— Ничего, — успокаивал себя Федор, находившийся уже в городе неподалеку от Скиоса и смотревший на ночной пожар в окружении своих охранников с плоской крыши одного из домов, — деться им некуда. Рано или поздно все попадут в мои сети.
Однако в городе царила такая неразбериха, что кто-нибудь старейшин вполне мог проскользнуть сквозь сжимавшееся с каждым часом кольцо окружения, хотя Чайка и приказал усилить оцепление. Но ведь гонец как-то пробрался в город сквозь все кордоны, значит могли быть лазейки или даже подземные ходы, о которых он не знал. Однако Федор готов был дать руку на отсечение, что Набис ни за что не покинет Спарты, даже если ему и представится такая возможность. Он будет сражаться за свой город до тех пор, пока не победит или погибнет. Именно так его учили с детства. Никакое тактическое отступление, на которое могли пойти афиняне, было для спартанцев невозможным.
«Набис не Кутузов, — мрачно ухмыльнулся Федор, глядя с крыши на адское пламя, пожиравшее Спарту, — и не отдаст мне свою столицу даже на время. Да и старейшины у них тоже, говорят, не трусы, так что вряд ли сбегут. Впрочем, мне это только на руку».
К рассвету он получил сообщение от Кумаха о том, что тот полностью освободил от защитников города его восточную часть. Федор же достаточно далеко продвинулся с запада и все же были еще районы, целиком подвластные спартанцам, упорство которых только росло с потерей каждого нового района или улицы.
— Хорошо, — кивнул Федор, прочитав папирус, — очень хорошо. Еще немного и мы победим.
Он посмотрел на гонца и приказал.
— Между мной и Кумахом осталось только одно место, занятое спартанцами, это район стадиона на южной окраине. Пусть бросит туда всех солдат и пробьет оборону противника. Тогда мы соединимся. А я двинусь ему на встречу.
Гонец исчез в предрассветных сумерках, направившись в обход опасных улиц, где все еще шел бой. А Чайка поправил фалькату и спустился с крыши к морпехам, ожидавшим его приказа. Их здесь скопилось человек пятьсот — личный отряд Федора.
— Пора освободить город от прежних хозяев, — сказал он Летису, который командовал этим отрядом, поскольку всех старших командиров к этой минуте спартанцы уже убили, — давай за мной.
— С радостью, — сплюнул Летис на землю окровавленной слюной из разбитого рта, — я готов бить их до тех пор, пока все не сдохнут.
— Они тебя тоже любят, — в тон ему ответил Федор.
Приблизившись во главе своих воинов к стадиону по освобожденным улицам, заваленным трупами пехотинцев Карфагена и спартанцев в красных плащах, Федор оказался на площади, посреди которой возвышалось несколько огромных скульптур. Похоже, это были те самые каменные статуи двух женщин, одна из которых держала в руке лук, и мужчины с кифарой, которые он видел издалека. К тому моменту любознательный Федор «навел справки» у местных и уже знал, что это статуи Аполлона-Пифея, Артемиды и Латоны — любимые божества воинственных спартанцев.
Приблизившись к этой культурной композиции, Федор даже замедлил шаг, любуясь изваяниями, сделанными очень реалистично. Для местных мастеров, имевших грубую и простую технику, даже слишком. Лица, плечи, руки и ноги богов выглядели как живые, словно находились в движении. «Наверное, кто-то из приезжих ксенов
[18]
делал», — решил Федор и поднял голову, чтобы лучше рассмотреть музыкальный инструмент в руках Аполлона, который его так заинтересовал. Но чуть не поплатился за свою любовь к искусству. Между гигантскими статуями просвистело копье и вонзилось в грудь шагавшему следом воину. Тот выронил бесполезный щит и со стоном упал, обливаясь кровью.
— Твою мать! — обругал себя Федор, вскидывая щит и отскакивая в сторону так, чтобы оказаться за огромной фигурой Аполлона, а не между статуями божеств.
Это его спасло от трех новых бросков копий, последовавших вслед за первым. Но на этот раз воины были готовы и приняли все удары копий на свои шиты, оставшись невредимыми. Еще одно копье, пущенное точнехонько в Федора, стоявшего в одиночестве, ударилось в каменную кифару Аполлона и отлетело в сторону, изменив направление. «Смотри-ка, — удивился Федор, — Аполлон меня защитил. Это знак».
— Со стадиона бросают, — сказал Летис, приблизившись к Чайке и протянув руку куда-то вверх.
Федор проследил за его рукой и действительно увидел на верхней кромке огромного овального здания из камня десятки спартанских воинов с копьями в руках, готовых к новым броскам. Внизу у главных ворот их уже ждал заслон из гоплитов, позади которых виднелось целое море красных плащей и шлемов с красными плюмажами. Прикинув на глаз количество засевших на стадионе воинов, Федор оценил их как минимум в несколько сотен, а это означало, что силы были примерно равны. Но в этот момент с другой стоны стадиона послышались крики атакующих африканских пехотинцев и Чайка повеселел.
— Дошло, значит, мое послание. А ну-ка, ребята, — вскинул он фалькату вверх, — вышвырнем оттуда этих спортсменов.
Драка на стадионе была жестокой. Пробиться внутрь удалось лишь с третьей атаки. Изрубив всех спартанцев в куски и усеяв площадь телами морпехов, Чайка ворвался внутрь этого колоссального сооружения буквально по трупам. Подошвы его сандалий стали скользкими от крови, а щит похож на решето, но сам он пока еще был цел.
Внутри бой шел уже по всей территории стадиона — часть воинов Спарты образовали фалангу, вернее каре, заняв центр поля для состязаний и обороняясь со всех направлений, поскольку их почти взяли в кольцо. Несколько групп гоплитов рубились с пехотинцами и морпехами чуть выше, в секторах, предназначенных для зрителей.
Отправив часть оставшихся морпехов добивать фалангу, Чайка с тремя десятками устремился вверх по лестнице, чтобы сбросить оттуда тех спартиатов, которые еще держали верхние рубежи секторов. Перепрыгивая через плоские каменные ступени, он вскоре был у цели. Здесь их ждали около дюжины гоплитов, выстроившись на лестнице в шеренгу.
— Прощай, Лакедемон, — предупредил их Федор, покрепче сжимая фалькату.
И первым бросился на спартанцев, попытавшись достать ближнего воина клинком, но едва не получил копьем в бок. Острие звякнуло по щиту, оставив на нем еще одну отметину. «Хороший щит, — мельком подумал Федор, — сколько раз уже мне жизнь спасал».
Когда подоспевшие морпехи с Летисом во главе атаковали шеренгу спартанцев в лоб, Чайка решил обойти их с фланга и как горный козел запрыгал через каменные спинки сидений, высеченных с удивительной точностью. По всему было видно, что спортивным состязаниям в Лакедемоне уделяли большое внимание. Бившиеся на лестнице спартанцы его отлично видели, но ничего поделать не могли и лишь пятились назад, чтобы не дать ему обойти себя. Тем более, что примеру Чайки последовало еще несколько морпехов с обеих сторон от лестницы. Так они одновременно двигались вверх, и незаметно для себя Федор, поднявшись на несколько ярусов выше, оказался на самом краю галереи, огибавший весь стадион. Отсюда открывался отличный вид не только на сражение внизу, но и на весь город, которым Федор полюбоваться не успел.
