— Сейчас сюда войдет мистер Фрауэнциммер, — с уважением произнес мужчина.
Подняв глаза, Чик увидел, как медленно отворилась входная дверь. На пороге появился, осторожно держа в руках чашку кофе и пончик, Маури.
— Послушай, приятель, — произнес Маури хрипло.
Это был маленький, кругленький мужичонка, очень напоминавший отражение в кривом зеркале. Ноги у него были какие–то совсем маленькие, можно было только удивляться тому, как им удается поддерживать его тело; передвигаясь, он раскачивался из стороны в сторону.
— Извини меня, но, как мне кажется, подошло наконец самое время тебя уволить.
Чик в недоумении воззрился на него.
— Больше я уже не в состоянии терпеть, — сказал Маури.
Крепко держа ручку своей чашки с кофе огрубевшими, почерневшими от работы с металлом пальцами, он искал взглядом, куда бы поставить ее среди бумаг и справочников, которыми была завалена вся поверхность письменного стола.
— Я, кажется, — в сердцах произнес Чик, однако даже ему самому голос его показался слабым, неуверенным.
— Ты знал, что рано или поздно, но все равно когда–нибудь произойдет.
— Голос Маури теперь напоминал ворчливое брюзжание.
— Мы оба знали это. Что мне еще остается делать? Нам вот уже которую неделю никак не удается выполнить важный заказ. Взгляни–ка на эту группу.
Семья, живущая по соседству, которая здесь околачивается, — околачивается и только, как это еще иначе назвать? Нам следовало давным–давно сбыть ее с рук, а мы все тянем резину.
Вытащив огромный носовой платок из ирландского полотна, он стал вытирать им пот со лба.
— Извини, Чик. Теперь он с тревогой смотрел на своего служащего.
Симулакрон–мужчина так прокомментировал услышанное:
— Это в самом деле внушающее беспокойство заявление.
— У меня точно такое же ощущение, — поддержала его жена.
Глянув свирепо в их сторону, Маури зашипел, прямо–таки брызжа слюной:
— Цыц! Ну–ка полегче. Не суйте нос не в свои дела. Кто там просил вас высказывать, якобы, свое, а на самом деле, запрограммированное другими мнение?
— Оставь их в покое, — буркнул Чик.
Он был ошарашен словами Маури. В эмоциональном плане он был застигнут совершенно врасплох, несмотря на то, что умом давно уже предвидел такой поворот событий.
— Если мистер Страйкрок уйдет, — произнес мужского пола симулакрон, мы уйдем вместе с ним.
Криво улыбнувшись, Маури рявкнул на симулакронов:
— О, черт бы вас всех побрал, вам что, не понятно, что вы не более, чем промышленная продукция?! Ну–ка, сидите тихо, пока мы сами не выясним свои отношения. У нас и без вас хлопот по горло.
Сев за стол, он развернул утренний выпуск «Хроники».
— Весь мир катится в тартарары. Это не о нас, Чик, только не о «Фрауэнциммере и компаньонах». Послушай–ка, вот о чем говорится в сегодняшней газете: «Тело Орли Шерта, рабочего–ремонтника, было обнаружено сегодня на дне бака глубиной в шесть футов с медленно затвердевающим шоколадом на кондитерской фабрике в Сент–Луисе».
Он поднял голову.
— Обрати внимание на этот «медленно затвердевающий шоколад» — вот оно! Вот оно, как мы живем! Я продолжаю: «Шерт, пятидесяти трех лет, вчера не вернулся с работы домой и…».
— Будет, — перебив его Чик. — Я понимаю, что вы пытаетесь мне втолковать. Таково уж наше время.
— Верно. Обстановка такова, что никто сам по себе ничего не в состоянии изменить. Именно такие условия жизни, сам понимаешь, склоняют к фатализму. К тому, чтобы смириться со всем, что тебя окружает. Вот я почти и смирился с тем, что стану свидетелем того, как «Фрауэнциммер и компаньоны» закроется навсегда. И, не стану скрывать, очень скоро. Он уныло глянул в сторону группы симулакронов, изображавших семью, живущую по соседству.
— Ума не приложу, для чего, собственно, мы соорудили этих ребят. Нам следовало бы лучше слепить как попало шайку уличных карманников или шлюх достаточно высокого пошиба, чтобы вызвать интерес у буржуазии. Послушай, Чик, вот как заканчивается эта жуткая заметка в «Хронике». Вы, симулакроны, тоже послушайте. Это даст вам представление о том, в каком мире вы порождены. «Зять, Антонио Коста, поехал на кондитерскую фабрику и обнаружил его, погруженного на три фута в шоколад, как сообщили нам в полиции Сент–Луиса».
Маури со злостью отшвырнул газету.
— Я вот что имею в виду. Слишком все это чертовски страшно. Такое надолго выбивает из колеи. И самое худшее заключается в том, что это настолько страшно, что почти нелепо.
На какое–то время наступила тишина, которую в конце концов нарушил симулакрон мужского пола, несомненно, откликнувшись на что–то, недосказанное Маури, но что тот подразумевал.
— Сейчас определение совершенно неподходящее время для строгого соблюдения такого законопроекта, как Акт Макферсона. Нам нужна психиатрическая помощь независимо от рода источника, из которого мы ее можем получить.
— «Психиатрическая помощь», — насмешливо передразнил его Маури. — Ну что ж, тут вы попали в самую точку, мистер Джесс, или мистер Смит, или как вас там мы назвали. Мистер дорогой сосед. Это спасло бы «Фрауэнциммер и компаньонов» — верно? Небольшой психоанализ по двести долларов за час в течение десяти лет ежедневно… Разве не столько времени обычно требуется для лечения? Он в отвращении отвернулся от симулакронов и откусил кусочек пончика.
— Вы мне дадите рекомендательное письмо? — через некоторое время спросил у него Чик.
— Разумеется, — ответил Маури.
Мне, возможно, придется поступать на работу к «Карпу и сыновьям», подумал Чик. Брат его Винс, тамошний служащий со статусом прита, мог бы оказать ему содействие в поступлении туда. Это было бы лучше, чем ничего, уж лучше это, чем пополнить ряды жалких безработных, самого низшего слоя социального класса испов — ведь это самые что ни есть бродяги, настолько уже нищие, что даже не в состоянии эмигрировать. Наверное, такое время наконец–то наступило. Ему следует открыто в этом признаться. Раз и навсегда выбросить из головы всякие незрелые честолюбивые замыслы, осуществлению которых он посвятил столько лет своей жизни.
Но вот как быть с Жюли? Что с нею делать? Жена его брата безнадежно спутала все его карты. Взять, например, хотя бы такой вопрос — в какой мере он несет теперь финансовую ответственность за нее? Ему непременно нужно обсудить все самым обстоятельным образом с Винсом, встретиться с ним лицом к лицу. Во что бы то ни стало. Независимо от того, найдется ли дня него место в фирме «Карп унд Зоннен Верке» или нет.
Было бы весьма неловко, если выражаться помягче, подступаться к Винсу в сложившихся обстоятельствах; в очень уж неудачное для него время началась это его связь с Жюли.
— Послушайте, Маури, — произнес Чик. — Вы не имеете никакого права отделываться от меня. У меня большие неприятности, я уже намекал вам об этом, когда говорил с вами по видеофону. У меня теперь девушка, которая…
