Тишина, в которой слышались шлепки падающих комьев земли да треск пламени от набирающего силу пожара, казалась оглушительной — она навалилась со всех сторон, ударив по нервам не хуже той воздушной волны, которая вышибла стекла в ее «Волмаре», и Ольга вдруг осознала, ЧТО ИМЕННО ей пришлось пережить минуту назад…
Степ наконец отпустил ее ногу.
В шоке, едва соображая, что делает, она на четвереньках преодолела склон канавы, потом встала, глядя вокруг, и вдруг ее подбородок дрогнул…
В голове стоял иссушающий звон. Мысли путались, разбегаясь в разные стороны, а она ошалело озиралась, машинально пытаясь отряхнуть разорванное и перепачканное землей платье…
Сзади послышался шорох, сопровождаемый нервным присвистом сервомоторов дройда. Степ встал рядом, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону, а потом вдруг глубокомысленно изрек:
— Он упал, мэм.
И тут Ольгу наконец прорвало.
Идиотская констатация факта, вполне уместная для машины, подействовала на ее нервы, как спусковой крючок для той пружины, которая все сжималась и сжималась внутри…
— Я вижу, что он упал!.. — вдруг крикнула она и бегом бросилась к месту крушения, где уже вовсю полыхали поваленные и переломанные деревья.
В конце концов ее безумство остановил дикий, исходящий от обшивки упавшего корабля жар.
Ольга встала, чувствуя, как горячие волны воздуха окатывают ее, заставляя изорванное платье мгновенно пропитаться потом и прилипнуть к телу.
Туда невозможно было подступиться, там горела, истекая струйками дыма, сама земля…
Медленно, шаг за шагом отступая назад, Ольга сумела немного восстановить власть над собой, успокоиться, опомниться… Ее сердце бешено колотилось в груди.
Внутри космического корабля могли находиться люди, а она топчется здесь и ничем не может им помочь. Откуда явился этот посланец неба, кто был на его борту, почему он упал, а не приземлился, с добром ли или со злом приближался он к орбитам Кассии, — об этом Ольга сейчас не думала. Она отходила за незримую границу, которую очертил нестерпимый жар, холодея от мысли, что вот оно, пришло ее единственное в жизни испытание, а она как дура не знает, что делать, мечется у развороченного подножия холма…
Потом, словно опомнившись от наваждения, она развернулась и бегом кинулась к своей машине, которая стояла у противоположной обочины.
Пассажирскую дверцу Волмара заклинило, все стекла машины были выбиты. Остерегаясь пораниться, она протянула руку в проем выбитого окна, открыла «бардачок» и вытащила оттуда трубку мобильного телефона.
Дрожащими пальцами Ольга набрала номер.
Дома никто не отвечал. Несколько долгих секунд она слушала длинные гудки, недоумевая, куда могла подеваться мать, и холодея от разных предчувствий и догадок, потом это стало невыносимым, и она, прервав связь, набрала другой номер.
На этот раз ответили сразу, буквально после первого гудка.
— Да! Я слушаю! Кто это?! — Голос отца, который сейчас находился в столице, за несколько сот километров отсюда, был встревожен.
— Папочка! — Ольга едва не задохнулась от облегчения. — Папочка, милый, я…
— Оля, успокойся! — В голосе отца тоже прозвучало облегчение. — Ты видела его?
Очевидно, в столице уже знали про падение космического корабля.
— Папа, он упал мне почти на голову! — От звуков родного голоса Ольгу наконец проняло, в носу защипало. — Мы со Степом спрятались в канаве! — всхлипывая, сбивчиво объясняла она. — Он врезался в холм, около соевых полей! Там такой жар, что не подойти близко!.. Пап, что мне делать, ни мама, ни Лисецкий не отвечают!..
— Слушай внимательно. — Голос отца был серьезным. — Пусть Степ заведет машину, он сможет это сделать, и уезжайте оттуда. Немедленно!
— Почему? — не поняла Ольга. — Там же люди… Им нужно…
— Помощь уже отправлена! — перебил ее отец. — Я сейчас передам им точные координаты. Мать у Кирилла Александровича, я велел им уезжать, как только спутник засек приближающийся корабль! Сейчас они с ума сходят, в основном из–за тебя. Перезвони Лисецкому из машины, но прежде — убирайся оттуда, как можно быстрее!
— Пап, но почему? Я была в АХУМе… Мы ведь столько веков ждали появления людей!..
— Да, но мы не знаем, что за люди прилетели на этом судне! — опять оборвал ее отец. — Не хочу тебя пугать, Олюшка, но по всем данным — это военный корабль! Понимаешь?! ВОЕННЫЙ1 Так что беги оттуда. С ним разберутся те, кто подготовлен для таких встреч. Все, милая, не теряй времени!
— Хорошо, папа, я поняла!.. — обернувшись, Ольга увидела, что Степ уже залез на водительское место и возится с покореженной приборной панелью. На макушке андроида моргал зеленый светодиод, что означало — он слушал их разговор и воспринял приказание старшего Полвина вполне однозначно.
Спустя секунду мотор взвизгнул стартером, немного почихал и завелся.
Ольга сложила панель номеронабирателя.
Обернувшись, она посмотрела на место катастрофы, но там бушевал такой пожар, что, казалось, весь холм превратился в единый костер.
Ночь снова превратилась в ночь, только теперь в свете пожара она обрела несвойственную этим местам жуткую, зловещую таинственность.
С юга, со стороны столицы, нарастал, приближаясь, деловитый стрекот моторов нескольких геликоптеров.
— Поехали, Степ… — Ольга залезла на заднее сиденье и снова достала трубку спутниковой связи Набирая номер Лисецких, она представила, что сейчас творится на душе у мамы, и ей стало стыдно за упрямство в разговоре с отцом.
Вертолеты уже пролетели над головой и садились на шоссе, неподалеку от охваченного огнем пожара холма.
«Завтра… — пообещала себе Ольга. — Завтра я обязательно вернусь сюда».
Глава 8
Планета Кассия. Центральный
клинический госпиталь
города Александрийска.
Через сутки после крушения
Маленькая девочка, лет пяти, в нежно–розовом платье, похожая на ангела, внезапно воплотившегося в реальность, сидела вполоборота к той койке, на которой лежал Игорь.
Сознание еще не вполне вернулось к нему, и, наверное, поэтому образ девочки приобретал в нем расплывчатые черты чего–то нереального, эфемерного… На лице маленького ангела лежала печать беззаботности и счастья. Девочка не смотрела на Игоря — она сидела на высоком для ее роста стуле, вполоборота к панорамному тонированному окну, болтая в воздухе ногами и тихо разговаривая с куклой, которую держала в руках:
— Дина, как тут жарко… Ну, ничего… — вздохнула она. — Мама сейчас придет и заберет нас отсюда. Она ведь сказала, что ушла ненадолго, правда?..
Кукла не отвечала. Сознание Игоря то прояснялось, то теряло ощущение реальности. Он, казалось, плавал где–то между землей и небом, — не то падая в затянувшемся до бесконечности штопоре своего корабля, не то по случайности оказавшись в позабытом, давно похороненном и вычеркнутом из памяти мире своих детских грез.
