Он нёсся в Москву, игнорируя скоростные ограничения. Ему нечего было сказать жене. «Нечего.
О чем говорить? Всё ясно. Утром устроить разбор полётов, она будет оправдываться, и я захочу ей поверить, потому что мне выгодно ничего не менять и верить, что измены не было, а её увлечение неизвестным мужиком ограничилось эсэмэсками. Восемь лет… Что ты там говорил про сексуальность жены? Кто её должен развивать? Вот! На тебе!» Алексей разозлился. «На фиг! Пусть сама всё разруливает. Не хочу!» Уже не первый раз во время семейных разладов он отодвигался, оставляя инициативу примирения жене. «Наверное, это моя черта что-нибудь да значит, – подумал Алёша. – Что-то, видимо, во мне изменилось. И сильно!»
2003 год, 19 октября, воскресенье, день.
Отоспавшись после дороги, Алексей уехал в центр завтракать в кафе. Накачавшись кофе, скользнул взглядом по витринам ближайшего магазина. На манекене красовался симпатичный синий кожаный плащ. «А ведь я давно новые вещи мысленно примеряю на Олечку, а не на Свету!» Они старались не звонить и не писать эсэмэски друг дружке в выходные. Но к Олечке хотелось невыносимо!
– Я тут такой чудный плащ увидел! Как раз на тебя!
Прошло несколько минут, и Алексей направился бродить по улицам, не дождавшись ответа.
– Отпусти меня. Плз.
– Что случилось?
Его сердце неприятно кольнуло холодком.
– Плз, плз, плз.
И тут же следом пришло ещё одно сообщение:
– Не могу больше. Правда.
«Сговорились, что ли?» – Алексей зло процитировал старый анекдот , но настроение от этого не улучшилось.
– Надо поговорить. Так нельзя.
– Алеш, я люблю тебя
У меня Стас ушел из дома
Сказав, когда любишь – выбора нет как он прав сижу реву
– Я сейчас приеду к тебе.
– Не надо. Я не дома. Не могу там быть. Пойми.
Алексей растерялся. Он набрал её телефон, но Оля не ответила на звонок.
– Поговори со мной!
Следующая эсэмэска была злая:
– Ты считаешь, что моя мечта быть любовницей? Мой предел? Я что? Себя на помойке нашла? По-твоему?
– Но мне казалось, что у нас так все замечательно. Разве нет?
– Ты жизнь пытаешься подмять и в моем случае ты хотел добиться, чтобы тебе было комфортно…
Это я без обид плз.
а с жизнью надо как с природой в гармонии.
– Но у нас же светлое чувство. Очень-очень светлое. Олечка, я люблю тебя. Не могу без тебя.
– люблю в этом весь фокус
не любила бы, трахалась, как кошка
не могу после тебя дома любовью заниматься и не хочу иметь такого любимого мужчину, с которым так надо жить
вот и все
Сразу следом пришла ещё одна эсэмэска.
– Нет, я не могу заниматься любовью со Стасом после тебя.
– Олечка, у тебя кризис.
– Понимаешь, я себя теряю. У меня была такая приятная жизнь. А теперь все полетело. Я и не я одновременно. Ни дома себе места не нахожу, ни на работе. С друзьями никак. Не хочется ничего. Почему так? И ты… И Стас…
«Да, похоже, девушка мной пресытилась, – грустно думал Алексей. – А я думал, что всегда смогу быть для неё ярким эротическим приключением. Мужчина – праздник. А вот оно как повернулось». В голове у него сидела измена жены, но говорить о ней Оле не хотелось совершенно.
«Вот почему женщина – слабый пол! Она может быть пятьдесят пять раз успешна в карьере и богатстве, но когда она решает, что встретила «мужчину своей мечты», включается биологическая программа. И, как бы ни была легкомысленна любовница, она неизбежно начинает хотеть деток. Это – их культурная роль в каждом социуме. У Конецкого есть фраза, что-то вроде: «Без женщин мужское общество быстро деградирует до уровня совершенно мальчишеского». В лучшем случае спортивная команда, в худшем – собутыльники. Женщины генерируют семью и этим цементируют общество».
– я по жизни консерватор
мне сильный мужчина духом нужен
чтобы двигал такой как Стас
но мне нежности не хватает, которую я нашла в тебе
но сила для меня приоритетнее
Алексей не ответил.
– Да моя семейная жизнь благодаря моим способностям регулярно возрождается как феникс из пепла
но ты рядом появляешься и привет
– Но нам же так интересно вместе!
– Как только я стану инструментом удовлетворения твоего эгоизма исчезнет интерес во всем а ты этого не понимаешь
Звонарёв брёл по улице, не видя ничего перед собой. Сел в машину – вернулся в Новокосино.
– Задранный подол пирожки и супчики – это все фигня.
надо оставить меня личностью
Алексей молчал.
– Знаешь, почему у меня со Стасом до сих пор все круто
я при нем звездочка
что до него он сохранил свежесть, которая тебя привлекла, не сделав из меня кошелки
я люблю тебя, поэтому все это рассказываю
«И с чего она взяла, что Стас сильный? Судя по её рассказам, он просто упёртый! Ей просто хочется так думать, вот и всё!»
– я тоже тебе крепко-крепко люблю Это у меня, похоже, кризис. Ты думаешь, я про тебя забыл эти дни? Ну, правда? Там полная жопа с позицией. Похоже, мы пролетаем. Пойми.
– на самом деле глобально это все ерунда
мне как то парень сказал
тебе не нужны мужчины, которым не нужна ты
я давно на это все смотрю легко
потому что это чувствую
– что значит легко? Что теперь будет?
– забудешь меня через три месяца. И все. Время все лечит.
– Нет. Не забуду. А что будет с тобой?
– завтра заявление напишу. Пока. Желаю счастья…
Алексей грустно смотрел на свою незаконченную картину. Портретную часть он так и не начал. «И теперь не начну». Любимая фигурка Олечки выглядела ускользающей в непрорисованную перспективу наброска. Мобильник снова пиликнул
– тут книжку читаю
такие фразы красивые
ну, прямо по душе
типа
вот вы живете – поживаете, без тревог и забот, в изысканно уютном мире, и вам кажется, что это и есть жизнь.
