вторя громам, в воздухе завыл колоссальный ураган, и не дождь уже, а целые водопады хлынули из нависших туч. Никогда наши путешественники не видели ничего подобного на своей родной планете. В довершение ужаса, с юга темной стеной начали надвигаться воды океана, скоро улицы и площади Аотаа, равно и все окрестности на далекое пространство были покрыты бушевавшими волнами, гребни которых отчетливо белели в ночной темноте.
Стоя на платформе башни, путешественники с ужасом созерцали картину переворота.
— Сколько жертв! Сколько несчастий! — воскликнул Сломка, обращаясь к проводнику, с равнодушным лицом смотревшему на окружающий хаос.
— Не беспокойтесь, — отвечал тот на своем лаконическом языке, — мы привыкли к подобным катастрофам и заблаговременно принимаем против них свои меры. Ни одно из зданий, которые вы видите, не построено прямо на почве, все воздвигнуты на особых кессонах, прочно укрепленных якорями. Когда наступает наводнение, вода поднимает кессоны, и наши дома становятся плавучими.
Инженер всмотрелся и действительно увидел, что все здания Аотаа покачиваются из стороны в сторону, подобно плавучим маякам, какие ему не раз приходилось видать на своей родной планете.
— Что теперь происходит с Еленой, как она, наверное, беспокоится о нас? — с тоской повторял Гонтран.
— Меня беспокоит, в безопасности ли она. Мне что-то кажется, что марсиане чересчур уверены в своих постройках, — сомневался Сломка.
И действительно, на этот раз принятые жителями города меры оказались недостаточными. Ураган достиг небывалой силы и сорвал большинство домов с их якорей. Высокие здания начали в беспорядке носиться по волнам, сталкиваясь между собою, опрокидываясь и исчезая в клокочущей бездне. Временами отчаянный крик погибающих заглушал даже рев циклона и громовые раскаты.
Путешественники и сам Аа начали беспокоиться за собственную участь. Но громадное здание обсерватории, выстроенное по всем правилам инженерного искусства, долгое время сопротивлялось бешеным порывам урагана и натиску свирепых валов. Наконец, пришла и его очередь уступить; один за другим, с грохотом, напоминавшим пушечные выстрелы, лопнули все двадцать металлических канатов, удерживавшие обсерваторию на одном месте, и величественная постройка, как легкая щепка, запрыгала по вершинам валов.
— Мы погибли! — вскричали путешественники, ежеминутно ожидая, что вот-вот все здание опрокинется в бездну и исчезнет в ней без следа.
