Глава одиннадцатая
«Ху из «половцы?»
Присмотрев местечко поспокойнее, заросшее со всех сторон леском, направил туда свою ладью черниговский воевода. Вслед за ним и остальные суда, где Еремей с Кузьмой командовали, к берегу пристали. Пока вокруг тихо было.
Быстро темнело. Лагерь Путята велел разбить в глубине побережья, ладьи все на песок вытащив. Охрану поставили крепкую вокруг, мышь не прошмыгнет. Перекусили на скоро, да улеглись спать. Решил воевода на рассвете выступать дальше. Хотя на чем выступать, новоявленный черниговский купец Григорий Забубенный так и не узнал. Уморился он за последний день плавания, а потому заснул мертвецким сном, положив шапку под голову, да укрывшись воинской накидкой.
Наутро, едва открыв свои заспанные глазы, вчерашний мореход не узнал лагеря. Ладьи исчезли из поля зрения, как потом выяснилось, их вкопали в землю, да прикрыли ветками, чтоб в глаза не бросались. Пяток людишек из отроков Еремея оставили охранять суда до времени. А на берегу уже стоял новый караван, — купеческий, из пяти возов. Появившихся из ниоткуда, но уже груженых экспроприированным добром, да оружием с припасами в кадушках и бочонках. По бокам его выстроились конные ратники-охранники, предтечи будущих секьюрити-мотоциклистов. Сам воевода, а нынче согласно легенде, главный секьюрити братьев купцов Путята, уже сидел в седле, наблюдая за погрузкой добра, да изредка покрикивая на ратников, что работали сейчас как обычные грузчики.
— Вставай, купец, — приветствовал он пробудившегося механика-чародея, — а то всю торговлю проспишь. Пора в дорогу выступать.
— Пора, — кивнул Григорий. Откуда появились возы, он даже спрашивать не стал. Путята отлично справлялся с ролью снабженца-прапорщика.
Забубенный сходил к воде, умылся днепровской водой, наскоро перекусил холодной зайчатиной. За это время погрузка товара была закончена. Осмотрев готовый к отправке транспорт, Григорий поинтересовался у Путяты, куда ему садиться.
— Садись в средний воз, там седушки мягче и места поболе. «Брат» твой скоро поспеет.
Не успел Забубенный взобраться в телегу с деревянными лавками, едва обернутыми какой-то шкуркой, как, словно в ответ на сообщение воеводы, продираясь сквозь прибрежные кусты, прискакал к стойбищу отряд из пяти ратников, во главе с Курей, одетым пока по старому — ратником. Нашептал что-то воеводе на ухо командир разведчиков. Спешился, коня с оружьем отдал отроку, а сам в телегу влез и сел рядом с Григорием.
— Здорово, брат-купец, — довольно ухмыльнулся Куря, словно предвкушая куражное дело в скором времени. Скинул с себя воинские одежды Куря и скоро засверкал красным кафтаном. Забубенный же давно отсвечивал всеми цветами радуги.
— Ну, братцы, — подытожил воевода зычным голосом, обращаясь ко всем своим воякам, — более мы пока не ратники черниговские, а охрана двух братьев-купцов из нашего города, что свои товары везут далеко в степь, на берега Дона, в половецкие вежи. Ничего более знать вам не надобно. А ежели съездим в даль эту успешно мы, будет всем награда от князя нашего великая, ибо дело делаем нужное. Ну, с Богом, тронулись.
Сказав это, повернул коня воевода и направил его по тропинке в сторону встающего солнца. Первые лучи светила, меж тем, окрасили багрянцем верхушки деревьев. Засвистели бичи погонщиков, приложив тягловых лошаденок по широким спинам. Караван со скрипом тронулся с места в степи незнаемые, коих пока и не видно было из-за прибрежного леса.
Тропинка чуть в гору пошла, и скоро купеческий караван поднялся на открытое место. Увидали там ратники дорогу, что вела вдоль берега, петляя, да забирала направо, меж холмов и деревеньки, в сторону степей незнаемых. Туда и двинулись.
Солнце поднималось на небосвод, раскаляя брони воинов, купеческие кафтаны, да добро на возах. Скрипели несмазанные колеса. Сверкали меха соболиные под южным солнцем, светились самотканые платки белизной с узорами, обувка дорогой выделки глаз привлекала, да плетеные корзинки с посудой побрякивали. А Забубенный ощущал себя недобитым Нэпманом.
Повозка, раздобытая оборотистыми воеводой, оказалась довольно широкой. Сидеть им втроем с «братом» и здоровенным возницей, которым оказался лысый пират Христич, было вполне вольготно. Да еще и товара помещалось немало. Правда подвеска на взгляд продвинутого механика-новатора была явно жестковата, пассажиров нещадно трясло на ухабах проселочной дороги, которая то и дело, вообще пропадала в траве. Хотя Христича это, похоже, не волновало. Он вел телегу вперед и без дороги как ладью, словно по компасу. Колеса у телеги, меж тем, были не совсем круглые, а подшипники явно не смазывались с самого первого дня производства этого незатейливого транспортного средства. «Не «Мерседес», конечно, но жить можно, — успокаивал себя каждый раз Забубенный, подпрыгивая на ухабах и больно ударяясь о жесткий бортик телеги, — все не пешком ноги стаптывать».
Двигаясь так с самого рассвета без приключений, оставив далеко позади себя Днепр, где-то к полудню «купцы» остановились на трапезу. Пейзаж вокруг путешественников пока не сильно изменился. Это была еще не степь, с ее бескрайними просторами, а холмистое редколесье, вполне родное для русского глаза. Организовать первый пикник у обочины решили в тени небольшой рощицы, сквозь которую проходила дорога.
Развели костер, зажарили припасенного мяса, ибо не охотились пока, хотя живности шныряло вокруг предостаточно. Забубенный за время пути лично увидел с десяток зайцев. А уж про всяких уток-куропаток и говорить не приходилось. Были они здесь еще совсем не пуганные, не знакомые с автоматическим оружием и оптическим прицелом. Просто рай для высокотехнологичного охотника из будущего. Григорий с интересом отведал мяса неизвестного ему зверя, завяленного непонятным способом, и выпил медовухи. На душе полегчало. Жизнь у купцов пока шла по плану. Все спорилось. Ехали, пили-ели. Врагов пока не встречали.
После трапезы, расставив охрану, по русскому обычаю покемарили немного развалившись, кто на возах, а кто прямо на траве. Ну, а как южное солнце стало клониться к горизонту, вновь по возам расселись, да двинулись в путь. Путята с Данилой впереди ехали, за дорогой присматривая, не появится ли вдали пыльное облако, за которым и неизвестные всадники появиться могут. Ратники Данилы караван с боков обороняли, на всякий случай. Еремей же с Кузьмой позади каравана обретались со своим отрядом.
Ну, а сытому да пьяному купцу хорошо живется, и на разговор тянет. Потому, насмотревшись на окрестные пейзажи и блестящий затылок Христича, который, судя по всему, не признавал никаких головных уборов ни зимой, ни летом, Забубенный стал приставать с расспросами к «брату» — купцу. Кто, мол, такие эти половцы, на кого похожи, чем живут, что делают. Мол, сам он, не местный и ничего про них не знает, а для дела разведчика надобно быть подкованным по сему вопросу.
Подивился Куря такой серости «брата» своего. Как же это можно, на Руси жить, хоть и не в Чернигове, а ничего не слыхать про половцев с коими до недавних пор почитай полторы сотни лет война была бесконечная. Да про них все знают, от старых стариков до детей малых, коими раньше их и пугали.
