Один раз Сказка уговорил Назарова сходить с ним в ночной клуб. А так как появляться там в том барахле, которое Леша называл одеждой, по мнению Витька, было непростительно, то он заставил друга натянуть на себя рубашку и пиджак из собственного гардероба. Назаров, нарядившись, чувствовал себя весь вечер не в своей тарелке. Самому себе он казался расфуфыренным павлином или, еще хуже, гомиком. В невзрачной одежонке ему было гораздо комфортнее.
Сейчас, например, на Леше были джинсы, футболка и ветровка с капюшоном. Все простенькое, недорогое. Назаров только спортивную форму выбирал придирчиво, приобретая ее исключительно в фирменных магазинах. Да еще обувь. Хотя носил только кроссовки. В них и ходить, и машину водить удобно.
Подкатив к зданию отделения, Леша кинул взгляд на окно своего кабинета. Жалюзи закрыты. Значит, Сказки еще на рабочем месте нет. Хотя он должен был прийти к восьми. «Как всегда, проспал, – сделал вывод Назаров. – Или завис у одной из своих барышень и не может выбраться из-под ее теплого бока…»
Но Назаров ошибся. Сказка уже был на работе, просто до кабинета не дошел. Сначала он заглянул к Семенычу, который еще не уезжал домой. И когда Леша отпирал дверь, Витек мчался на всех парах к кабинету.
– Здорово, – поприветствовал он товарища, наскоро пожав ему руку. – Открывай быстрее!
– Что за спешка?
– Кофе хочу. У Семеныча просил, да он, зараза, врет, что его не пьет.
– Почему врет? Может, правда…
– Я не знаю ни одного человека, работающего в этом здании, который бы не пил кофе. С нашим ненормированным рабочим днем без него никак.
Назаров пожал плечами и открыл наконец дверь. Замок в ней вечно заедало!
Витек влетел в кабинет и первым делом щелкнул по кнопке чайника. Вторым – раздвинул жалюзи. Он терпеть не мог полумрака.
– Что сказал Семеныч по поводу нашего вчерашнего покойничка? – спросил Леша, усаживаясь за стол. Поутихшая головная боль вернулась, и он приложил ко лбу прохладную бутылку с минералкой – купил по дороге.
– Ничего интересного. Убит, как ты уже знаешь, спицей. Смерть наступила где-то в районе восемнадцати часов вечера.
– А члены комиссии, по словам дяди Васи, ушли за ворота стройплощадки в четверть седьмого. Надо спросить у Семеныча, насколько он уверен в правильности определения времени смерти. Пятнадцатиминутная погрешность может спутать нам все карты.
– Семеныч зуб дает, что Файзаров погиб ровно в шесть.
– Откуда такая уверенность?
– Да у покойника часы разбиты. Судя по всему, он ударился ими, когда падал. На циферблате – шесть. Встали они.
– Выходит, не швейцарские, поддельные. Те обычно противоударные.
– Назар, не отвлекайся на мелочи. Главное, у нас с тобой теперь работы – кот наплакал. Круг подозреваемых столь узок, что для таких профессионалов, как мы с тобой, вычислить убийцу не составит большого труда. И что самое радостное – мы раскроем не только «свежее» преступление, но и «глухари» четырехлетней давности.
– Мне всегда было интересно, Витек, чего в тебе больше: глупости или мании величия. Сейчас понимаю – поровну.
– И какой вывод я должен сделать из этого унижающего меня заявления?
– Убийцу мы с тобой будем искать долго, упорно и не факт, что результативно.
– Не каркай!
– И что наиболее грустно – наш убийца – не Спица.
– Думаешь?
– Уверен.
– Почему?
– Чую.
– Назар, у нас тут не «Битва экстрасенсов», и твое «чую» в качестве аргумента не прокатит.
– Ладно. Тогда вот тебе два других. Первый: Спица всегда орудовал поздним вечером и ночью. Выбирал для совершения преступления парки, скверы и подворотни. Обычно насиловал жертв. По крайней мере всех молодых и более-менее привлекательных независимо от пола. Наше же убийство совершено в другое время, в другом месте и не тянет за собой еще одно преступление.
– Ладно, принимается, а второй аргумент?
– Спица применял другие спицы.
– Чего?
– Того! Неужели ты не заметил, что орудие убийства не такое, как в прошлые разы?
– Нет.
– Все шесть жертв так и не пойманного нами маньяка были умерщвлены одинаковыми спицами. Длинными, но чуть подрезанными, отлично заточенными. С круглыми белыми набалдашниками.
– Помню я.
– А Файзаров убит другой. Из набора для вязки носков. Они без набалдашников. И совсем другого размера.
– Назар, я уважаю твои познания. Ты здорово разбираешься в спицах! – притворно восхитился Сказка. – Только я тебе вот что скажу. Спицы с шариками продаются в паре. У нас было шесть жертв. Сейчас седьмая. Для нее по-любому надо купить новый комплект. Так почему бы не для носков? Там пять штук!
Чайник вскипел, и Витек бросился к нему со всех ног. Видно, на самом деле умирал, хотел кофе. Заварив и Назарову, вернулся с чашками к столу. Одну поставил перед Лешей, вторую подвинул к себе.
– Я не буду, – покачал больной головой Назаров.
– Что так?
– Давление у меня, Витек, высокое. Из-за этого башка трещит.
– Стареешь.
– Не говори.
– А я думаю, чего это ты так рано на работу приперся. Хотел же в спортзале колбаситься. А ты, оказывается, заболел! И ведь я предупреждал, не доведет тебя до добра здоровый образ жизни! Хочешь, за коньяком сбегаю? Тяпнешь стопарик, и сразу полегчает.
– Отстань, – вяло отмахнулся от него Леша.
– И не подумаю! Ты знаешь, что коньяк – наипервейшее лекарство от головной боли.
– Вроде ты говорил, что водка.
– Это для меня. Потому что я коньяк не люблю. А вообще-то именно он…
Леша не дал ему договорить, рыкнул:
– Сказка, еще раз прошу, отстань!
Но Витек его крика не испугался.
– Я с утра, когда на работу собирался, смотрел сюжет по телевизору. Так в нем сообщалось, что алкоголь может защитить нас от сердечно-сосудистых заболеваний. Особенно хорошо красное вино. В нем эти… как его?
– Полифенолы, – подсказал Леша.
– Ты тоже этот сюжет смотрел?
– Нет. Но я в курсе исследований.
– И они тебя не убедили начать выпивать?
– А то, что с каждой принятой дозой алкоголя у тебя отмирают клетки мозга, не убедило тебя завязать? Это ведь тоже медицинский факт.
– Нет, меня не убедило. Потому что у меня этого добра…
– Какого именно?
– Клеток мозга! – торжественно пояснил Витек. Затем ткнул пальцем в свою черепушку и добавил: – Смотри, какая голова!
