Сол Хайм опорожнил стакан.
— Можете сколько угодно науськивать своих шоуменов против Джима. Так или иначе, мы выиграем выборы, а тогда, будьте уверены, Брискин прикажет вас прикрыть. Лично гарантирую вам это прямо сейчас.
На лице Джорджа–Уолта отразилось беспокойство.
— Грязная и–игра, — заикаясь, произнесла голова.
Сол пожал плечами.
— Я лишь защищаю интересы своего клиента, которому вы угрожаете. Вы первые начали.
— Это Джордж. Вот что мы должны сделать. Послушай, Уолт. Устроим так, чтобы Джим Брискин появился в «Золотых вратах» и его публично сфотографировали, — заявила голова, а затем самодовольно добавила: — Неплохая идея, а, Сол? Брискин приезжает сюда и посещает одну из девушек. Репортеров мы предупредим. Это положительно повлияет на его имидж, всем станет ясно, что он нормальный мужик, а не баба. Так что от этого вы только выиграете. А потом он произнесет в наш адрес несколько комплиментов. Впрочем, это не обязательно. Он мог бы, например, сказать, что национальные интересы требуют…
— Он никогда на это не согласится, — заявил Сол. — Скорее проиграет выборы.
— Мы дадим ему любую девушку, какую он только пожелает, — жалобно проговорила голова. — Господи, у нас их пять тысяч!
— Увы, — ответил Сол Хайм. — Если бы вы предложили такое мне, я бы ни секунды не колебался. Но не Джим. Он старомодный пуританин, реликт двадцатого века.
— Или даже девятнадцатого, — язвительно заметила голова.
— Можете говорить что хотите, — кивнул Сол. — С Джимом это не пройдет. У него свои принципы. Он утверждает, что деятельность спутника аморальна. Все здесь происходит тупо и механически, без каких–либо человеческих чувств — бум, бум, бум. Автоматизированный комплекс услуг. Мне это не мешает, как, впрочем, и большинству людей, — просто экономия времени. Джиму, однако, подобное не нравится, поскольку он сентиментален.
Две правые руки поднялись в угрожающем жесте, голова же громко заявила:
— К черту все! Мы тут настолько сентиментальны, что дальше некуда. В каждой комнате играет музыка, девушки должны обращаться к гостю исключительно по имени — и никак иначе! Чего еще надо? — вопил писклявый голос. — Чего? Брачная церемония до и процедура развода после, чтобы все было законно, — так, что ли? А может, мы должны учить девушек вышивать крестиком, а ты будешь платить лишь за то, чтобы увидеть слегка приоткрытую лодыжку? Послушай, Сол. — Голос зазвучал тише, в нем послышались зловещие нотки. — Послушай, Хайм. Мы знаем, как дела делаются. Не вмешивайся в наши, а мы оставим в покое твои. С сегодняшнего дня наши ведущие будут включать Шварца во время каждой передачи на Землю, в самой середине знаменитого главного номера, когда девушки… ну, ты знаешь. Да, именно эту часть передачи я имею в виду. Мы организуем настоящую кампанию. Мы обеспечим переизбрание Биллу Шварцу. А этот цветной зануда потерпит сокрушительное поражение.
Сол не произнес в ответ ни слова. В большом, устланном коврами кабинете царила абсолютная тишина.
— Ничего не скажешь, Сол? Так и собираешься сидеть?
— Я приехал сюда к девушке, которая мне нравится, — ответил Сол. — Ее зовут Спарки Риверс. Я хотел бы ее увидеть. — Он чувствовал себя совершенно измотанным. — Она не такая, как остальные… По крайней мере, те, с которыми я был, — пробормотал он, потирая лоб. — Нет, сейчас я слишком устал. Я передумал. Ухожу.
— Если она настолько хороша, как ты говоришь, то тебе вовсе не придется тратить силы, — рассмеялась голова, довольная своей шуткой. — Вызови сюда шлюшку по имени Спарки Риверс, — бросила она в микрофон; одновременно рука нажала кнопку на столе.
Сол Хайм устало кивнул. Возможно, мутант прав. К тому же именно за этим Сол сюда и прилетел — за древним испытанным средством.
— Ты слишком много работаешь, — участливо проговорила голова. — В чем проблема, Сол? Проигрываешь? Тебе и впрямь нужна наша помощь.
— Помощь, шпомощь, — издевательски передразнил Сол. — Мне нужно шесть недель отдыха, и притом не в «Золотых вратах». Сесть в такси и отправиться в Африку — охотиться на пауков, или что там сейчас модно.
Из–за всех своих проблем он основательно отстал от жизни.
— Большие пауки–копатели давно никого не интересуют, — сообщила голова. — Теперь снова охотятся на ночных бабочек.
Правая рука Уолта показала на стену. Там за стеклом Сол увидел три огромных радужных экземпляра, освещенных ультрафиолетовой лампой.
— Я сам их поймал, — сказала голова и тут же начала возмущаться: — Нет, это не ты их поймал, а я. Ты их увидел, но в морилку засунул их я.
Пока близнецы спорили, кто из них поймал африканских бабочек, Сол Хайм молча дожидался появления Спарки Риверс.
Первоклассный и дорогостоящий — и к тому же темнокожий — частный детектив Тито Кравелли из Нью–Йорка вручил сидевшей напротив женщине сводку, полученную от компьютера «Альтак 3–60». Это была хорошая машина.
— Сорок больниц, — сказал он. — Сорок пересадок за последний год. Статистически маловероятно, чтобы в Резервном фонде органов ООН за такое короткое время нашлось столько донорского материала. Однако это вполне возможно. Короче говоря, у нас снова ничего нет.
Майра Сэндс задумчиво разгладила складки юбки и закурила.
— Выберем несколько больниц наугад. Я хочу, чтобы ты проследил как минимум за пятью или шестью. Сколько на это понадобится времени?
Тито молча подсчитал.
— Допустим, два дня. Если мне придется лично с кем–то встречаться. Однако полагаю, что хотя бы часть вопросов удастся решить по телефону…
Ему нравилось пользоваться продукцией Американской видеотелефонной корпорации; это означало, что он мог решать свои дела, сидя за «Альтаком 3–60». Как только появится что–нибудь интересное, он введет данные в компьютер и тут же получит результат. К «Альтаку» он испытывал искреннее уважение. Год назад, когда приобрел машину, та оказала ему хорошую услугу. Кравелли не позволял ей простаивать без дела. Но иногда…
Ситуация была непростой. Майра Сэндс относилась к тем людям, что любят ясность и определенность во всем. Либо «а», либо «б». Она как никто другой умела использовать аристотелевский закон исключенного среднего. Тито восхищался этой сорокалетней женщиной, привлекательной, высокообразованной, светловолосой. Она сидела напротив него выпрямившись, в желтой блузке из кожи лунной лягушки. У нее были длинные изящные ноги. Острый подбородок свидетельствовал о неуступчивом характере. Майра была типичная деловая женщина. Будучи одним из крупнейших специалистов в области терапевтических абортов, она имела высокооплачиваемую работу, пользовалась заслуженным уважением коллектива и отдавала себе в этом отчет. А Тито Кравелли с почтением относился к каждому, кто имел свое дело. В конце концов, он тоже был сам себе хозяин. У них с Майрой было нечто общее. Естественно, Майра, будучи ужасным снобом, стала бы это отрицать. Для нее Тито Кравелли был лишь работником, нанятым для проверки, а точнее, получения некоторых сведений насчет ее мужа.
