Блаженный Августин
Из своей квартиры Себастьян позвонил в витарий, убедиться, что бизнес еще на ходу.
– «Флакон Гермеса», – раздался из трубки веселенький голос Черил Вейл.
– Сегодня я уже не приеду, – сказал Себастьян. – А как там остальные, все уже на месте?
– Все, кроме вас, – подтвердила Черил. – Да, мистер Гермес, Боб Линди давно уже хочет с вами поговорить, он хочет подробно вам рассказать, как Библиотека отобрала у него Анарха. Если у вас есть минута времени…
– Я поговорю с ним позднее, – сказал Себастьян. – Это дело как–нибудь подождет. Привет.
Он повесил трубку с жутким ощущением вины.
– Я вот думаю, – начала Лотта, садясь на кушетку напротив, ее лицо светилось возбуждением. – Если уж эти, из Библиотеки, ничего не спустили Джо и даже его убили, так почему они не мстят тебе?
– Я об этом тоже думаю, – сказал Себастьян.
– И еще эти Сыны Могущества. Я боюсь, что…
– Да, – оборвал ее Себастьян.
«Все они, – думал он, – буквально все. Итальянцы, Библиотека, юдиты. Своими действиями я сумел восстановить их всех против себя, всех до единого. Даже полицейских Лос–Анджелеса, они могут подумать, что Джо Тинбейна убил я за то, что он увез мою жену в мотель, вполне очевидный мотив».
– К кому же ты можешь обратиться? – спросила Лотта.
– Ни к кому, – сказал Себастьян; это было жуткое, кошмарное ощущение полной незащищенности. – Ни к кому, кроме тебя, – тут же поправился он.
Ведь Лотту он все–таки вернул. И это большое облегчение.
Большое, но отнюдь не достаточное.
– Может, – говорила Лотта, – нам с тобой нужно спрятаться, ты и я, и никого больше. Уехать в другое место. То, что они сделали с Джо, так и стоит у меня в глазах, этого я никогда не забуду. Я помню их беготню по крыше, а затем лицо с носом, прижатым к оконному стеклу. И ведь у Джо были пистолет и винтовка, и он знал, что они идут, и все бесполезно. Думаю, нам нужно уехать из Лос–Анджелеса, а может, и вообще из Западных Соединенных Штатов. Может быть, даже с Земли.
– Податься на Марс?
– Юдиты там совершенно бессильны, – сказала Лотта. – Там вся власть принадлежит ООН, и поселенческие купола не жалуются. Все и всегда находится под контролем. И они постоянно зазывают добровольцев, по телевизору их рекламу крутят каждый вечер.
– Но оттуда нельзя вернуться, – предупредил Себастьян. – Иммигрировал – и с концами. Тебя об этом предупреждают перед тем, как дать на подпись бумаги. Это билет в один конец.
– Я знаю, но, по крайней мере, так мы останемся живыми. Мы не услышим как–нибудь ночью шорох на крыше или за дверью. Думаю, Себастьян, тебе нужно было все–таки вытащить оттуда Анарха, тогда бы тебе помогали хотя бы юдиты. А теперь…
– Я пытался, – обреченно сказал Себастьян. – Ты же слышала Энн Фишер; про него я не смог договориться. Я взял то, что смог, – взял тебя – и убрался оттуда на хрен. Рэю Робертсу придется это проглотить, иного выхода просто не было.
Но где–то внутри он прекрасно знал, что даже толком и не пытался освободить Анарха. Он думал только о Лотте. Как верно сказал Рэй Робертс, это был почти биологический порыв. Порыв, которого Робертс опасался и который в конце концов, как Робертс и предвидел, заслонил все прочее. Как только Себастьян вошел в Библиотеку, все эти разговоры о «непреходящей исторической ценности» развеялись как пар, как дым от гранаты с ЛСД.
– Я бы правда с радостью отправилась на Марс, – сказала Лотта. – Помнишь, мы с тобой это обсуждали? Говорят, это просто потрясающе… такое странное ощущение огромности космоса, благоговейное осознание того, как это здорово – человек на другой планете. Говорят, головой этого не поймешь, надо самому пережить.
– Единственное, что я могу делать, это искать и вынюхивать.
– Находить мертвецов, которые вот–вот вернутся к жизни?
– Ты же знаешь, что это мой единственный талант, – безнадежно махнул рукой Себастьян. – А что от него толку на Марсе? На Марсе все проверки по эффекту Хобарта дают нулевой результат.
Он не хотел на Марс и по этой, и по другой, родственной, причине. Там он снова начнет стареть, и для него это скоро кончится летальным исходом: в этом направлении его неизбежно ждали болезни и смерть.
«Для Лотты все, конечно, по–другому, – думал он. – У нее будут впереди десятки лет нормальной жизни, значительно больше, чем на Земле. А нужно ли мне так уж бояться, что я вскоре постарею и умру? Я проходил через это однажды, и было не так уж и плохо. В некотором роде это меня могло бы даже обрадовать – великий, бесконечный покой. Никаких тебе тягот, никакого бремени».
– А ведь и правда, – согласилась Лотта. – На Марсе мертвецы не воскресают, я как–то совсем забыла.
– Я мог бы заняться физическим трудом или стать каким–нибудь там клерком, – предложил Себастьян.
– Нет, там же наверняка оценят твои управленческие способности, твой талант организатора. Они наверняка будут тестировать твои профессиональные склонности, так же везде заведено. И тогда они узнают про все твои разнообразные достоинства, понимаешь?
– Ты полна молодого оптимизма, – сказал Себастьян. А я, добавил он про себя, старческого отчаяния. – И вообще подождем что–нибудь решать, пока я не побеседую с Рэем Робертсом. Может, я буду настолько убедителен, что он мне даже поверит. В смысле, – поправился Себастьян, – что заставлю его понять всю безнадежность положения, в котором я находился. И может быть, эти боевики, про которых ты там говорила, может, они сумеют спасти Анарха. В общем–то, задача и вправду скорее для них. Я и об этом напомню.
– Пусть бы тебе повезло, – печально сказала Лотта.
Рэй Робертс позвонил менее чем через час.
– Вижу, вы вернулись. – Он смотрел на Себастьяна с ожиданием, пристально и довольно критически. – Ну и как дела?
– Да не слишком, – осторожно сказал Себастьян; в этой беседе нельзя было сделать ни единой ошибки.
– Так, значит, Анарх, – продолжил Роберте, – так и остался в Библиотеке?
– Я до него добрался, – сказал Себастьян, – но только не смог…
– А как там ваша жена?
От этого голоса на Себастьяна дохнуло могильным холодом.
– Мне удалось ее получить, – сказал он, едва ли не извиняясь. – Они – начальство Библиотеки – решили ее освободить. Я не просил их об этом, идея была полностью их.
– Детант
[36]
, – сказал Рэй Роберте. – Вы получили Лотту в обмен на то, что покинули Библиотеку, все произошло в довольно дружеской манере.
– Нет.
