- Абсолютно, - кивнул Кендрик. - Просто я немного…
- Понимаю. - Харденбрук помолчал. - Буду откровенен с вами, мистер Галлмон. Теоретически говоря, вы должны быть мертвы.
Лицо Кендрика исказилось тревогой.
- Не торопитесь, - поднял палец Харденбрук. - Я говорю следующее: я еще никогда о таком не слышал, даже среди лаборокрысов, у которых рост усиления полностью вышел из-под контроля. Ваш случай уникален, мистер Галлмон. И чтобы мы могли двигаться дальше, вы должны будете рассказать мне все.
«Ну, может, не совсем все», - подумал Кендрик, начиная рассказывать:
- У меня были… галлюцинации, несколько похожие на предыдущие. - Он описал некоторые подробности. С его видениями крылатых детей Харденбрук был уже знаком.
- Еще что-нибудь?
Кендрик вспомнил Питера Мак-Кована. Но призрак - нет ли лучшего слова? - предупредил его не доверять Харденбруку. Или это было отражение собственных тревог Кендрика?
Да, но отражение твоих собственных тревог не часто предупреждает о чемоданах с бомбами. И вообще, встреча с человеком, который уже несколько лет как мертв - это такая вещь, которую Кендрик пока что решил придержать про себя.
- Вот еще: два раза был коллапс, галлюцинации, и сердце перестало работать. - Он нервно засмеялся. - Ничего, как видите, необычного.
- Послушайте, вы все-таки помните, пожалуйста, что усиления…
- По самой своей сути непредсказуемы, - закончил за него Кендрик. - Я это знаю.
Харденбрук пожал плечами и подрегулировал кушетку так, что Кендрик смотрел вверх, в сложную систему объективов и сенсоров, свисающих с потолка.
Харденбрук выбрал один из подкожных спрей-инъекто-ров и остановился.
- Мы здесь на неисследованной территории, - сказал он. - Я хочу, чтобы вы это поняли.
- Я понимаю, - кивнул Кендрик.
Харденбрук приложил инъектор к локтевому сгибу Кендрика. По руке стало расползаться непривычное ощущение прохлады - причудливо синестетическое ощущение, будто чувствуешь кожей мятный вкус.
Но он быстро исчез. Слегка вертя головой, Кендрик смотрел, как врач разворачивает пустой эллист и вешает на ввинченный в стену крюк. Потом он взял тонкий пластиковый мобил, с виду еще более старомодный, чем у Кендрика. Мобил он направил сперва на Кендрика, потом на пустой эллист.
С кушетки эллист был виден ясно. На миг его поверхность запульсировала, потом разлетелась роем ярких цветных искр по черному тюлю. В движении этих искр было смутное ощущение формы и порядка.
Кендрик понял, что Харденбрук только что заразил его каким-то видом нанита - выращенных в чане молекулярных машин, и они сейчас дают обширную информацию о том, что происходит в его теле. Этот процесс порождал визуальные отображения в реальном времени, и примерно через минуту неясная масса пикселей приняла четкую форму человеческого тела
Кендрик повернул голову, чтобы видеть Харденбрука, который тем временем п осматривал на прочие элдисты, закрепленные над столом. Кендрик с беспокойным удавлением смотрел на контуры собственного сердца - главные кровеносные сосуды были уже достаточно четко очерчены потоками информации от нанитов Харденбрука.
Теперь на других эллистах стали видны полноцветные изображения его кровеносных сосудов - изнутри, Будто камеры крутились в стенках артерий, и время от времени мелькал гладкий серый металл там, где у организма без усилений ничего подобного бы не было.
Когда Кендрик впервые увидел эти картинки, он ожидал, что ему будет неприятно. Может оказаться трудно проехаться экскурсией с хорошим разрешением по мешку мяса с кровью, который называется твоим телом, но почему-то от такой экскурсии ему стало спокойнее. Он по-прежнему оставался человеком, что бы ни происходило внутри его тела. Кендрик подозревал, что Харденбрук потому и дает ему видеть эти изображения, чтобы он чувствовал себя вовлеченным в процесс консультаций - психологический заговор, создающий впечатление, что они вместе движутся к общему результату.
Харденбруку даже не нужно было отслеживать эти процессы самому, потому что важны были только коррелированные послеосмотровые данные, которые давали наниты.
Но Кендрик все равно был рад. Он думал о нанитах как о крошечных агентах положительных перемен, пусть даже они несли в себе ту же технологию, что и его усиления. «Хорошие» наниты патрулировали его тело, как микроскопические полисмены, проверяя, что все в порядке и никакие хулиганствующие усиления не заваривают бучу в глубине его органов.
На экране усиления показывались красными пятнами, в основном сосредоточенными вдоль позвоночника и жизненно важных органов, обозначенных синим. Бесчисленные красные волока рассыпались по трубе шеи, уходя глубоко в череп. Другие нити окружали массу мозга проволочной клеткой. Сегменты красного рассыпались по легким, почкам, по всем основным органам. Кендрик вглядывался, пытаясь понять, нет ли заметных изменений. То и дело какой-нибудь из видеообразов показывал свежий вид искусственных организмов, укоренившихся в его плоти.
Но они были еще и его внутренней частью, хотел он того или нет. Он мысленно возвращался к кошмарам, одолевавшим его с той поры, как был заключен в Семнадцатом - как тонкие серые нити вылезают из него стилетами.
Харденбрук, который тоже смотрел на экраны, повернулся к нему:
- Ваше сердце…
Кендрик резко сел, и электронная карта его тела на экране тоже изменилась, сдвигаясь, выворачиваясь и растягиваясь.
Харденбрук взял новый спрей-инъектор, на котором Кендрик заметил липкую наклейку с тонкой надписью от руки. Но этикетка была повернута в другую сторону, и слова ему прочитать не удалось.
Харденбрук поднял инъектор в руке:
- Помните, что я вам рассказывал об этом лекарстве?
- В прошлый раз вы говорили, что это новое средство из Штатов.
- А помните другую нашу милую беседу, при первой встрече? О текущем юридическом статусе вот этого содержимого?
Кендрик сделал глубокий вдох:
- Да, помню.
- Вы помните, я тогда говорил, что средство строго экспериментальное? Вы же знаете, как строго регулируется применение подобных биотехнологий.
- Но вы уверены, что средство это безопасно? Харденбрук вздохнул:
- Вероятнее всего, оно не хуже того, что уже у вас внутри. Я не стану давать вам гарантий или ложных обещаний, но все шансы за то, что у вас происходит улучшение. Это средство успешно стабилизировало множество аспектов действия ваших усилений.
- Но оно же работает, - настаивал Кендрик. - Мне становятся лучше, я это знаю.
- И вы сами говорите, что у вас было два приступа подряд. Может быть, это признак перемен. И даже перемен к лучшему.
- А что у меня с сердцем? Я должен это знать, - сказал Кендрик с нажимом, чувствуя, что ум ему отказывает.
