— А поселенцы будут знать, что их соседи симулякры? — спросил я.
— Естественно, — уверенно заявил Барроуз.
— И вы не собираетесь вводить их в заблуждение?
— Черт! Конечно, нет, — возмутился Дэйв Бланк. — Это было бы мошенничеством.
Мы переглянулись с моим партнером.
Вам лучше сделать вот что, — сказал я. — Дать им имена и фамилии. Старые добрые американские имена. Семейство Эд вардсов: Билл и Мэри Эдварде, а также их семилетний сынишка Том. Они переезжают на Луну, они не боятся холода, разреженной атмосферы и необжитой местности.
Барроуз глядел на меня во все глаза.
— А затем, по мере того, как все больше людей будет покупаться на вашу удочку, вы начнете потихоньку выпихивать симулякров из этого дела. Милые Эдвардсы, Джонсы и все остальные — они будут продавать свои дома и съезжать. Пока, в конце концов, все типовые города на Луне не окажутся заселенными настоящими, земными людьми. И никто ничего не узнает.
— Не думаю, что это пройдет, — покачал головой Мори. — У кого–нибудь из землян может завязаться романчик, скажем, с миссис Эдварде, и правда выплывет наружу. Вы же знаете, какова жизнь в этих маленьких городках.
Тут очнулся Дэйв Бланк. Он возбужденно хихикнул:
— Отличная идея!
— Я думаю, это сработает, — веско объявил Барроуз.
— Еще бы вам так не думать, — огрызнулся Мори, — ведь вы же владелец участков там, на небе. И люди, которые не желают эмигрировать… а я думаю, они постоянно ропщут, и удерживают их единственно суровые законы.
— Закон суров, но… — самодовольно усмехнулся Барроуз. — Впрочем, давайте смотреть на вещи реально. Если бы вы хоть однажды увидели этот мир, там наверху… Ну, скажем так: для большинства людей хватает и десяти минут. Я лично разок побывал там и больше не хочу.
— Похвальная откровенность, мистер Барроуз, — сказал я.
— Мне известно, — продолжал Барроуз, — что получены неплохие результаты при использовании правительственных симулякров в исследовании лунной поверхности. У вас есть улучшенная модификация этих симулякров, и я знаю, каким образом вы ее получили. Так вот, мне надо, чтобы вы произвели еще одну модификацию, теперь уже в соответствии с моей концепцией. Остальные предложения не обсуждаются. Я убежден, что ваши симулякры не представляют экономической ценности нигде, кроме одной–единственной области — освоение и обживание планет. Ваша идея с Гражданской войной — просто пустая, глупая мечта. Я согласен заключить с вами договор только в одном вышеназванном аспекте. И желательно, письменно.
Он посмотрел на своего адвоката, и тот подтвердил его позицию непреклонным кивком.
Я глядел на Барроуза, не веря своим глазам. Неужели все это всерьез? Использовать симулякров в качестве лунных поселен цев, чтоб создать иллюзию процветания? Семейство симулякров: мама, папа и ребенок сидят в своей маленькой гостиной, поедают фальшивые обеды, принимают фальшивые ванны… ужасно! Таким вот образом этот человек разрешает свои финансовые проблемы. Возникает вопрос, а хочу ли я связать свою жизнь, свое счастье с ним? Хотим ли мы все этого?
Мори сидел с несчастным видом, попыхивая сигарой, несомненно, он думал о том же.
Но, с другой стороны, я мог понять и позицию Барроуза. Он вынужден был расписывать людям прелести жизни на Луне, ведь у него в этом деле был свой экономический интерес. И не исключено, что цель действительно оправдывает средства. Человечество должно победить свой страх, свою щепетильность и выйти в чуждое для него пространство, наконец–то выйти! А то, что предлагал Барроуз, могло помочь ему в этом. Так сказать, поддержка и единение. Тепло и огромные воздушные пузыри, защищающие будущие города… нет, жить на Луне не так уж плохо, с физической точки зрения. Другое дело, что психологически трудно выносить жизнь в подобном месте. Ничего не растет, не бегает… все застыло в своей неизменности. А тут — сверкающий домик по соседству, люди сидят за обеденным столом, смеются, болтают. И Барроуз мог обеспечить все это, так же, как воду, воздух, тепло и дома.
Надо отдать должное этому человеку. У его затеи, с моей точки зрения, было только одно уязвимое место: необходимость хранить все в секрете. Если же, против ожидания, тайное станет явным, Барроуза ждет финансовый крах. Не исключалось даже судебное преследование и тюрьма.
Интересно, сколько же таких подделок таилось в империи Барроуза? Пустышек, прикрытых блестящей видимостью…
Мне удалось перевести разговор на текущие проблемы, связанные с их возвращением в Сиэтл. Я посоветовал Барроузу заказать комнаты в ближайшем мотеле с тем, чтобы отложить отъезд до утра.
Эта передышка позволила мне самому сделать один очень важный звонок. Уединившись, я телефонировал своему отцу в Бойсе.
— Папа, он втягивает нас в историю, чреватую серьезными последствиями, — сказал я ему. — Мы теряем почву под ногами и просто не знаем, что делать. Этот человек неуправляем.
Очевидно, я вытащил отца из постели. Казалось, он не вполне понимает, о чем идет речь.
— Этот Барроуз, он еще там? — спросил он.
— Да. И, поверь, у него блестящий ум. Он, например, вступил в дискуссию с Линкольном и считает себя победителем. Может, это и так. Он цитировал Спинозу, о том, что животные — это просто умные механизма, а не живые существа. Да нет, не Барроуз — Линкольн. Спиноза действительно так утверждал?
— Увы, да.
— Когда ты сможешь приехать?
— Только не сегодня, — ответил отец.
— Ну, тогда завтра. Они остаются на ночь. Сейчас мы прервемся и закончим переговоры утром. Папа, ты со своим мягким человеческим подходом просто необходим здесь. Иначе мы не сможем вывести его на чистую воду.
Я повесил трубку и вернулся к остальным. Все пятеро — шестеро, если считать симулякра — беседовали в главном офисе.
— Мы собираемся выйти и пропустить по стаканчику перед сном, — сообщил мне Барроуз. — Присоединяйтесь к нам.
Затем он повернулся в сторону симулякра:
— Мне бы хотелось, чтоб вы тоже пошли с нами.
Мысленно я взвыл. Но отказаться не смог.
Вскоре мы сидели в баре, и бармен смешивал наши коктейли. Линкольн молчал, но Барроуз заказал ему «Тома Коллинза» и теперь передал готовый напиток.
— Ваше здоровье, — произнес Дэйв Бланк, поднимая свой стакан с виски и обращаясь к симулякру.
— Вообще–то, я редко пью, — сказал симулякр своим странным пронзительным голосом, — хоть и не являюсь трезвенником.
Он с сомнением исследовал содержимое стакана и прихлебнул.
— Вам, ребята, следовало получше обдумать свою позицию, — заявил Барроуз, — но, боюсь, вы уже опоздали. Я хочу сказать, что сколь бы ни была интересна эта ваша игрушка в натуральную величину с экономической точки зрения, моя идея освоения космического пространства тоже важна. Может, важнее всего на свете. Так что одно уравновешивает другое. Вы согласны со мной?
