Судя по тревожным красным огонькам, на «Черном призраке» накрылись маршевые двигатели, система дальней связи, ряд вспомогательных систем. Разрушены три грузовых отсека. ГР-привод не пострадал — если бы удар метеорита пришелся на капсулу с «энергией-33», взрывом разнесло бы, по меньшей мере, треть судна. Каюты экипажа, традиционно располагавшиеся на максимальном удалении от двигателей, не пострадали — впрочем, девушки и так уже это знали: сектор «В» выглядел абсолютно целым.
Катя включила внутреннюю связь:
— Говорит капитан Шелест, патруль «Скайгард». Прошу всех, находящихся на борту «Черного призрака», немедленно связаться с главной рубкой.
Скрытые динамики исправно донесли сообщение до всех уголков транспорта — сквозь открытую дверь рубки было слышно, как голос девушки гремит в коридоре, эхом отражаясь от стен. Все еще напуганная Леночка приказала Монку занять позицию у двери… правда, от команды на активацию вооружения она удержалась. Робот почти перегородил собой вход в рубку — со стороны боевая машина выглядела весьма грозно, и впечатление это не было обманчивым.
Прошло три минуты… Связаться с рубкой можно было практически откуда угодно, коммуникационные модули имелись не только во всех каютах, но и вообще во всех отсеках корабля. Люки, перекрывавшие центральный коридор, тоже имели встроенную переговорную систему. По всей вероятности, откликаться на зов капитана Шелест никто не желал.
— Я поковыряюсь в компьютере, сообщила Катя, плюхаясь в капитанское кресло.
— Помощь нужна?
— Да вроде нет…
Девушка настроилась на долгую и (хотелось надеяться) плодотворную работу, но не прошло и четверти часа, как она откинулась на спинку кресла и закрыла глаза.
— Что-то случилось? — Леночка никак не могла успокоиться: в каждом движении подруги ей чудились грядущие неприятности.
— Не знаю… — протянула Катя. — Бред какой-то…
— А поподробнее?
— Я получила доступ к бортовому журналу. Все, как мы и предполагали. Корабль стартовал с околоземной орбиты 17 мая 2172 года. На семнадцатый день полета, то есть 3 июня, в 17.05 по Гринвичу произошло столкновение с метеоритом. В этот момент транспорт находился в районе звезды HD213209, выполнял навигационный контроль. Это, кстати, около восьми световых лет отсюда. При взрыве никто из экипажа не пострадал… в смысле, не погиб. В журнал скрупулезно занесены данные обо всех травмах — два перелома, сотрясение мозга… люди потрясающе легко отделались. Уже через полчаса специалисты начали работы по восстановлению.
— И что потом?
Катя несколько секунд молчала, затем вздохнула:
— И… ничего. Компьютер уверяет, что на борту 11 июня 2172 года, 11.42 по Гринвичу.
— Ничего не понимаю…
— Команда восстановила работу системы жизнеобеспечения в секторе «F» — это зона, вплотную прилегающая к двигательному отсеку. Дальше пробиться не удалось. Идут работы по монтажу временной шлюзовой камеры на границе зон «F» и «G». Если камеру удастся смонтировать, предполагается вскрыть двигательную зону и попытаться привести в порядок маршевый… С точки зрения этого железного придурка — я компьютер имею в виду, — очередная смена техников приступила к работе чуть больше двух с половиной часов назад. А двадцать шесть… нет, уже двадцать семь минут назад зафиксирована активация технического шлюза. Как думаешь, кто бы это был?
— Мы?
— Не-а… мы на борту уже больше полутора часов. Причем наше появление бортовые системы вроде бы и «не заметили».
Девушки долго молчали. Обе не имели ни малейшего представления, что делать дальше. Бортнавигатор вполне мог свихнуться от двухвекового странствия в пустоте… как раз в двадцать втором веке цвела мода на псевдоразумные компьютеры — считалось, что они лучше ориентируются в сложных ситуациях и способны на принятие максимально эффективных решений. Но уже к середине двадцать третьего века от искинов
[27]
отказались — и не только из-за исключительной дороговизны. Человек по природе своей всегда стремится к первенству, а потому очень болезненно относится к тем, кто умнее. Пошли разговоры о вытеснении людей с космических трасс, специалисты с пеной у рта доказывали непогрешимость искинов, приводились графики зафиксированных нештатных ситуаций, статистические выкладки и мнения множества людей — от маститых ученых до домохозяек. По официальным заключениям (не так уж и далеким от истины), искин вполне способен выполнить почти все функции экипажа, а имея под рукой группу дистанционно управляемых роботов — вообще все. Практически все СМИ кричали о новой вехе в освоении космоса…
Но атака на общественное мнение успехом не увенчалась. Пассажиры желали видеть в рубке опытных астронавтов (термин «спейсмен» прижился позже), коммерческие структуры не желали доверять свои грузы пусть и умному, но бездушному электронному созданию. Вспыхнули протесты и среди астронавтов — перед опытными пилотами замаячила перспектива безработицы, а переквалифицироваться в техники или стюарды готовы были далеко не все.
Вскоре использование искинов стало прерогативой отдельных энтузиастов. И военных — Флот активно оснащал искусственным разумом легкие истребители… и слава богу, что идея передачи под управление «электронного мозга» боевых станций и тяжелых крейсеров так и осталась нереализованной. В 2314 году, в первые же месяцы боев с Ассамблеей Амстад были потеряны почти все истребители, несущие на борту искины. Да, компьютерный разум мог пилотировать крошечный кораблик много лучше среднего выпускника ВКА.
[28]
Но в реальном бою далеко не все зависит от пилотажа и меткой стрельбы, иногда столь же, а то и более важен бойцовский дух воина, сидящего за штурвалом. Люди защищали людей… искины отрабатывали программу. Очень сложную, очень изощренную, очень напоминающую настоящий разум — но все-таки программу. И амстадские истребители «пи'ай» быстро отучили землян полагаться исключительно на компьютеры.
После войны об искусственном разуме надолго забыли. Где-то в научных центрах Земли и Геи шли очередные исследования, разрабатывались новые алгоритмы — но никаких особых прорывов в данной области так и не произошло.
Но это — события 24-го века… а в период создания «Черного призрака» искины находились на пике популярности. Кто знает, в какую сторону могла за две сотни лет уехать крыша «сверхумного» бортнавигатора.
— Ну хорошо, — наконец решительно заявила Катя. — Продолжаем программу разведки. До возвращения — чуть больше двух часов. Предлагаю такой план: я солью в планшет данные бортового журнала, затем мы пойдем к двигателям, посмотрим, в каком состоянии временный шлюз… если он вообще не плод воображения спятившего компьютера. И возвращаемся на «Маргаритку».
