— Киф, дружище, а ты что стоишь-то как неприкаянный? — Зимин показал мне рукой на кресло напротив себя. — Присаживайся. Если есть желание — вон, тоже бери сигару. Отличные сигары, натуральная «Кохиба», пятьдесят шестая, прямиком с острова Свободы.
— Да, их табак ни с чем не спутаешь. — Валяев аппетитно выдохнул ароматное облако дыма. — И ведь с годами не становятся хуже, вот что примечательно.
— Не стану спорить. — Зимин тоже взял «Кохибу» и ножнички. — Помню, раз увидел, как кубинки сигары крутят, так лет пять к этим сигарам не притрагивался.
Валяев захохотал.
— Да, это было забавно. Я, правда, так и не понял, почему ты еще и ром не пил все это время?
— Кто его знает, что они в него подмешивают, если сигары так делают, — буркнул Зимин. — Ну и потом, ром без сигары — как текила без «Короны». Это, знаете ли, полное недопонимание момента счастья. Вот сигара без рома — бывает. Но наоборот — это абсурд.
Я посмотрел на сигару и отказался. Не умею я их курить, все затянуться норовлю, а это чревато заливистым кашлем и потерей доли уважения со стороны хозяев. «Вот валенок», — подумать могут.
— Вы не против, если я по-простецки, сигаретку покурю? — поинтересовался я у этих шутников.
Зимин кивнул, снова окутавшись дымом.
— А вот скажи-ка мне, дружище Киф, — обратился он ко мне. — После удачной сдачи квеста дриаде, в чем мы не сомневаемся, у тебя какие планы в игре?
— Да никаких, — пожал плечами я. — Какие могут быть планы? Да и сомневаюсь я, что этим все кончится.
— Нет, ну до чего мне нравится этот парень, — захохотал Валяев. — Макс, отдай его мне, а?
Зимин укоризненно глянул на него, после перевел взгляд на меня. Валяев хмыкнул и продолжил:
— Жизнь, любезный мой Киф, построена так, что все происходящее в ней рано или поздно заканчивается. И все квесты рано или поздно подойдут к концу, уж поверь мне, я это наверняка знаю. Вот мне и любопытно — потом что ты делать думаешь?
— Газету дальше выпускать буду. Квесты кончатся — игра нет. Ну, это при условии, конечно, что корпорация не свернет ее выпуск.
— Не свернет, — заверил меня Валяев. — Народ газету читает, рейтинги ее, думаю, ты видел. Очень хорошо, что сам эту тему поднял, как раз хотел с тобой это обсудить. Более того, я вашему толстяку уже звонил — будем тираж увеличивать и, скорее всего, объем «Вестника Файролла» тоже. Нравится народу это издание, скоро приложение по продажам основную газету обойдет, на сайте посещаемость будь здоров какая, мне статистику давали. Да и штат тебе пора увеличивать, надо кадрам будет сказать, чтобы тебе еще пару человек подобрали.
— Принимается, — качнул рукой с сигарой Зимин, на безымянном пальце блеснул перстень, которого я раньше как-то не замечал. — Кит, скажи Никоновой, пусть займется, просчитает, и через пару недель объем тиража и количество полос надо вдвое увеличить. Киф, ты как, осилишь?
— Тогда не двоих надо, — чертыхаясь в душе, сообщил им я. — Четверых надо. Опять же, вдвое объем газеты увеличивать — не по уму, материал придется разбавлять водой, количество непременно выдавит качество. Давайте лучше наполовину увеличим.
Хозяева переглянулись, помолчали, подымили.
— Разумно, — наконец сказал Зимин. — Сейчас двенадцать полос? Пусть будет шестнадцать.
— И три человека, — немедленно добавил я. — Ну правда, людей надо.
— Не вопрос, — легко согласился Валяев. — Надо три — будет три.
— Но это так, внешняя сторона твоей жизни. Что в игре делать будешь? — Зимин упорно гнул свою линию.
— Ничего не буду, — вздохнул я, окинул их взглядом и обреченно пробормотал: — Наверное.
Зимин тонко улыбнулся:
— Молодец. Быстро соображаешь. Будем считать, что пока этот разговор отложен, но не закончен. Может, коньяку? Или все-таки рому? Есть у меня еще немного из старых запасов.
— Макс, лучше коньяку, вряд ли наш юный друг любит ром. Как, Киф, врежем? — подмигнул мне Валяев.
Я снова обвел их глазами и махнул рукой:
— А давайте!
На столе как будто ниоткуда появилась бутылка коньяка, блюдечко с лимоном и три коньячных бокала. Я такой марки и не видел до этого.
— «Шато де Монтифо». — Валяев разлил янтарную влагу по емкостям. — Не самый хороший из коньяков, даже если это «сотка». Учишь тебя, учишь, что «Фрапин» куда как лучше, а все впустую.
— Мне нравится. — Зимин взял бокал и обмакнул в него кончик сигары. — А тебе если не по душе, так не пей.
— Ага, когда это я отказывался от дармовой выпивки, — захихикал Валяев.
Уж не знаю, что ему не нравилось в этом коньяке, я вот лучшего и не пил никогда. Все как всегда — у кого хлеб черствый, у кого жемчуг мелкий…
Посидели, помолчали, жидкий огонь из бокала перелился в кровь.
— А вот у меня вопрос, можно? — Я наконец решил выяснить одну вещь, которая давно мне не давала покоя. — По игровой механике.
— Ну, если не конфиденциальное что-то, давай, спрашивай, — благодушно разрешил Валяев.
— Я вот понять не могу, почему некоторые НПС ведут себя иногда очень странно. Даже не так, по-другому сформулирую. Почему они меняются в процессе игры? Не все, некоторые, причем не ключевые НПС, а самые что ни на есть заурядные, каких тысячи. Вот кениг Харальд, с ним все ясно, он непись особая, его скрипты и логику, видимо, рисовали тщательно и вдумчиво и, понятное дело, он вышел многогранный — все-таки линейка квестов, да еще какая, ну и вообще он фигура знаковая. Но почему мне все интереснее и интереснее было общаться с Гунтером, Флоси или вот сейчас с Лейном? Тот же Гунтер, когда я его встретил в лесу в первый раз, как пять копеек был — круглый и медный. А когда расставались на Севере, уже на президентский пост мог баллотироваться. При этом линейка заданий у него была явно не уникальная, и получить я ее мог от любого рыцаря-храмовника, при наличии должной репутации. Они как-то прогрессируют, я бы сказал, они развиваются вглубь и вширь, как личности, у них какая-то своя история появляется. Я их в какой-то момент вообще за живых людей начинаю принимать!
Валяев крякнул, Зимин торжествующе посмотрел на него и потер указательным пальцем руки о большой.
— Ну-с, Кит, зашлем проигранное на базу. Умничка, Киф.
Валяев достал из кармана пиджака зажим, скреплявший довольно плотную пачку денег, и начал отсчитывать пятитысячные купюры. Дойдя до двадцатой он протянул их Зимину и мстительно сказал:
— Но коньяк я твой допью!
— Можешь даже забрать его с собой, если мы, конечно, его сейчас не прикончим, — великодушно махнул рукой Зимин, отделил от стопки купюр половину и протянул ее мне: — Твоя доля, приятель.
Однако они тут спорщики. И, видят боги, я не против, чтобы они на меня спорили почаще. Эдак я только на их азарте озолочусь.
