— Так значит, неприступные Томы захвачены? — делано удивился адмирал, словно и не было такого приказа, — Великолепно. А что с греческим флотом, хоронившимся в укрепленной гавани?
— Стена разрушена, — с гордостью доложил боец, принесший радостную весть, — почти все корабли сожжены.
— Почти? — против воли озадачился Леха, которого должна была обрадовать такая весть. Он просто вспомнил о своих потерях и о том, что предстоит еще воевать с остатками греческой флотилии здесь, не говоря уже о вояже в Крым, где ждали боспорские греки со своими боевыми судами.
— Часть сожгли мы во время штурма, — доложил гонец, махнув рукой в сторону полуразрушенный стены, что защищала гавань с моря, — а остальные подожгли сами греки, чтобы нам не досталось. Но несколько нам все же удалось захватить.
— Сколько и каких кораблей вы захватили? — обрадовался адмирал, сделав шаг навстречу гонцу, что жался у борта квинкеремы, с тех пор, как поднялся на палубу.
Тот пожал плечами.
— Я был в осадной команде города, — проговорил он, — штурмовал стену на земле. А в кораблях я не сильно разбираюсь. Сам их не видел и не считал. Знаю только, что несколько удалось отбить прежде, чем их подпалили.
— Ну, ладно, — сменил, возникший было гнев на милость, адмирал, — тогда плыви обратно, обрадуй Токсара. Мы следом. Где он, кстати, обосновался?
— В городе, — опять махнул рукой скиф, — там, где главная крепость.
— В цитадели, значит, — понял Леха, — а где Аргим?
Скиф опять пожал плечами.
— Говорят, стоит под городом со своими всадниками. Вчера еще был там. Но где он сегодня, я не знаю. Служу при Токсаре.
Леха кивнул, едва сдержав улыбку. С тех пор, как у скифов появился флот и артиллерия, далеко не все бывшие кочевники управлялись с седлом и лошадью так же хорошо, как и раньше. Появилась масса новых профессий. Кому-то пришлось стать моряком, кому-то артиллеристом, кому-то морским пехотинцем. «На все воля Иллура, — решил Леха, — на то он и царь».
Провожая взглядом гонца, спустившегося на свою бирему, которая тотчас отчалила в направлении гавани, Ларин вспомнил о приказе царя, предписывавшем ему безо всяких задержек плыть в сторону Крыма. Он же только и делал, что где-то задерживался. Впрочем, адмирал был вынужден признать, не все зависело от воли Иллура. Греческий флот, вставший у него на пути, на эту волю, например, внимания не обращал, а с ним приходилось считаться. Однако ослушавшись Иллура один раз в Одессе, Леха не собирался дожидаться в Томах второго нападения армады греков и хотел ее покинуть как можно раньше.
«Сухопутных сил здесь достаточно, как-нибудь отобьются, — думал адмирал, пока его корабли приближались к гавани вслед за биремами сопровождения. Разглядывая окрестности захваченного города, он с удовольствием заметил на берегу чуть правее гавани массу шатров скифской конницы и царившее между них оживление, — А вот и Аргим. Великолепно. Будет, кому спартанцев встретить, когда сюда доберутся. Жаль, мне не привелось».
Все корабли адмирала Ларина, миновав опущенную цепь, вошли внутрь и пришвартовались к пирсу, чудом сохранившемуся в гавани, выглядевшей как остывшее костровище. Таким же чудом смотрелись пять целехоньких триер и квинкерема, возвышавшиеся чуть дальше. На мостках в сопровождении отряда вооруженных скифов, их поджидал уже и сам «военный комендант» захваченных Том, ничуть не зазнавшийся от одержанных побед и с радостью обнявший возвратившегося начальника.
— Ну, я смотрю, ты тут славно повоевал, — похвалил Леха, своего помощника, — можно тебе лихие дела доверять, я не ошибся.
— Мы взяли город, — доложил Токсар, жестом предлагая адмиралу осмотреть все самому, — помогла катапульта Архимеда. Я такой пожар тут разжег с ее помощью, что греки не выдержали и сдались.
— Сдались? — не поверил своими ушами Ларин, поднимаясь в окружении охранников по вновь отстроенным мосткам из гавани в крепость вслед за Токсаром, — неужели, сдались?
— Не без боя, конечно, — продолжал докладывать бородач, — стены у них были крепкие. Едва одолели. Но после того как мы взорвали наружную стену и туда проникла конница Аргима, город был окружен. Сопротивлялся отчаянно несколько дней, но пожар сделал свое дело. Помощи им было ждать неоткуда, и они открыли ворота, когда дым повалил изо всех щелей. Это случилось буквально вчера к вечеру. Ветер дул сильный, пожар раздуло быстро.
— Насчет помощи, это ты ошибаешься, — «успокоил» его адмирал, разглядывая морской горизонт, когда они уже поднялись на одну из томских башен, — она вот-вот подойдет. А могла бы и вчера появиться, если бы не тот самый ветер.
Токсар ждал продолжения молча, удивленный заявлением адмирала.
— Я сам еле ноги унес, — просто ответил Леха, немного успокоенный, что на горизонте пока было чисто. И добавил, заметив на лице верного Токсара недоумение, — к Одессу подошла морская флотилия афинян и фиванцев. А по суше еще и спартанцы. Так что недавний шторм был для меня спасением. Да и тебе, я смотрю, помог запалить город. Я же едва вырвался из окружения с горсткой кораблей, половину потерял в бою и во время бури.
Ларин помолчал, изучая лицо помощника, словно видел его впервые.
— Одна радость, этот шторм разметал корабли афинян и потопил немало. Если утонула хотя бы половина из них, то уже нам будет гораздо легче.
— А много их пришло? — озадачился Токсар от такой пламенной речи командира, — значит, надо срочно готовиться к отражению атаки с моря?
— Много, больше сотни, — не таясь, ответил Ларин на первый вопрос.
Токсар едва не присвистнул.
— Если так, то нам немедленно надо укреплять гавань и стены.
— Мысль верная, — не стал отговаривать его адмирал, — но есть еще кое-что. Давно Иллур ушел отсюда?
— Уже несколько дней, как ускакал, — ответил Токсар, с опаской поглядывая на море, от которого теперь исходила реальная угроза, — скоро в Крыму будет.
Сообщение о спартанцах он оставил без внимания, словно их и не было.
— Какие приказы отдал?
— Он встречался с Аргимом, приказал ему взять всю оборону на себя, а мне велел лишь отправить гонца в Одесс и дожидаться вашего возвращения. Что я и сделал. Город тогда еще не пал.
— Понятно, — кивнул Ларин, прохаживаясь вдоль стены, — похоже, судьба Том его не сильно волновала. Да оно и понятно.
— А что, еще что-то случилось? — догадался по тону своего командира Токсар.
Ларин вздохнул.
— Случилось. Да еще как. Сарматы нас предали. В Крыму война. Тем письмом царь вызвал меня обратно в Крым. Так что и я задерживаться здесь не намерен. Да и твою судьбу он, похоже, предвидел. Прозорливый у нас царь.
Леха сделал еще несколько шагов вдоль стены, провел пальцами по шершавой кромке камня и добавил.
— Ну, что смотришь. Пойдем, Аргима навестим, раз он тут теперь главный. Остальное по дороге расскажу.
