Женщина, открывшая ему дверь, была очень маленькой, очень полной и напоминала бочонок, облаченный в тщательно выглаженную серую униформу. Волосы ее, точно того же цвета, что и одежда, были аккуратно (если не беспощадно) стянуты в пучок на затылке. Ее лицо было круглым и темно-золотистым, карие глаза с ореховым отливом смотрели неодобрительно.
Что ж, подумал Ной, сторож из этой женщины лучший, чем Доброта и Милосердие, которые в этот момент с наслаждением орошали колеса его взятой напрокат машины.
– Мистер Брэди, – ее голос звучал с сильным мексиканским акцентом и был холоден, как февраль, – миссис Мелберн встретится с вами в оранжерее.
– Спасибо. – Он прошел в фойе размером с танцевальный зал и едва не присвистнул при виде роскошной хрустальной люстры и сотен метров белого мрамора.
Роза деловито стучала каблуками, не давая ему времени рассмотреть картины и мебель. Но, судя по тому, что он видел, собакам здесь безобразничать не позволяли.
Оранжерея представляла собой башню с полукруглым стеклянным куполом, приткнувшуюся к южной части дома. Она была заполнена цветами, деревьями и экзотической смесью их запахов. По каменной стене стекала вода и собиралась в небольшом бассейне с белыми кувшинками.
Тут и там стояли кресла и скамьи. У высокой стеклянной стены было оборудовано место для беседы. Джейми уже ждала его в огромном ротанговом кресле с подушками в зеленую и белую полоску.
На столике матового стекла стояли прозрачный кувшин с ледяным чаем янтарного цвета, два высоких стакана и тарелка с печеньем в форме крошечных сердечек.
– В семь часов у вас коктейль, – напомнила Роза, сдвинув брови на переносице.
– Да, помню. Спасибо.
Роза фыркнула, что-то пробормотала по-испански и наконец оставила их наедине.
– Кажется, я ей не понравился.
– Роза любит опекать. – Когда Ной сел, Джейми наклонилась и наполнила стаканы.
– У вас великолепный дом. – Он обернулся и посмотрел через стекло на цветочные клумбы. – Далии потрясающие и очень хорошо сочетаются с дикими индигоносками и васильками.
У Джейми поднялись брови.
– Вы удивляете меня, Ной. Цветоводческие познания большинства молодых красавчиков заканчиваются на розах. – Гримаса, которую Ной не сумел скрыть, заставила ее рассмеяться и успокоиться. – Оказывается, вас можно смутить. Что ж, это утешает. И что же вам не понравилось – реплика о цветах или слово «красавчик»?
– Цветы – мое хобби.
– Значит, второе. Ну, вы высокий, хорошо сложенный и с очень недурным лицом. Так что я права. – Продолжая улыбаться, она взяла печенье. – Ваши родители все еще надеются, что вы найдете себе подходящую женщину и женитесь.
– Что?
Окончательно развеселившаяся, Джейми подняла тарелку и протянула ему.
– Разве они вам этого не говорили?
– Слава богу, нет. – Он взял печенье, покачал головой и включил диктофон. – В данный момент мне не до женщин. От одной из них я совсем недавно едва вырвался.
– В самом деле? – Джейми подобрала под себя ноги. – Хотите поговорить об этом?
Ной поднял голову и посмотрел ей в глаза.
– Не сейчас. Время дорого. Расскажите мне о том, как вы росли с Джулией.
– Росли? – Он сбил ее с ритма. – Зачем? Я думала, вы хотите поговорить о событиях последнего года.
– Дойдем и до этого. – Печенье было вкусное, и он взял еще одно «сердечко». – Сейчас я хотел бы знать, что значит быть ее сестрой. Более того, близнецом. Расскажите мне о том, как вы ладили, когда были детьми.
– Детство у нас обеих было счастливое. Мы были очень близки и радовались жизни. Пользовались полной свободой, как большинство детей, растущих вдали от больших городов. Родители давали нам свободу, но в то же время учили ответственности. Думаю, это хорошая формула.
– Вы росли в очень уединенном месте. У вас с Джулией были другие подруги?
– Гм-м… Было несколько. Но больше всего мы дружили с сестрой. Нам нравилось быть вместе. И любили мы одно и то же.
– Никаких ссор, никаких междоусобиц?
– Ничего серьезного. Конечно, размолвки у нас случались. Думаю, никто лучше близнецов не знает слабые места друг друга. Но Джулия не была трусихой и умела постоять за себя.
– Значит, бывало?
Джейми откусила кусочек печенья и улыбнулась.
– Конечно. Я ведь тоже была не из слабеньких. Ной, мы были упрямыми девчонками, росшими бок о бок. Места нам хватало… и в то же время мы варились в собственном соку. Мы дрались, соперничали, злились. И все же любили друг друга. У Джулии были свои плюсы и минусы. Но она никогда не умела подолгу дуться.
– А вы умели?
– О да! – На этот раз в ее улыбке Ною почудилось что-то кошачье. – Тут я имела преимущество. А Джулия выпускала пар и все забывала. Бывало, вспылит, разозлится, задерет нос, а через минуту засмеется и позовет посмотреть на что-нибудь интересное. Мол, кончай, Джейми, пойдем лучше искупаемся. А если я продолжала злиться, она начинала щекотать меня, пока я не сдавалась. Ей было невозможно сопротивляться.
– Вы сказали, что умели лучше дуться. А что лучше умела она?
– Почти все. Она была красивее, умнее, быстрее, сильнее. И наверняка честолюбивее.
– Вас это огорчало?
– Может быть, – спокойно ответила она. – Но потом я это переросла. Джулия родилась красивой, а я нет. Думаете, я осуждала ее за это?
– А что, нет?
– Давайте посмотрим на эту проблему с другой стороны, – после паузы промолвила Джейми. – Воспользуемся примером из жизни цветов, которые мы с вами так любим. Разве можно осуждать одну розу за то, что она пышнее и ярче остальных? Другие цветы ничем не хуже, но они разные. Вот и мы с Джулией были разными.
– Да, но многие не замечают цветы помельче и обращают внимание только на самые пышные.
– А разве вы не помните того, что говорят про бутоны? Она отцвела. – Джейми подняла стакан и сделала глоток, следя за Ноем поверх ободка. – А я все еще здесь.
– А если бы она осталась жива? Что тогда?
– Ее нет. – Джейми отвела взгляд и посмотрела туда, куда ему дорога была заказана. – Я не знаю, что было бы с нами обеими, если бы в нашу жизнь не вошел Сэм Тэннер.
14
– Я была безумно влюблена в Сэма Тэннера. И провела много приятных часов, представляя себе, как довести его до ужасной, болезненной и желательно постыдной смерти.
Лидия Лоринг отпила минеральной воды из высокого хрустального бокала, хихикнула и бросила на Ноя кокетливый взгляд младенчески голубых глаз.
– Например?
– Гм-м… Дайте подумать, – протянула она и скрестила все еще красивые ноги. – Помнится, был один способ, когда он лежал, прикованный к кровати и одетый в женское белье. И умирал, замученный до полного истощения.
