Глава первая
Два приказа
Уже прошло почти полдня, как они миновали Навпакт по правому борту, а по левому тянулся холмистый берег Ахайи, переходящий невдалеке от побережья в настоящие горы. Над вершинами гор висели кучевые облака. Это было самое узкое место пролива между берегами Пелопоннеса и Средней Греции. Здесь они подходили друг к другу так близко, что можно было рассмотреть даже небольшие поселения. В хорошую погоду, разумеется, а она едва успела установиться.
Впечатления от вчерашнего шторма еще не улеглись в душе Тараса. Однако не о своей жизни волновался молодой спартанец и даже не о том, что мог и не вернуться домой, отправившись вместо этого на корм рыбам по воле Посейдона. Больше всего Гисандр переживал насчет груза, которым был заполнен трюм его судна, продвигавшегося вперед благодаря ритмичным взмахам весел. Но Посейдон пощадил их. Все обошлось. Пока.
— Скоро должны показаться Патры, — проговорил Клеандр, который неотрывно всматривался в проплывавшие мимо берега Ахайи.
По его тону нельзя было понять, задумал ли пифий царя Леонида сделать здесь остановку. И хотя плавание предстояло довольно долгое, до восточного берега самой Спарты, запасов у них еще было предостаточно, а корабль не слишком сильно пострадал во вчерашнем шторме. Так, унесло пару весел, да обломало на корме часть заграждений. На ход это не повлияло, а больших пробоин, к счастью, не имелось. В целом бирема — так Тарас по привычке называл свое судно — была в полном порядке. Надежный боевой корабль с двумя рядами весел, хотя и без тарана.
Это было судно, на котором он уже однажды совершал плавание по тем же самым водам. Правда, в прошлый раз так и не добрался до места назначения. Помешали события, из-за которых пришлось вернуться в лагерь царя у самых Дельф. И вот теперь путешествие в Спарту начиналось опять.
Гисандр со своими верными людьми из отряда «спецназначения» также ночью тайно покинул Дельфы и, ведомый Клеандром, на рассвете следующего дня прибыл в портовый городок Кирру. Однако на этот раз Тарасу было приказано доставить туда целый конвой из трех телег. На каждой из них, под накидками из грубой кожи, покоилось по массивному ящику, содержание которых Гисандру было неизвестно. Хотя догадки, конечно, были.
Стража фокидян, разбуженная на рассвете, благосклонно отнеслась к прибывшим спартанцам, особенно после того как Клеандр немного облегчил свой кошелек. Единственным, кто вызвал у них подозрения, почему-то был врачеватель Темпей. Но и тут они ограничились лишь строгими взглядами, оставив в покое его потрепанную жизнью фигуру. Погрузив ящики на корабль, посланцы царя Леонида немедленно отплыли, оставив позади просыпавшийся портовый город с его непривычными для спартанцев мощными крепостными стенами и дорогими домами граждан. На родине Гисандра все жили скромнее, даже цари. А здесь богатство не порицалось, и простой купец мог выстроить себе каменный особняк в несколько этажей.
Несмотря на ранний час, город был полон народа, и на рынке уже шла бойкая торговля. У пристани Кирры стояло множество кораблей, а еще целая дюжина приближалась к берегу с товарами со всех концов Греции, ничуть не смущаясь тем, что персы были уже в двух шагах.
Война войной, а торговля должна идти. Видимо, так рассуждали торговцы. У Гисандра же были другие планы. Он-то как раз думал только о войне и о том, что должно произойти в ближайшее время. Тем более после того, что поведал ему царь Леонид, совершенно ошеломив и озадачив Гисандра.
Город, стоявший на берегу Коринфского залива, давно остался позади, как и штормившее море. Вскоре берега должны были разойтись, если верить капитану, а Пелопоннес вновь исчезнуть из вида. К вечеру они могли оказаться в открытом море, миновав по пути группу островов. Это был Закинф, ближний к Пелопоннесу остров, словно отколовшийся от берегов Элиды. А чуть в стороне к северу, еще два крупных куска суши — Кефалления и Итака. Позади этих островов плескались уже свободно воды Ионического моря.
Тарас предполагал, что они пойдут самым простым курсом, вдоль Пелопоннеса, чтобы быстрее достигнуть берегов Мессении, но на этот раз курс прокладывал не капитан, а Клеандр, которому царь приказал вновь сопровождать молодого спартанца. Леонид, как оказалось, придавал этому плаванию большое значение. Очень большое. Можно сказать, стратегическое. А потому, когда судно с ценным грузом, о котором никто не должен был знать, попало в шторм, Клеандр — низкорослый поджарый грек с жидкой бородой, — казалось, едва не поседел.
«Что же мы такое везем? — подумал Тарас, скользнув взглядом по напряженному лицу своего недавнего проводника, а теперь, считай, командира. — Не иначе золотой запас Леонида. Зуб даю, что в этих ящиках золото или какие-нибудь тайные оракулы Аполлона, о которых знать никому не стоит. То-то благочестивый Эврип волновался, когда мы их забирали из храма. Политика во все времена дело темное».
— Гисандр, мы не будем вставать на стоянку в Патрах, — менторским тоном, словно выступая перед Апеллой, изрек наконец пифий, обернувшись к Тарасу, — царь хочет, чтобы мы поспешили.
— А разве мы не спешим в Спарту? — удивился Гисандр, слегка обернувшись в сторону гребцов, налегавших на весла изо всех сил, и заметив у борта Темпея, который с интересом наблюдал за волнами. — И все же с нашим грузом идти ночью опасно. Шторм может повториться. Не лучше ли зайти в какой-нибудь порт?
— Ты прав, воля богов изменчива, — кивнул Клеандр, не поворачивая головы, — но я уверен, они на нашей стороне. Ведь прошлой ночью Посейдон мог утопить нас одним ударом молнии, но не утопил. Значит, он помогает посланцам Леонида.
«Логично, — подумал Тарас, мысленно усмехнувшись, — и не подкопаешься. Насчет толкования воли богов спартанские цари и их пифии не знают себе равных. Кого угодно убедят в том, что им нужно».
— Пойду проверю, как закреплены ящики, — ответил Гисандр тем же тоном, чтобы позлить своего провожатого, тайной властью которого он с некоторых пор немного тяготился, — может, повредилось что во время шторма.
При этих словах пифий царя вздрогнул, хотя и сам осматривал ящики сегодня на рассвете, но больше ничего не сказал. А Тарас, поправив ножны меча, направился к трюму. Отверстие, накрытое тентом, находилось посередине палубы. Ловко пробираясь между скамейками гребцов, что сидели вдоль борта, орудуя длинными веслами, спартанец добрался до трюма и, скользнув по лестнице, оказался внизу. Здесь стоял смоляной запах, к которому примешивался еще и затхло-соленый дух гнилых бревен, словно на корабле перевозили квашеную капусту. Гребцы второго яруса, также умело вращавшие веслами, настороженно поглядывали со своих скамеек на командира спартанцев, который пробирался мимо них по сваленным на палубе в кучу канатам и бочкам в сторону кормы.
Там, в полумраке, заботливо прикрытые кожаными накидками и грубой материей, — Клеандр считал, что этому грузу нечего мозолить глаза даже гребцам, — лежали три массивных деревянных ящика, обитые для прочности медными полосами. Добравшись до цели, Тарас осторожно откинул угол ближайшей накидки и воззрился на блеснувший тусклым светом угол ящика. Провел по его крышке. Работа была добротная, выдержит даже несколько ударов топора. А уж сколько они весили, можно было только догадываться. Периеки Тараса, которым было поручено в качестве особой чести загрузить сначала на телеги, а потом и сюда эти ящики, едва не умерли от натуги. Но использовать рабов Леонид наотрез отказался. Да и на подручных Гисандра смотрел с открытым недоверием — слишком уж дело было важное. Но согласился, значит, никого из других спартанцев не хотел посвящать в это дело. Та ночь, которой его неожиданно вызвал к себе Леонид, до сих пор стояла у него перед глазами.
