Куря, как выяснилось, и не собирался начинать переговоры. Отдав приказ, он поскакал вперед, выхватив на скаку меч. Остальные ратники, опустив копья, ринулись на монголов. Словно гигантский еж, огненно алая лава русичей покатилась с холма вниз на встречу темно коричневой лаве монголов. Командир монголов, видно, не ожидавший здесь повстречать противника, тем не менее, был вынужден развернуть свой отряд в боевой порядок. «Баста, карапузики, — думал Забубенный, выхватывая меч и устремляясь за братом купцом, — кончилися танцы».
На первый взгляд количество воинов в обеих ратях было почти одинаковым. Подробнее Забубенный рассмотреть не успел. Значит, все будет зависеть от веры, силы и удачи.
Ощетинившиеся длинными копьями ряды монгольских воинов приближались. Расстояние между ратями стремительно сокращалось. Григорий, скакавший сразу за братом-купцом, уже видел смуглые монгольские лица, сверкавшие злобными глазками из под шлемов, на островерхих кончиках которых развевались разноцветные флажки-плюмажи. Еще секунда, и первые ряды сшиблись на всем скаку. Без криков. В полной тишине. Только под стук копыт. С чавканьем вонзались копья, пробивая доспехи насквозь. Со стонами валились мертвые люди под копыта коней.
Скакавший впереди Куря, пригнулся к шее своего скакуна, нырнул под копье монгольского всадника, и на ходу сбоку рубанул его по голове мечом. Удар был силен и точен. Расколотый шлем скатился с головы. Кровь брызнула во все стороны. Раскинув руки, мертвый монгол рухнул на землю. Сам Григорий едва успел подставить щит под направленное в него острие, это и спасло ему жизнь. Скользнув по щиту, копье прошло мимо. А механик проскочил вперед, разойдясь с нападавшим монголом, и даже не успев нанести ответный удар. Хорошо хоть, не выронил оружия. И бешено озираясь по сторонам, вдруг понял, что впереди монголов больше нет.
Удача немного изменила русским. В начале сражения монголы пошли на хитрость: приближаясь, их порядки расступились, ослабив свой центр, так что ударный клин русских просто снес пару рядов монгольских копейщиков и снова вырвался в чистое поле. Но зато встречный удар монголов был страшен. Они смяли, навалившись своей массой русские фланги, заставив основные силы черниговцев сжаться внутрь и смешать ряды.
Однако, русичам было не привыкать биться в тесноте. Первая сшибка и копейный удар стоил монголам почти четверти отряда, но русичей погибло больше. Оказавшись в котле и потеряв скорость, ратники жестоко сопротивлялись, умело орудовали копьями, разя противника. Отбивая мощные удары, они сами вгоняли острия длинных копий в бока монгольских багатуров и поражая шеи, прикрытые легкими кольчужными навесами. А, когда места для маневра совсем не осталось, побросали ненужные обломки и взялись за мечи. И тогда началась мясорубка.
Увидев, что его провели, Куря собрал из оставшихся рядом людей сотню копейщиков и, развернувшись, нанес ответный удар в тыл правого фланга монголов. Заставив их биться на два фронта. Этим ударом он уничтожил человек пятьдесят из напавшего на него отряда. Но и своих потеряло столько же. Битва была жестокой и быстрой. Ряды воинов таяли на глазах с обеих сторон, но никто и не думал отступать.
Оказавшись в самой гуще схватки, Забубенный понял, что надо сражаться. Все, — пан или пропал. Никто не пощадит и не сделает скидки на отсутствие боевого опыта. Все эти трусливые мысли пронеслись в голове механика с быстротой молнии, за мгновение. А вслед за этим, Забубенный увидел скакавшего прямо на него здоровенного монгольского багатура с копьем наперевес. Бросил быстрый взгляд по сторонам: все вокруг бились жестоко, кто на мечах, кто на копьях. Звенело и трещало, ломаясь на куски, оружие. То и дело слышались стоны. Мертвые сыпались на землю. Но, никто кроме этого всадника на него не смотрел. Зато он скакал прямиком к механику, желая насадить его на вертел, словно кабана. Он явно не узнал Кара-чулмуса в одежде русского ратника.
Григорий повернул коня и поскакал навстречу монголу. Поднял повыше подаренный Курей щит, прикрыв плечо и бок. Изготовился принять удар и сжал покрепче меч, ибо копья у него не было. Не выдали. И на всем скаку схлестнулся с багатуром.
Удар монгольского копья был мощным. Острие скользнуло по верхнему краю круглого щита и звонко ударило в шлем. У Григория от удара зазвенело в ушах, словно где-то рядом со всего маху стукнули в колокол. Он выпустил поводья, вылетел из седла и рухнул под копыта лошади, потеряв сознание. Шлем спас ему жизнь, но подцепленный копьем монгольского воина слетел с головы. Русые волосы механика, основательно отросшие за время похода в великую степь, теперь свободно развивались по ветру.
Странный звуки Григорий слышал отовсюду, выныривая на поверхность сознания. А когда открыл глаза, то удивлению его не было предела. Это не «дежа вю» еще раз, это было уже, черт знает что. Издевательство какое-то. Вокруг него возвышались монгольские юрты, ржали кони степняков, а прямо над ним с хитрой ухмылкой, поглаживая свою бородку стоял Субурхан.
— Вставай Кара-чулмус, — проговорил он ласково, — не дело валяться на земле такому важному духу, как ты.
Забубенный рывком сел. Колокол в голове еще гудел, хотя и меньше, чем в момент его первого появления здесь. А то, что он опять в том самом месте, Забубенный даже не сомневался. Судьба смеялась над ним.
— Во что это ты одет? — продолжал издеваться Субурхан, протянув руку и подцепив пальцем одно из звеньев кольчуги, в которую был затянут Григорий, — ты стал воином? Тобчи видел тебя среди наступавших русичей.
Забубенный молчал. Чары из будущего теперь не помогут. Ни фонарик, ни рация, ни греческий язык. Это ясно. Но помирать все равно не хотелось.
— Я на разведку ходил, — неубедительно соврал Григорий и встал, — узнать, что к чему.
В грудь ему тут же уперлись три копья. Субурхан взмахом руки велел убрать их, дав понять всем, что этот дух больше не опасен. Больше всего Кара-чулмус походил сейчас на пленного русского витязя без оружия. А пленных монголы не боялись. Да и не пленных тоже.
— Я посылал тебя в разведку? — удивился Субурхан и сам ответил, — я тебя посылал на Днепр вместе с Буратаем. Это я помню. А что к чему я и сам знаю. Боюсь, Кара-чулмус, на этот раз духу придется испариться. Не пойму, зачем я держал тебя при себе так долго.
И отвернулся, медленно удаляясь в сторону своей командирской юрты. Григорий понял, что его казнят прямо сейчас, не откладывая. Возможно, без пафоса, простым ударом копья.
— Я словно заветное знаю! — крикнул ему в след Забубенный. Субурхан не среагировал. И вдруг механика осенило, — Я научу монголов летать!
Предводитель экспедиционного корпуса остановился и, помедлив, обернулся.
— Что ты сказал?
— Я дам вам новое оружие, какого еще никто не видел! — продолжал развивать успех механик, который очень хотел жить.
— Ты умеешь летать? — недоверчиво переспросил Субурхан, — или лжешь, чтобы спасти свою шкуру?
— Умею, — кивнул Забубенный, — только мне для этого кое-что нужно.
