— Миссис Конгросян? — спросил Нат.
Бет Конгросян выглядела весьма неплохо. На вид ей можно было дать около тридцати. В любом случае эта стройная женщина со светло–каштановыми волосами, подвязанными сзади лентой, прекрасно смотрелась.
— Вы из студии звукозаписи? — Ее низкий голос был странным образом невыразительным, по сути даже бесстрастным. — Мистер Дондольдо позвонил мне и сказал, что вы выехали. Какая досада. Проходите внутрь, если хотите, но Ричарда здесь нет, — с этими словами она распахнула перед ними дверь. Он в больнице, в центре Сан–Франциско.
Боже мой, подумал он. Вот неудача. Он повернулся к Молли и они обменялись безмолвными взглядами.
— Пожалуйста, проходите, — предложила Бет Конгросян. — Давайте я приготовлю вам кофе или что–нибудь еще, прежде, чем вы развернетесь и уедете. Вы проделали такое далекое путешествие.
— Вернись и позови Джима, — сказал Нат, обращаясь к Молли. — Я не против предложения миссис Конгросян. Чашка кофе мне не помешает.
Молли молча повиновалась.
— У вас усталый вид, — заметила Бет Конгросян. — Это вы, мистер Флайджер? Я записала вашу фамилию. Мистер Дондольдо сообщил мне ее по телефону. Я знаю, что Ричард был бы рад записаться для вас, будь он здесь; вот почему все так досадно.
Она повела его в гостиную, загроможденную плетеной мебелью. В комнате было темно и прохладно, но главное — сухо.
А что вы скажете насчет джина с тоником? Есть у меня еще и виски. Не угодно ли виски со льдом? — предложила миссис Конгросян.
— Только кофе, — попросил Нат. — Благодарю вас.
Он стал разглядывать фотографию на стене. На ней была снята сцена, где мужчина раскачивал металлические качели с маленьким ребенком.
— Это ваш сын?
Женщина, однако, уже вышла.
Он ужаснулся. У ребенка на фотографии была характерная для чап–чапычей челюсть.
Позади него появилась Молли и Джим Планк. Он взмахом руки позвал их к себе, и они тоже стали изучать фотографию.
— Музыка, — произнес Нат. — Хотел бы я знать, есть ли у них какая–нибудь музыка.
— Они не в состоянии петь, — сказала Молли. — Как они могли бы петь, если не в состоянии даже говорить?
Она отошла от фотографии и, скрестив руки на груди, стала смотреть через окно гостиной на пальмовое дерево снаружи.
— Что за уродливое дерево? — Она повернулась к Нату. — Ты со мной не согласен?
— Я считаю, — ответил он, — что на земле достаточно места для жизни любого рода.
— Я с этим вполне согласен, — тихо заметил Джим Планк.
Вернувшись в гостиную, Бет Конгросян обратилась к Джиму Планку и Молли:
— А что бы вы предпочли? Кофе? Виски? Что–нибудь перекусить?
Они стали совещаться.
* * *
В своем кабинете в административном здании детройтского филиала «Карп унд Зоннен Верке» Винс Страйкрок принял телефонный вызов от своей жены или, вернее, бывшей жены, Жюли, — теперь Жюли Эплквист, как и тогда, когда он с нею впервые повстречался.
Выглядевшая прелестно, но обеспокоенная и страшно смущенная, Жюли сказала:
— Винс, этот твой чертов братец — он исчез! Она посмотрела на него с мольбой во взоре и добавила. — Не знаю даже, что предпринять.
— Куда исчез? — намеренно спокойным тоном произнес Винс.
— Я думаю… — она поперхнулась переполнявшими ее словами.
— Винс, он бросил меня, чтобы эмигрировать; мы обсуждали этот вопрос, я была против и теперь уверена в том, что он решил это сделать в одиночку.
Он уже давно готовился к этому — теперь я понимаю. Просто я не относилась к его словам достаточно серьезно.
Ее глаза наполнились слезами.
Позади Винса появился его начальник.
— Герр Антон Карп желает видеть вас. Он ждет вас в кабинете номер четыре. Желательно как можно скорее.
Он глянул на экран, понял, что это личный вызов.
— Жюли, — испытывая неловкость, произнес Винс. — Мне приходится прервать наш разговор.
— Ладно, — кивнула она. — Только сделай что–нибудь для меня. Разыщи Чика. Пожалуйста. Я никогда не буду больше тебя ни о чем просить. Обещаю.
Мне только нужно его обязательно вернуть.
Ничего у вас двоих все равно не получится, отметил про себя Винс. И, несмотря на тяжелое чувство, испытал при этом облегчение. Ты поступила жестоко, дорогая, подумал он. Но ты совершила ошибку. Я хорошо знаю Чика и знаю, что он прямо–таки цепенеет перед такими женщинами, как ты. Ты напугала его до такой степени, что он готов бежать куда угодно, и его уже не остановить. Уж если он решился на это, то теперь даже не оглянется. Это путешествие только в один конец.
Вслух же он пообещал:
— Я сделаю все, что в моих силах.
— Спасибо тебе, Винс, — с трудом выдавила она сквозь душившие ее слезы. — Даже если я и не люблю больше тебя активной любовью, я все равно…
— Прощай, — оборвал он ее излияния и дал отбой.
Мгновением позже он поднимался в кабинет лифта в апартаменты номер четыре.
— Герр Страйкрок, насколько мне известно, ваш брат является служащим одной жалкой фирмы под названием «Фрауэнциммер и компания». Это так?
Массивное, будто высеченное из камня лицо Карпа исказилось от охватившего его напряжения.
— Да, — не сразу, очень осторожно подтвердил Винс. — Но… — он запнулся в нерешительности.
Если Чик эмигрировал, значит он оставил свою работу — ведь не мог же он забрать ее с собой. Что же тогда этому Карпу нужно? Лучше на всякий случай не торопиться, чтобы не сболтнуть лишнее.
— Он может вас устроить туда? — спросил Карп.
Винс часто–часто заморгал.
— Вы… вы имеете в виду — в их фирму? В качестве клиента? Или вы…
Он чувствовал, что какая–то неясная тревога охватывала его по мере того, как все глубже проникал в него сверлящий взгляд холодных глаз этого немецкого эрзац–промышленника.
— Я не совсем понимаю, герр Карп, — промямлил он.
— Сегодня, — резкими, отрывистыми раскатами гремел голос Карпа, правительство отдало контракт на изготовление симулакронов герру Фрауэнциммеру. Мы изучили сложившееся положение, и пришли к решению, продиктованному сложившимися обстоятельствами. Вследствие этого заказа фирма Фрауэнциммера резко расширится, он станет набирать новых служащих. Я хочу, чтобы вы с помощью вашего брата поступили туда на работу как только сможете это устроить. Лучше всего уже сегодня.
Винс удивленно на него воззрился.
— В чем дело? — спросил Карп.
— Я… в недоумении, — едва выдавил Винс.
