Предпоследний этап стажировки пришелся на хапторов и стоил ему года жизни. Хапторы считались гуманоидами, но их внешний облик был далек от идеала красоты: заостренные уши, глаза с вертикальным зрачком, лысый шишковатый череп, огромная пасть с клыками и шея что бревно. Среди этих высоких мощных чужаков Тревельян ощущал себя карликом, о чем ему не давали позабыть, как бы случайно подталкивая, пихая, наступая на ногу, тыкая пальцем или локтем под ребра. Все это сопровождалось гнусными ухмылками и ухающим хохотом. Хотя хапторы проиграли Пятилетнюю войну и были вынуждены сотрудничать с Федерацией, это не сказалось на их эгоцентризме и врожденной агрессивности: себя они полагали великими воинами, а прочие расы – мразью. Исключением являлись лишь лоона эо, снабжавшие хапторов установками для планетарных работ.
К лоона эо – а точнее, к сервам – Ивар и перебрался после десятидневных мучений. К счастью, кости ему не сломали и не отшибли почки, а синяки и ссадины были не в счет – под действием медицинского импланта они исчезали за пару часов.
Приблизившись к Первому Куполу, Тревельян встал перед входной мембраной, глядя в темный зрачок видеокамеры. За прозрачной стенкой виднелся кустарник с мелкими золотистыми листьями и цветами всех оттенков радуги, от синего до алого; заросли были такими плотными, что взгляд тонул в них как в темноте пещеры. Голография, подумалось ему. Для реальности это выглядело слишком красивым.
Система идентификации опознала Ивара, мембрана растаяла, и он вдохнул аромат свежей зелени. Кустарник не был миражом. Его стебли изогнулись, освобождая проход, нежные запахи окутали Тревельяна; он вступил в золотисто-зеленый тоннель, сделал дюжину шагов и замер в изумлении. За поясом растений лежала просторная площадка, обставленная в стиле далекой древности: мягкие диваны и кресла, обтянутые шелком, бюро с гнутыми ножками, круглые столы из ореха, часы с сияющим бронзовым маятником, мраморный камин, вазы севрского фарфора и парящие в воздухе хрустальные люстры. Ошеломленный, Ивар коснулся ближайшего кресла – его резная спинка тоже не являлась иллюзией, а была твердой и восхитительно гладкой.
– Зал для дипломатических приемов, – раздалось за его спиной. Он резко повернулся.
Перед ним стоял серв, самый совершенный биоробот во Вселенной. Он был почти неотличим от человека, хрупкого и невысокого – сервов изготовляли по образу и подобию тех существ, с которыми им предстояло контактировать. Это создание в безукоризненном темном фраке словно сошло со старинной гравюры: дипломат, каким его представляли в прошлых веках, в девятнадцатом или двадцатом столетии. Но человеком он не являлся, хотя обладал интеллектом много выше границы Тьюринга.
– Рад заглянуть в твои глаза, – произнес серв традиционную формулу приветствия. – Я исполняю обязанности Второго Регистратора.
Это была высокая честь – Ивара, юного курсанта, встречало второе лицо в Куполе лоона эо. Он протянул руку, ощутил пожатие сухих прохладных пальцев и пробормотал:
– Я тоже рад. Меня зовут Ивар Тревельян. Скажи, Регистратор, эта обстановка, камин, часы и люстры – все это сделано недавно? На Земле или в ваших астроидах?
– Второй Регистратор, – поправил серв. – Эти предметы сделаны вашими мастерами, но не в последние века. Здесь все подлинное: диваны бидермейер, комоды и бюро ампир, столы и кресла чиппендейл. Все это приобретено в тот год, когда мы поселились в Куполе.
Приличный срок, – подумал Тревельян; сервы переехали с Плутона на Луну в давние времена, еще в конце двадцать второго столетия. Его удивление прошло – он вспомнил, что лоона эо большие ценители искусства и платят за приглянувшийся товар с царской щедростью. По слухам, в их астроидах хранились шедевры и редкости с сотен обитаемых планет, начиная с погребальных сосудов кни’лина и кончая колоссальными абстрактными полотнами, изделием айхов.
Серв глядел на него. Его зрачки были синими, как море в теплый полдень, шевелюра цвета бронзы лежала волосок к волоску.
– Чем ты занимался в других Куполах, Ивар Тревельян? – спросил Второй Регистратор на мелодичном языке лоона эо. – Например, у хапторов?
– Переводил дипломатический документ, – произнес Тревельян, потирая еще не рассосавшийся синяк на боку. – Ноту с протестом по поводу маневров Звездного Флота в районе системы Ригеля. Это…
– Я знаю, – мягко вымолвил Регистратор. – Триста тридцать парсек, голубой гигант, радиус в тридцать шесть раз больше, чем у вашего Солнца. Хапторы очень недовольны?
– Да.
– Что еще ты делал?
Перечислив свои обязанности у лльяно, дроми, кни’лина и терукси, Ивар с облегчением вздохнул. Все плохое и хорошее было уже позади, стажировка подошла к концу, и последние восемь дней обещали стать самыми приятными. Этот золотой кустарник с яркими цветами… эти прекрасные изделия древних мастеров… этот чарующий аромат… От него слегка кружилась голова.
– Чем ты желаешь заняться в нашем Куполе? – поинтересовался серв.
Этот вопрос Ивар обдумал заранее и потому ответил без колебаний:
– Запретными Товарами. Их ассортиментом, воздействием на человека и… хмм… причинами, по которым наложен запрет.
– Ты говоришь о гипноглифах?
– Не только. Статуэтки, Зеркала Преображений, эрца и прочие медикаменты. Еще покрывала, живые коврики и те музыкальные шары… Как вы их называете?
– Коум, – сказал Второй Регистратор, – мы называем их коум. – Он поднял взгляд к потолку. За гранью Купола сияло бирюзой искусственное небо с белыми перьями облаков, наплывавших со стороны кратера. Серв совсем по-человечески покачал головой. – Твое желание кажется мне странным, Ивар Тревельян. Другие стажеры этой темы не касались.
– Меня влечет запретное.
– Ну что ж… Вы, гуманоиды, неравнодушны к тайнам и секретам, особенно чужим… Случается, вы сами их изобретаете. – На лице серва мелькнуло что-то похожее на улыбку. – Ты хочешь изучать Запретные Товары? Изучай! Только в пределах допустимого. Напоминаю, что, пока ты в Куполе, на нас лежит ответственность за твое здоровье.
Апартаменты, в которых поселили Тревельяна, были удобными и просторными, пища – отменной, воздух – душистым и сладким, точно в преддверии райского сада. Он мог бродить по всем шестнадцати ярусам подземной башни, включавшей, как и другие Купола, сотни залов, кабинетов, складов и технических отсеков, так что обойти их за восемь дней казалось невозможным. Разумеется, сервы не ели, не пили и не нуждались в сне, но то была скрытая часть их жизни, которая не выставлялась напоказ; на многочисленных раутах, встречах и переговорах они вели себя как люди. В их складах хранилось все, что требовал дипломатический протокол: вина и фрукты, одежда и мебель, посуда, украшения и образцы товаров, включая сувениры и подарки. Штат миссии состоял из сорока послов-Регистраторов, нескольких десятков слуг и двухсот работников, лишенных индивидуального обличья и меньше походивших на людей, чем дипломаты и слуги. С работниками Ивар почти не сталкивался – они обладали полезным свойством не мозолить глаза и появляться лишь в случае необходимости. О его повседневных нуждах заботились слуги, а руководство учебным процессом было возложено на Тридцатого Регистратора, который в местной табели о рангах являлся помощником атташе по культуре.
