Книга Медведица, или легенда о Черном Янгаре, страница 88. Автор книги Карина Демина

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Медведица, или легенда о Черном Янгаре»

Cтраница 88

Кого ради?

Тем, кто приходит на задний двор, нужно чудовище. Их много, а я одна. И быть может, именно они правы в своем желании?

Солнечного яблока слишком мало, чтобы удержаться на краю. И голод пробуждает, я переворачиваюсь на бок, касаюсь куска печени, почерневшего, в запекшейся крови, от которой исходит дурманящий аромат. Мне противно прикасаться к этому куску, но…

Беру в руку.

Обнюхиваю.

Зажмуриваюсь, чтобы не видеть. И подношу к губам, почти решаюсь попробовать.

— Не делай этого, — говорят мне.

Его я сразу не узнала. Темно уже. И Олли сроднился с темнотой. Прежде он ходил, гордо расправив плечи, не замечая никого и ничего вокруг, а ныне превратился в сгорбленную тень, одну из многих в отцовском дворе.

— Не делай этого, Аану, — повторил Олли. — Не позволяй им сломать себя.

Он оглянулся в темноту и, сунув руки под петлю ошейника, болезненно скривился.

— Здравствуй, — я разжала пальцы, позволяя куску выпасть. И подняв пук соломы принялась тереть ладонь, счищая запекшуюся коровью кровь.

Что еще сказать?

Что я рада его видеть? Или что мне жаль видеть его таким?

Не рада и не жаль.

Молчали оба. Долго? Как показалось — да. Но Олли тряхнул головой и решительно шагнул к клетке. Он подошел вплотную и, коснувшись прутьев, пробормотал:

— Все стало иначе, да?

Да.

Я — нежить. Он — раб. И оба — позор рода Ину.

— Ты… не боишься?

— Чего? — он сжал прут и дернул, пробуя на прочность. — Ты пока никого не убила. А если вдруг, то… невелика беда.

— Не выломаешь.

— Пожалуй, — согласился Олли, запуская руку в темные волосы, обрезанные короткими прядями. — Ключ у отца, да?

— Да.

Он похудел. И взгляд стал… диковатым, что ли?

— Я попробую без ключа. Завтра.

Олли вытащил из-за пазухи пару сухих лепешек и кусок козьего сыра.

— Возьми.

Его рука пролезла между прутьями клетки, и я, приняв неожиданный подарок, коснулась пальцев.

— Не убегай, — Олли сжал мою ладонь, осторожно, точно опасаясь причинить вред. — Посидишь со мной?

Он опустился на колени возле клетки. И я ответила:

— Посижу.

Мы оба рассмеялись, поняв нелепость его просьбы и моего же ответа. Странно как… раньше я была никем, а Олли…

— Отсюда все иначе выглядит, — он разглядывал мою руку, и большой палец его нежно гладил мою ладонь. — Как-то так вышло, что… знаешь, я думал, отец меня сразу убьет.

— Как ты…

— Оказался здесь? — Олли прижался лбом к прутьям клетки. — Жил здесь, когда дом принадлежал Янгару. По-моему, твой муж не знал, что со мной делать.

— И ты?

— Просто жил. Злился вот за это, — он указал на ошейник. — Искал способ отомстить… дурак, да?

Не знаю. Мне ли его судить?

Я помнила Олли совсем иным. И в человеке, который пытался дыханием отогреть замерзшие мои пальцы, мало что осталось от прежнего моего брата.

— А потом дом и прочее… имущество отошли отцу.

Его губы болезненно дрогнули.

Имущество.

— Тогда-то я и понял, что значит — быть рабом. Рабы не играют с хозяевами в нарды. Не спят до полудня. Не напиваются вином из жалости к себе. Не дерзят… слишком дерзких рабов порют. А если порка не помогает, то садят в колодки.

Он отвернулся, скрывая от меня выражение глаз, но я все равно ощутила его боль.

— А еще у рабов нет семьи.

У меня получилось дотянуться до жестких темных волос.

— Я знал, что отец от меня откажется. Если бы решил убить, я бы не сопротивлялся. Но он даже не глянул в мою сторону. Для него я уже умер. Но остальные… Якки… Талли… я ведь когда-то учил Талли с лодкой управляться. И в море впервые он на моем корабле вышел. И… и это вдруг стало не важно.

Олли не отстранился. И я перебирала короткие прядки, вскользь касалась щеки.

Про Пиркко он не говорит. А я не спрашиваю.

— Почему ты от меня не отказалась? — он подается назад и руку мою перехватывает. — У тебя-то есть причины.

Были.

Старые обиды, душные, как слежавшиеся за лето меха, поточенные молью и пылью пропитавшиеся. Стоит ли вытаскивать их?

…синяя лента для волос, которую я вышивала долго, стараясь, чтобы стежки были ровными, аккуратными, повисла на молоденькой груше. Выбросили ее? Обронили?

Так ли важно? Главное, этот подарок не столь дорог, чтобы беречь его.

…заливистый смех Пиркко и качели, летящие к небу. Ей шесть, а я на год старше и, спрятавшись в тени, наблюдаю, как Олли толкает качели выше и выше. Он высокий и красивый, и мне кажется, что если подойти и попросить, то Олли покатает и меня. Я подхожу, но не успеваю открыть рот. Олли замечает меня:

— Принеси воды, Аану. Душно.

…и очередное его возвращение. От Олли пахнет морем, а кожа его почернела от загара, волосы выгорели до рыжины. От смеха его вздрагивает дом, а он, сев на лавку, спешит развязать сумки. Олли привез подарки семье… всем, кроме меня.

Меня не существовало в его мире.

Точнее была, но… кем? Кровной родственницей? Служанкой?

И я убираю руку, обхватываю холодный железный прут.

— Я бы многое хотел изменить, — Олли трется носом о мои пальцы. — И кое-что попробую. Если получится, мы уйдем.

— Куда?

— Куда-нибудь, — он улыбается той своей прежней улыбкой, только чуть более безумной, чем обычно. — Главное, чтобы отсюда. Но если не выйдет… Аану, не давай им сломать себя.

Олли разжимает мои пальцы, вцепившиеся в прут.

— Я слышал, что она сказала. Я не знаю, солгала она или сказала правду, но… когда я впервые встретил твоего мужа, он спрашивал не о ней. О тебе.

Возможно.

Но было ли это до того, как Янгхаар Каапо увидел мою сестру?

— Ешь. Тебе надо поесть, — пообещал Олли и добавил: — Я приду завтра. Никуда не уходи.

— Я постараюсь, — я улыбнулась в ответ.

Не отказалась?

Да. И не откажусь, теперь, когда у меня все-таки появился брат.

Лишь после его ухода я вспомнила: овсяные лепешки пекли для рабов. Олли отдал мне собственный ужин.

А он и вправду вернулся на следующий день, дождавшись наступления ночи. И до утра просидел, пытаясь справиться с замком. Олли был упрям… и возвращался вновь и вновь.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация