- В литературе много описаний подобных случаев. Но внешний вид при таких болезнях бывает крайне обманчив, - Она шагнула вперед. - Наверное, я могла бы вас здесь оставить на несколько минут, если хотите.
Кендрик прижался лбом к стеклу, чувствуя, как волнами накатывает на него изнеможение. Это ему показалось - те неуловимые блестки света там, где ее руки касаются металлической подстилки? Будто что-то металлоподобное стремится из ее пальцев вниз, что-то похожее на нити.
Он услышал, как подошла к нему Мария Нюмарк, осторожно положила пальцы ему на руку. Он повернулся, чуть не потерял равновесие, ухватился за край ближайшего стола.
- Вам теперь нужно отдохнуть, - сказала доктор твердым голосом. - Вы себя загоните, если сейчас не поспите.
- Нет, я…
- Отдыхайте.
Кендрику приснился сон.
Он открыл глаза - и снова оказался на «Архимеде». Воздух над головой был заполнен огромным серебряным облаком. И тут же оно лопнуло рябящим туманом крылатых форм, штопором устремившихся к нему.
Последнее, что он помнил, - это был Бадди, помогавший ему дойти до свободной каюты после вызова в кабинет доктора Нюмарк. На самом Бадди лица не было - он только что узнал о смерти Кэролайн. Если Бадди что-то и говорил ему о последствиях, Кендрик этого не помнил.
Он опустил голову на подушку - разум и эмоции еще были наполнены воспоминанием о Кэролайн, лежащей неподвижной безжизненно. И сейчас он сюда вернулся.
И будто всегда здесь был, ожидая чего-то.
Создания эти подобрались ближе, порхая в разбухшем воздухе, мелькая уродливыми, искаженными лицами. Не удивительно, что он так долго не мог узнать оригинал.
- Роберт, - произнес он наконец, обращаясь к тысяче крылатых существ, реющих над ним в воздухе.
Одно из них заговорило - чистым и наполненным голосом, неожиданным для его размеров.
- Тебе здесь быть не следует, - сказал Роберт-гомункулус. - Ты нам тут не нужен.
- Все равно я там буду, - ответил он. - Я несу в себе Питера Мак-Кована.
Пока Кендрик говорил, спутники этого создания хаотически порхали вокруг.
- Питер мне сказал, что ты не даешь ему освободиться из Лабиринта, - продолжал он. - Ты его там держишь глухим и слепым.
Мельтешение крылатых созданий стало еще лихорадочней, они завертелись с новой силой. Снова Кендрику вспомнились косяки рыб, мелькающих в океанских глубинах.
- Твой Питер - мерзость! - завизжало то же создание, что и в первый раз, вдруг оказываясь возле лица Кендрика. - Его ни в коем случае нельзя сюда привозить!
- Мне нужно найти одну вещь, которая находится на борту «Архимеда». Я могу…
- Его нельзя сюда привозить! Нельзя сюда привозить! - загудело какое-то другое из этих созданий… или то же самое? Различить мелькающих насекомых было невозможно. - Я вижу, вижу, как он в тебе прячется!
У Кендрика пересохло во рту.
«Что такого видели во сне Бадди, или Сабак, или кто угодно, что они решили, будто эта штука в своем уме?»
Мелькающие вокруг твари больше всего напоминали саранчу, сбивающуюся в стаю, и Кендрик пригнулся, защищая лицо от их неисчислимых орд. Одна только тяжесть этой массы заставила его рухнуть на колени, прикрывшись локтями. Он снова заговорил, возвысив голос до крика:
- Это ведь тебя использовали Светлые, чтобы связаться с нами? Ты был первым. Ты слился с ними, и что-то вышло неправильно.
Стальные инсекты брызнули в стороны в буре хлопающих крыльев, и в густом медовом воздухе можно было почти па ощупь учуять их злость.
Они продолжали кружиться вокруг него, масса голосов сливалась в один. Столько чуждых образов и мыслей клубилось в голове у Кендрика, что он свалился на пол, не в силах переварить даже часть информации, осаждающей его череп.
Но за этими образами и ощущениями он определил еще что-то, нечто более глубокое: правильное, ритмичное. Почти… почти как пение.
Даже не пение - разговор. Но ничего похожего ни на один хоть когда-нибудь слышанный им язык… и все же было такое чувство, что прислушайся внимательней - и все станет понятно.
Кендрик снова собрал силы, чтобы встать, отбиваясь от крошечных тварей, мечущихся к нему с визгом и хлопаньем крыльев. Сколько бы ни повторял он себе, что ничего этого наяву нет, инстинкт говорил иное.
Пение стало яснее, вдруг начало восприниматься отчетливо. Он понял, что это не Роберт, а Светлые, и сейчас они говорят с ним непосредственно.
Оказалось, что он парит в воздухе, подхваченный заливающим все вокруг светом. Глянув вниз, он увидел там травянистую равнину. На ней два человека с нашивками «Лос Муэртос» бежали, спасаясь, к входу одноэтажного здания.
Один из них поднял устройство с бульбообразным дулом, направив его на рой пикирующих Робертов-гомункулусов, и из дула вылетело пламя. Кендрик заметил у человека за плечами бак с горючим.
Но солдат, несмотря на свои усилия, вскоре был поглощен морем паутинных крыльев. Они огромными сверкающими глыбами кишели вокруг этих двоих, затопили их и раздавили наконец.
И тогда, без всякого видимого перехода, Кендрик оказался снаружи «Архимеда», и поверхность станции поплыла под ним. Он узнал два шаттла, которые стартовали из пустыни - их корпуса выдавались перпендикулярно из причальных отсеков, окруженных металлическими конструкциям и с трубами доступа и герметизированными модулями.
Потом и «Архимед» исчез. Теперь до него дошло, что именно это видели Бадди, Сабак, Кэролайн и все прочие.
То, что ввел Кендрику Харденбрук, больше не блокировало сигнал от Светлых.
Он плыл высоко над закруглением Земли, огромным полумесяцем, освещенным мигающими огоньками городов, все еще охваченных ночью. Вспышки молний подсвечивали снизу тучи где-то над Бискайским заливом.
На его глазах линия раздела дня и ночи поползла быстрее, еще быстрее, за несколько секунд превратилась в сине-зеленую размытую полосу.
Быстрее, еще быстрее.
Звезды сдвинулись. Ощущение вечного холода охватило Кендрика при взгляде на Млечный Путь, широкую сверкающую полосу, - потому что она тоже пришла в движение.
Вселенная старела. Тысячи и тысячи звезд пролетали мимо, мчалось времясо скоростью десятков миллионов лет в секунду. Галактики выстраивались в узоры, слишком правильные для естественных, соединенные протянутыми между ними пучками света.
Мысленно Кендрик ощущал растущее сердцебиение огромных империй, агрессивных ульевых разумов, поглощающих несчетные беззащитные миры и уходящихв конце концов во тьму времен, в полузабытые легенды - и все это быстрее, чем он успел бы моргнуть глазом.
Он вертелся сам, и физическое ощущение собственного тела исчезло, осталась крошечная пылинка сознания, летящая на невероятной скорости сквозь время жизни вселенной. Он видел приближение последней тьмы, ощутил огромной силы интеллект, окружающий его. И понял: они пройдут весь путь до самого конца
